Как должна изменится Украина, если она хочет победить — The Atlantic

Россия нанесла самый большой ракетный удар по Украине с начала полномасштабного вторжения. 2 января еще одна атака того же масштаба поразила школы, больницы и жилые дома по всей Украине. Утром 8-го января – на следующий день после православного Рождества – россияне обрушили на Украину еще один ракетный залп.

Вместе эти атаки дали сигнал: российский президент Владимир Путин не заинтересован в переговорах, прекращении огня или обмене земли на мир. Об этом пишет издание The Atlantic в своем новом материале, посвященном войне в Украине.

Несмотря на то, что Путин не может победить Украину в военном плане, теперь он верит, что может продолжать давление, уничтожить гражданскую инфраструктуру Украины, дождаться, пока союзники Украины устанут, а затем победить по умолчанию.

Часто эту новую фазу боевых действий описывают как "войну на истощение", как единственное, что будет определять результат, это количество шаров. Но хотя количество шаров имеет значение, война также имеет важный нарративный и психологический компонент.

Наряду со взрывами официальные лица Кремля сейчас телеграфируют всем — западным политикам и журналистам, Украине, российскому народу — что они не замечают 300 000 жертв и значительные потери техники, что экономика их страны процветает, что они готовы посвятить половину национального бюджета на оборонное производство в течение неопределенного срока.

В то же время россияне и их поклонники в Соединенных Штатах и Европе описывают Украину как коррумпированную, политически разделенную и, прежде всего, бесспорно проигрышную. На этом языке в Вашингтоне некоторые республиканцы оправдывают свою (пока) успешную попытку заблокировать американскую помощь Украине. Виктор Орбан, премьер-министр Венгрии, привлекающий инвестиции из России и Китая, делает то же самое, когда блокирует европейскую помощь.

Украинцы же знают, что переговоры с Россией безрезультатны, и ни в коем случае это не вариант. Они также понимают, что военные потери все еще означают то же, что означало, когда Россия вторглась в феврале 2022 года: оккупация, массовые репрессии, концентрационные лагеря и конец независимой Украины.

Они также знают, что россияне гораздо слабее, чем утверждают. Их солдаты все еще встречают простые ловушки, их командиры все еще импровизируют при проведении атак. Российская общественность устала от войны и вызванного ею падения уровня жизни. Тем не менее, чтобы победить россиян в военном и психологическом плане, подорвать российскую пропаганду, повторяемую Орбаном и правыми движениями, поддерживать свои силы и защищать территорию, украинцы должны измениться.

Два года назад, в течение нескольких недель после полномасштабного вторжения, обычные люди бросились покупать очки ночного видения, менеджеры шикарных кафе мобилизовались, чтобы кормить войска, мужчины увозили своих детей к границе, а затем возвращались воевать.

Теперь волонтерство, целеустремленность и безумная энергия, которые двигали вперед армию и общество в течение последних двух лет, должны быть трансформированы в системы, институты и правила. Украине нужна не просто армия с величайшим энтузиазмом, но и лучше управляемая.

Украине нужны не просто умные инженеры, строящие инновационные морские беспилотники, а самая современная оборонная промышленность в Европе, если не в мире. Наконец, украинское правительство должно устранить любую коррупцию и бесхозяйственность и убедить своих союзников, что оно полностью сделало это.

Автор статьи отмечает, что не сам придумал эти рекомендации, а услышал их в Киеве в конце прошлого месяца от Рустема Умерова, нового министра обороны Украины, назначенного взамен обвиняемого в коррупции Резникова.

Для посторонних людей Умеров может показаться странноватым выбором для этой должности. Родился в 1982 году в Узбекистане, а вернулся в Крым с родителями только в 1991 году, когда Украина стала независимой. Когда он был совсем маленьким, сказал автору статьи Умеров, он «понял, как быть тем, кто сейчас известен как беженец».

Его воспоминания о переселении и его принадлежности к мусульманскому татарскому меньшинству в Украине могли привести к тому, что он чувствовал себя изолированным или отчужденным. Еще со студенческих лет он понимал, что татары в безопасности только тогда, когда Крым является частью демократической, толерантной Украины, но демократическая, толерантная Украина гарантируется только тогда, когда Украина является частью Европы.

Он был сторонником членства Украины в НАТО и Евросоюзе, когда эта позиция не была особенно популярна. "Мы хотим быть частью цивилизованного мира, – говорит теперь Умеров, – частью правового мира… То, что Россия предлагает, – это отсутствие верховенства права, отсутствие развития, агрессия против всех своих соседей".

После российской оккупации Крыма в 2014 году, когда многие татары снова были изгнаны из своих домов, Умеров стал защитником крымских политических заключенных, ведя прямые переговоры об их освобождении. Начиная с февраля 2022 года, он снова несколько раз был одним из посредников Украины с Россией, а также с Турцией и странами Персидского залива как формально, так и неофициально.

Покончить и с реальностью, и с впечатлением коррумпированности – теперь вторая по важности задача Умерова. Это тоже часть большей проблемы, сказал он. Украине нужно все: артиллерийские снаряды, зимняя обувь, F-16.

Приоритетизация потребностей армии, претворение этого в конкретные закупки и координация как с западными компаниями, так и с растущей украинской оборонной промышленностью является сложной управленческой проблемой, которая требует не одного решения.

Самая важная задача Украины – это люди, а не ботинки и снаряды. Украине нужно набирать и учить больше солдат, а также дать ветеранам отдохнуть от боевых действий. Растут страх и паранойя по поводу военной службы; есть сообщения о том, что людей силой забирают в армию, а также о том, что другие пытаются незаметно пересекать границу и переплывать реки во избежание мобилизации.

Чтобы Украина выдержала нарративную войну России, Умеров также считает, что украинская политическая дискуссия нуждается в «декомпрессии». Якобы соперничество между украинским президентом Владимиром Зеленским и главнокомандующим армии Валерием Залужным получило большой резонанс в украинских СМИ.

Многие считают Умерова одним из тех, кто сблизил этих двух людей. Когда журналист спросил его об отношениях между ними, он ответил, что просто хочет, чтобы эти дискуссии стали менее резонансными: «Это тоже нормально, знаете, что между людьми есть разногласия. Я имею в виду, хорошо, есть всеобщее единство, все хотят выиграть войну, но могут быть разные мнения». Вместо того, чтобы политизировать разногласия или подчеркивать их, «мы должны сосредоточиться на целях, стратегических целях, военных целях».

Ни одна из этих задач не проста, и любая из них может подвести большие, более богатые и менее угрожающие страны. Россия имеет гораздо большее население, но устроила беспорядок с мобилизацией, которую она сейчас делает незаметно, заставляя этнические меньшинства и даже иностранцев с рабочими визами в свою армию.

Европейским демократиям пока не удалось быстро нарастить внутреннее военное производство, даже перед лицом растущей угрозы существованию со стороны России. США, между тем, неспособны к какой-либо декомпрессии: у американцев почти нет дебатов, которые были бы спокойными, аполитичными и «ориентированными на цели».

Все наши разговоры об Украине, если взять только один подходящий пример, сейчас полностью политизированы: часть Республиканской партии выступает против помощи Украине просто потому, что это вредит Джо Байдену.

Но тогда мы не сталкиваемся с одинаковыми ставками. Борьба Украины против России всегда была цивилизационным столкновением между открытым и закрытым обществом, правовым обществом и диктатурой. Украинцы все еще делают ставку на то, что их версия демократии не просто привлекательнее российского самодержавия, но и более эффективной.