Даже если вы не видите связи между перемещением «зеленых масс» Шойгу и Олимпийскими играми в Пекине-2022, она есть.
На протяжении нескольких последних недель военные приготовления России держали в напряжении не только Украину, но и ее союзников, особенно членов НАТО. Путин пытался продемонстрировать, что его возможности создавать очаги напряженности никуда не исчезли и в эпоху ковида. И на это разные части как Запада, так и Востока реагировали каждая в меру своей смелости и заинтересованности.
В конечном итоге «внезапные проверки» внезапно же прекратились. Украина продемонстрировала способность к мобилизации как внешних, так и внутренних ресурсов. Удалось также сделать замеры настроений в обществе и анализ расстановки политических сил. В этом и заключается польза от путинских «инъекций»: они помогают выработать антитела к будущим лихорадкам.
То, что мы увидели, вполне вписывается в бессмысленную и в конечном итоге проигрышную политику России в отношении Украины на протяжении последних уже не лет, а полутора десятилетий.
Масштабные учения и переброски войск к нашим границам происходят не впервые. Конечно же, это очень опасно, и, конечно же, невозможно исключать возобновления агрессии. Возникает вопрос: настолько ли в Кремле ослеплены ненавистью, что не понимают всей опасности военного нападения на 40-миллионную страну с 200-тысячной армией, покрытую сетью нефтепроводов и газопроводов, химических предприятий и с 15 блоками АЭС?
Какой бы сценарий ни рассматривать, даже попытка просто отодвинуть линию разграничения на Востоке Украины или «пробить» коридор в Крым — каждый из этих шагов чреват огромными потерями и критическим усилением международного давления на Москву. Оценки боеготовности украинской армии, высказанные западными экспертами в иностранных СМИ, однозначны — урон вооруженным силам РФ будет нанесен огромный.
Возможно, чтобы понять истинные намерения Кремля, стоит взглянуть на ситуацию в более широком контексте, сделать своеобразный zoom out.
В апреле пришли в движение не только подразделения армии РФ, но и лично Владимир Путин, который вышел-таки из бункера. Он, в частности, разоблачил «заговор» западных спецслужб по «уничтожению» семьи и самого Лукашенко, выступил с посланием к Федеральному собранию (кстати, очень слабым), поговорил по телефону с Джо Байденом. Его пропагандисты усиленно делали вид, что все идет по сценарию Москвы, и это Путин определяет, где в каждом конкретном случае проходят «красные линии». Проверим, так ли это.
Прежде всего стоит взглянуть на Вашингтон. С каждым днем становится все очевидней, что новая команда администрации США уже активно приступила к формированию собственного подхода к мировым делам. Они оказались отлично подготовленными, особенно на фоне неофитов Дональда Трампа. А поскольку основной головной болью Вашингтона является вовсе не «бензоколонка, которая возомнила себя страной», а ситуация в Юго-Восточной и Восточной Азии, именно «китайский вопрос» занимает Белый дом больше всего.
Любопытна тактика новой вашингтонской команды.
Байден посылает Джона Керри (спецпредставителя по климату) в Шанхай, где тот проводит переговоры с руководством Госсовета КНР, а после этого направляет пусть и неофициальную, но важную делегацию на Тайвань. Звонит Путину, предлагает встретиться, приглашает на климатический саммит, а через несколько дней вводит новые санкции и высылает российских дипломатов. Звонит президенту Турции Реджепу Эрдогану, чтобы договориться о встрече и обсудить двусторонние отношения, после чего признает геноцид армян — крайне болезненный для Турции вопрос. Приглашает в Вашингтон — первым среди иностранных лидеров — премьер-министра Японии, показав тем самым той же Европе, где отныне находятся основные интересы Вашингтона. Номер Newsweek после этой встречи вышел с большим аналитическим материалом, портретом Ёсихидэ Суга на обложке и надписью Ally in Chief.
Нет ни малейших сомнений, что именно за этим саммитом самым внимательнейшим образом следили из Пекина. Это ясно по молниеносной реакции Поднебесной на совместную американо-японскую декларацию. Прежде всего Пекин крайне резко среагировал на в общем-то достаточно мягкое упоминание о Тайване в итоговых документах саммита (что произошло впервые с 1969 года, когда президент Ричард Никсон и премьер-министр Эйсаку Сато использовали похожую формулировку). И сделано это было сначала на уровне посольства КНР в США, потом через посольство КНР в Токио, и лишь затем — на уровне МИД КНР.
Тайвань — крайне чувствительная тема не только для Пекина, но и для всего региона. Дело дошло до того, что в аналитических записках и публикациях в японских СМИ провели параллель между Тайванем и Крымом: по утверждениям некоторых аналитиков, в Пекине очень внимательно следят за развитием ситуации вокруг оккупации полуострова, как бы пытаясь спрогнозировать реакцию мира на возможное силовое решение «тайваньского вопроса».
Можно предположить, что и звонок Байдена Путину был воспринят в Пекине с настороженностью. Ведь это не с Москвой, а с Пекином должен договариваться Вашингтон. Лидеры США и КНР долго говорили по телефону 10 февраля. Однако предложение встретиться уже этим летом, лично и в третьей стране поступило именно в адрес России. А ведь 1 июля исполняется 100 лет КПК, и, несомненно, это будет момент определения целей и задач Китая на новый обозримый исторический период. Вполне логично, чтобы два крупнейших государства мира хотя бы начали диалог, который пока заморожен на уровне обмена жесткой риторикой в Анкоридже и взаимными упреками во всех возможных опосредованных форматах.
