ИНДОНЕЗИЯ: ПРОВАЛ ЭКОНОМИКИ

ИЛИ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИГРЫ?

Начавшееся в июле прошлого года падение валют некоторых азиатских стран по отношению к доллару США, в течение семи месяцев парализовало экономику основных государств-членов Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Регион, за которым в последнее время закрепился имидж центра экономической жизни XXI века, в течение полугода оказался отброшенным назад в своем развитии на десятилетия. Наиболее тяжелыми последствиями нынешний кризис грозит Республике Индонезии, одному из наибольших государств на современной политической карте мира.

Минувший декабрь и январь нового 1998 года ознаменовались в Индонезии появлением рекордного количества слухов. Их кульминацией стала «информация» о бегстве президентской семьи во главе с «тяжелобольным» Сухарто за рубеж и свершившемся в Джакарте перевороте, которую некоторые СМИ поспешили, хотя и весьма осторожно, преподнести украинской общественности аккурат в годовщину события, потрясшего Российскую империю в 1905 году.

К счастью - хотя многие бы, и в самой Индонезии и за ее пределами желали иного - совпадение дат явилось единственным общим моментом событий в морозной России 1905 года и жаркой Джакарте 1998-го. В Индонезии в этот день не расстреливали недовольные массы. «Массы» сметали продукты питания с полок супермаркетов, стремясь запастись ими на обозримое будущее, поскольку, кроме вопроса о местопребывании президента, слухи касались и более насущной темы, предрекаемого резкого подорожания в связи с продолжающимся падением национальной валюты - индонезийской рупии, перевалившей в январе психологический рубеж в десять тысяч за один доллар США.

Волею судеб, минувший год для Индонезии, страны, раскинувшейся изумрудным ожерельем вдоль экватора на площади 5,2 млн.кв.км, в которой проживают 200 млн.человек более чем ста пятидесяти народностей, выдался горячим как в прямом, так и в переносном смысле слова. С начала осени информация о лесных пожарах на островах Суматра и Калимантан (он же Борнео) площадью 435 тыс.кв.км и 735,7 тыс.кв.км соответственно (для сравнения, площадь Украины составляет 604 тыс.кв.км) не сходила с первых полос крупнейших информационных изданий. Дым пожаров не только затруднял автомобильное и авиасообщение, судоходство в прилегающих проливах и морях, а также нормальное течение жизни в самой Индонезии, но и стал серьезной проблемой для соседних стран, особенно Сингапура и Федерации Малайзии.

Главной причиной продолжительных лесных пожаров явилась сильнейшая засуха, обрушившаяся на Индонезию вследствие действия метеорологического феномена Эль-Ниньо. Его возникновение приводит к перераспределению осадков в зоне Тихого океана таким образом, что продолжительность сухого сезона в некоторых районах Индонезии достигает восьми-десяти месяцев. И вот тогда яванцы говорят, что наступает «пачеклик» - голодная, межурожайная пора.

И хотя убыток от лесных пожаров оценивается в миллиарды долларов, главная беда, которую принес Эль-Ниньо, еще впереди. Кульминация сезона «пачеклик» ожидается в феврале-марте текущего года. Именно тогда иссякнут запасы первого урожая, а второй будет только созревать на полях.

По иронии судьбы, в этом году пора «пачеклик» совпадает с месяцем мусульманского поста - Рамаданом, когда, по статистике, потребление продуктов питания увеличивается в полтора раза, а также предваряет заседание Народного консультативного конгресса в марте 1998-го, на котором будет избираться президент Республики Индонезии.

Однако, если совпадение президентских выборов, сезона «пачеклик» и месяца Рамадана - явление хотя и неприятное, но исключительно объективное, то продолжающееся уже семь месяцев падение курса азиатских валют многие в Индонезии считают скоординированной и управляемой акцией.

Её цель по отношению к Индонезии некоторые местные аналитики усматривают в создании кризиса внутри страны накануне президентских выборов и недопущении избрания в седьмой раз президентом отставного генерала Сухарто. Подобная версия, особенно с учетом изменения в последние годы отношения администрации США к бывшим союзникам-генералам по антикоммунистическому блоку, выглядит достаточно правдоподобной. А периодические обвинения Индонезии в нарушении прав человека и принципов демократии подтверждают наличие проблем в отношениях Запада с крупнейшей мусульманской страной мира.

Проблемы с рупией в Индонезии начались в июле 1997-го (доллар в это время покупался за 2300 рупий), сразу же после решения стран-членов АСЕАН принять в свою организацию Мъянму (бывшую Бирму), против чего резко выступили США и их европейские союзники. Камнем преткновения для Запада стало правление в Мъянме военной хунты и несогласие с тенденциями регионального сотрудничества в Азии, развивающегося в направлении создания здесь структур, аналогичных европейским (Совет Европы и т.п.).

