Запад не правильно понял Китай - The Economist

В прошлые выходные Китай сделал шаг от автократии к диктатуре. Это произошло, когда Си Цзиньпин, который и без того самый могущественный человек в мире, дал понять, что желает сменить китайскую конституцию так, чтобы она не мешала ему править пожизненно.

Со времен Мао Цзэдуна в Китае не было лидера, который бы открыто пользовался такой большой властью. Это не просто большое изменение для Китая, но и надежное доказательство того, что 25-летняя ставка Запада на страну проиграла.

Об этом пишет The Economist. После распада СССР Запад поощрял интеграцию другой крупной коммунистической страны в мировой экономический порядок. Западные лидеры верили, что дав Китаю место в международных институтах, таких как Всемирная организация торговли, можно привязать его к основанному на правилах порядку, который был создан после Второй мировой войны. Они надеялись, что экономическая интеграция поощрит Китай превратиться в рыночную еконмоміку. Жители страны, став богаче, захотят демократических свобод и верховенства права.

Это была достойная точка зрения и лучший план, чем изоляция Китая. Дальневосточная страна сегодня стала значительно богаче, чем кто-либо мог себе представить. Еще при лидерстве Ху Цзиньтао казалось, что ставка была сделана верно. Когда Си Цзиньпин пришел к власти 5 лет назад, в Китае было много спекуляций о том, что он может начать движение в направлении конституционного правления. Сегодня же эта иллюзия полностью развеяна. На самом деле Си Цзиньпин направил политику и экономику в сторону репрессий, государственного контроля и конфронтации.

Издание пишет, что нынешний китайский лидер использовал власть для укрепления доминирования Коммунистической партии и своей позиции в ней. В рамках кампании против коррупции он провел чистки среди потенциальных соперников. Он провел масштабную реорганизацию в Народной освободительной армии Китая, чтобы укрепить лояльность военных к партии и него самого. Он бросил в тюрьму инакомыслящих юристов и подавил критику в СМИ в адрес партии и правительства. Хотя частная жизнь людей остается относительно свободной, лидер Китая создает государственный надзор для отслеживания несогласных.

Китай традиционно не интересовался внутренними делами стран, пока его самого не трогали. Впрочем, все больше его авторитарная система выставляется как противовес либеральной демократии. На 19-м конгрессе партии Си Цзиньпин предложил "новый выбор для других стран", который включает "китайскую мудрость и китайский подход к решению проблем, с которыми столкнулось человечество". Он позже отметил, что Пекин не будет экспортировать свою модель, но у Америки теперь есть не просто экономический суперний, но и идеологический.

Ставка на рыночную интеграцию была более успешной. Китай стал частью глобальной экономики. Он крупнейший в мире экспортер с долей более 13%. Страна стала домом для 12 из 100 самых дорогих компаний мира. Она смогла создать необычайное богатство для себя и тех, кто ведет с ней дела. Но Китай до сих пор не стал рыночной экономикой, и если он сохранит нынешний курс, то и не станет. Зато он все больше контролирует бизнес, рассматривая его как рычаг государственной власти. Пекин считает целые направления производства стратегическими. Его программа "Сделано в Китае 2025" предусматривает использование субсидий и протекциях для достижения лидерства в 10 индустриях, среди которых авиационная, технологическая и энергетическая. На эти отрасли в совокупности приходится около 40% китайского производства. Хотя Китай стал меньше решаться на индустриальный шпионаж, западные компании до сих пор жалуются на поддерживаемые государством атаки на их интеллектуальную собственность. Тем временем, иностранный китайский бизнес доходный, но беспорядочный, потому что торговля всегда происходит на китайских условиях.

Китай перенял некоторые западные правила, но он, кажется, создает собственную параллельную систему. Если взять инициативу "Один пояс, один путь", который предусматривает инвестиции на более триллиона долларов на рынках за границей, она очень похожа на "План Маршалла". Частично это схема нужна для развития китайского проблемного запада, но она также служит китайской сети влияния, которая включает любую страну, которая захочет присоединиться к проекту. Инициатива требует от стран принять китайскую систему разрешения споров. Если сегодняшние западные нормы не понравятся Пекину, этот механизм может стать альтернативой.

Китай использует бизнес для конфронтации со своими врагами. Он пытается наказывать компании напрамую, как это произошло с Mercedes-Benz, которого недавно обязали публично извиниться перед правительством КНР за цитирование Далай Ламы. А также наказывать иностранные фирмы за действия правительств их стран происхождения. Когда Филиппины выступили против китайских притязаний на остров Скарборо, Пекин неожиданно прекратил покупать бананы у поставщиков из страны. С ростом экономического влияния Китая такого рода давление с его стороны тоже будет усиливаться.

Что же делать? Запад потерял ставку на Китай тогда, когда его собственная демократия начала переживать кризис уверенности. Президент США Дональд Трамп заметил китайскую угрозу, но он оценивает ее с точки зрения двустороннего торгового дефицита, хотя это и не угроза. Торговая война подорвет ключевые нормы, которые ему следовало бы защищать, а также навредит американским союзникам как раз тогда, когда им нужно единство. Несмотря на обещания Трампа "сделать Америку снова великой", его действия больше напоминают отступление к односторонности, которая только сыграет на руку Китаю.

Вместо этого Трампу нужно пересмотреть ряд политик в отношении Китая. Западу и азиатской стране придется научиться жить со своими отличиями. Закрывание глаз на неприемлемое поведение Пекина сегодня в надежде, что завтра все изменится к лучшему, не имеет смысла. Чем дольше Запад будет терпеть китайские нарушения, тем более опасным будет задание разобраться с ними в будущем.

Ранее издание The Economist писало, что пожизненное правление Си Цзиньпина может не пойти на пользу Китая. Лидер представляет свою страну в качестве примера для других стран: меритократичною автократией, которая смогла добиться быстрого экономического роста и избежать трясины политических потрясений, от которых страдают демократии. Но не понятно, с пожизненным лидером и отсутствием разницы между государством и партией сам Китай будет соответствовать этой модели.

Как писало ZN.UA, роль генерального секретаря КПК и председателя КНР Си Цзиньпина в конфигурации китайской власти продолжает неуклонно расти. Влияние Си Цзиньпина сравнивают с влиянием "великого кормчего" Мао Цзэдуна и "архитектора китайских реформ" Дэн Сяопина. А с этими именами связаны наиболее существенные повороты в новейшей китайской истории.

Подробнее об изменениях внешней и внутренней политики Китая читайте в статье Алексея Коваля "Пекин выверяет курс" в еженедельнике "Зеркало недели. Украина".