Сдерживание Китая является настолько серьезной проблемой для США, что в апреле в комитете по международным делам Сената подавляющим большинством был одобрен законопроект о стратегическом соперничестве с КНР. Кроме значительных финансовых ресурсов на различные инициативы в области обороны, информационной политики и кибербезопасности предполагается в каждом федеральном ведомстве ввести специальные руководящие должности для координации политики в контексте стратегических целей США по противостоянию Китаю.
Список стран-партнеров в Юго-Восточной Азии, которым будет поставляться вооружение по сниженным ценам, расширяется за счет Таиланда, Индонезии, Вьетнама и Малайзии (до сих пор такой статус был только у Филиппин). В законопроекте имеется и такой крайне чувствительный для Китая вопрос, как «дипломатический бойкот» Олимпийских игр-2022. В случае принятия законопроекта, американские дипломаты и другие официальные лица будут бойкотировать Игры, хотя спортсменов это пока не касается.
Разумеется, Китай принял вызов и не ограничился протестами в контексте упоминания Тайваня и осуждением сенатского законопроекта. Си Цзиньпин выступил на открытии Боаоского азиатского форума, осудил попытки «воздвижения стен» в период глобализации и открытости, назвал политику пересмотра логистических цепочек «противоречащей законам экономики и рыночным принципам», высказался против «новой холодной войны», имея в виду, конечно же, отношения Китая и США.
Кроме того, именно в день саммита США—Япония состоялся онлайн-саммит КНР—Германия—Франция, на котором Си Цзиньпин, Ангела Меркель и Эмманюель Макрон обсудили климатические проблемы и инвестиционное соглашение. Тем самым Пекин дал понять, что не отдает пальму первенства в этих вопросах Вашингтону, и попытался смягчить ущерб, нанесенный недавними санкциями ЕС против КНР и ответными шагами Поднебесной. Три дня спустя ЕС принял наконец-то свою Индо-Тихоокеанскую стратегию, в которой записал, что «если Китай является частью проблемы, то он же является и частью ее решения».
Одной из наиболее заинтересованных стран в контексте китайской политики США является Япония. И потому что острова Сенкаку намного ближе к Тайваню, чем к Окинаве, и потому что Китай — крупнейший торговый партнер. В 2020 году Япония экспортировала в КНР товаров на 141,2 млрд долл. (22% экспорта Японии), США — на 124 млрд долл. (7% экспорта). В 2019 году инвестиции Японии в КНР превысили 14 млрд долл., США — 7,5 млрд. Если дело дойдет до вооруженных столкновений вокруг Тайваня, Япония окажется наиболее уязвимой.
Поэтому, по свидетельству японских СМИ, в Токио разрабатывают планы активации стратегических резервов нефти, сжиженного газа и продовольствия на случай блокировки Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей. Нельзя не думать о последствиях для мировой экономики и в том случае, если что-либо произойдет с Taiwan Semiconductor Manufacturing Co. — глобальным лидером рынка полупроводников.
В китайской проблематике, несомненно, присутствует и фактор России. Кажется, что «дружбу» КНР и России улучшать уже некуда, однако они далеко не союзники. Более того, их стратегические цели совершенно разные: Китай стремится сохранить и приумножить нынешний мировой порядок, а Россия хочет разрушить его и переиначить по-своему. Решение об участии в климатическом саммите, которое Си Цзиньпин одобрил едва ли не в последний момент, принималось, без сомнения, с учетом соответствующего приглашения Путину, хотя даже сравнивать возможный вклад в решение климатических проблем со стороны РФ и КНР попросту бессмысленно. От действий Пекина зависит очень многое, от Москвы — практически ничего.
Что до всех этих проблем Украине? Так же как Будапештский меморандум «всплывал», когда предпринимались попытки дать гарантии безопасности Ким Чен Ыну в обмен на ядерное разоружение, так и оккупация Крыма рассматривается теперь как некий опыт в контексте возможных действий против Тайваня.
Китай, как известно, не признает оккупацию Крыма, но крайне болезненно относится к любым шагам в направлении Тайваня, считая этот вопрос внутренним делом КНР, так же, как и проблему уйгуров. Весьма кстати в апреле в Project Syndicate появилась статья авторитетного профессора Колумбийского университета Джеффри Сакса, который заявил, что употребление слова «геноцид» в контексте проблемы уйгуров в Синцзяне необоснованно. По его мнению, нарушения прав уйгуров присутствуют, но доказательств геноцида нет.
Разворачивающиеся «игрища престолов» имеют многоплановый характер. Сегодня в центре внимания — борьба за лидерство в будущем технологическом укладе, и лишь во вторую очередь — локальные вопросы безопасности. Как всегда, когда в отношения двух вмешивается третий, ситуация усложняется до невозможности. Особенно плохо, когда этот третий считает себя как минимум вторым, если не первым, не имея на это никаких оснований.
В таких условиях понимание ситуации и готовность к любым неожиданностям — отличная тактика. В новые времена играть будут не в шахматы, не в нарды и не в «Чапаева», а в Го.
Больше статей Сергея Корсунского читайте по ссылке.