Дискуссии, вызванные различиями во взглядах на демократию, не привели участников (а среди них был и персонально Джордж Сорос, которого в Юго-Восточной Азии, в отличие от просторов СНГ, считают не филантропом, а валютным спекулянтом) к единому мнению. Еще раз подтвердилось кипплинговское: Восток и Запад никогда не сойдутся. Дошло даже до словесной дуэли между Соросом и премьер-министром Малайзии Мохатхиром Мохаммадом, который обвинил филантропа в развязывании спекулятивной атаки на валюты основных стран АСЕАН (Индонезия, Малайзия, Таиланд, Филиппины, Сингапур) по политическим мотивам. Сорос недолго опровергал обвинения, относя их к разряду слухов, и вскоре сознался, что к валютному кризису руку приложил.

Заранее спланированная скупка и резкий выброс в июле 1997 года на валютный рынок индонезийской рупии - по оценкам специалистов, на сумму 1-2 млрд. долларов - к октябрю обесценили ее почти на 50%, что заставило Индонезию обратиться за помощью в международные финансовые организации. Однако вследствие политики государственного регулирования цен на основные продукты питания на потребительском уровне этот удар по рупии прошел почти незамеченным.

Второе, обвальное падение индонезийской рупии последовало в декабре, сразу же после выполнения индонезийским правительством требования МВФ относительно прекращения деятельности ряда частных банков, в том числе и принадлежащих членам президентской семьи.

Следующим ударом стал слух о болезни, а затем и о смерти Сухарто, в результате которых рупия оказалась у десятитысячной отметки. Это была психологическая граница, преодолеть которую опять-таки помогли слухи о готовящемся военном перевороте и бегстве президентской семьи из страны. Потребитель начал избавляться от рупий, скупая продукты и товары повседневного спроса.

В такой ситуации президент Сухарто выступил перед индонезийским парламентом с проектом государственного бюджета на 1998-99 финансовый год. Валютная биржа отреагировала дальнейшим падением рупии, которое специалисты МВФ объяснили нереальными бюджетными ориентирами. Поспешно были установлены новые, с которыми руководство фонда прибыло в Джакарту в середине января.

Кроме новых ориентиров бюджета, Сухарто предлагалось подписать документ, которым предписываются не только темпы экономического роста, уровень инфляции и другие макроэкономические показатели, но и политика страны в социальной сфере, внутренней и внешней торговле, перечень государственных проектов, подлежащих отмене, и тому подобное. Скрепя сердце, 15 января Сухарто

подписал пятьдесят пунктов соглашения с МВФ. Цена этой подписи - 38 млрд.долл.: ровно столько должна получить Индонезия в виде помощи от МВФ и государств региона, согласившись с требованиями самого влиятельного финансового института современности.

Казалось бы, после этого индонезийская рупия должна была восстать, как Феникс из пепла. Вместо этого она продолжила падение, стремясь к абсолютному рекорду января в 16000 рупий за доллар. Вскоре столь странному нежеланию индонезийской валюты подчиняться общим экономическим законам нашлось объяснение, сменившее расхожую до того мысль, что падение рупии стало следствием скупки долларов индонезийскими предпринимателями, задолжавшими

иностранным кредиторам

65 млрд. долл. Оказалось, что в Индонезии не все в порядке не только с экономикой, но и с политикой.

Как долго и каким образом может продолжаться затяжное пике индонезийской валюты, изложил в своей статье «Долги частного бизнеса или политика?», опубликованной 26 января с.г. в джакартской газете «Компас» виднейший индонезийский экономический обозреватель Квик Киан Ги.

Опровергая миф о росте спроса на американский доллар, показывая абсурдность тезиса о внезапно возникшей необходимости частному индонезийскому капиталу немедленно рассчитаться с кредиторами и анализируя неадекватную реакцию валютного рынка на изменение ситуации, автор приходит к выводу о политической подоплеке кризиса. Раскрывает он и механизм, с помощью которого курсу индонезийской рупии придается, как иногда говорят в Украине, отрицательный прирост. Для этого, по мнению г-на Квик Киан Ги, достаточно разместить миллионов 100 долларов в иностранном банке в Сингапуре, имеющем филиал в Джакарте. Получить в филиале под эту сумму кредит в рупиях, который тут же пойдет на покупку крупной партии долларов на сингапурской валютной бирже по немного заниженному курсу рупии. В течение одного дня можно успеть совершить несколько подобных циклов, и каждый раз агентство Рейтер исправно распространит информацию об очередном падении рупии по всему миру. Естественно, отмечает автор, что за счет разницы покупной и продажной цены на доллар, игрок теряет. Однако, если его цель лежит в области политики, то она может быть достигнута значительно быстрее, чем закончатся 100 млн.долл.

По крайней мере, в Индонезии многие уже не сомневаются в политической первопричине нынешнего кризиса, усматривая в нем проявление новой колониальной политики Запада по отношению к развивающимся странам.