Поддержать
Война в Украине продолжается, и ее результат может определяться балансом надежды или отчаяния, равно как события и на поле боя. Украинская экономика находится в реанимации. Но сложилось довольно уникальное обстоятельство. Совершив наибольший акт международной агрессии со времен Второй мировой войны, Россия оставила огромные суммы: не менее 300 миллиардов долларов, евро, фунтов стерлингов и иен - в законопослушных государствах, противостоящих этой агрессии.
Международное право всегда сочетало «черную букву закона» с сложившимися обычаями по мере того, как государственная практика адаптировалась к новым вызовам.
«Сегодня, когда международное право сталкивается с самым серьезным испытанием со времени основания ООН, государства могут разводить руками, растерянно глядя, как пылает Украина. Или же они могут укрепить международное право», – пишут в статье для The Economist экс-министр финансов США и профессор экономики в Гарвардском университете Лоуренс Саммерс, научный сотрудник Института Гувера в Стэндфордском университете Филипп Зеликов и бывший торговый представитель США Роберт Зеллик, также занимавший посты президента Всемирного банка и заместителя Госсекретаря США.
Международное право в отношении государственных контрмер отличается от законодательства или директив ЕС, регулирующих «санкции». Контрмеры уже давно признаны внесудебными государственными мерами самопомощи. Как пояснила Комиссия международного права ООН еще в 2001 году, «традиционно термин «репрессалии» использовался для обозначения незаконных действий, в том числе принудительных, предпринятых в порядке самопомощи в ответ на нарушения». Сейчас международные юристы используют термин "контрмеры" для обозначения ненасильственных репрессалий, причем закон ограничивает коллективные контрмеры наиболее серьезными случаями.
«Мы предложили, чтобы в качестве одного из таких контрмер соответствующие государства перевели замороженные российские активы на условный депозит, чтобы дать Украине надежду на то, что она сможет восстановиться, а также, возможно, помочь другим, кто пострадал от российской агрессии, и способствовать будущему урегулированию. Эта контрмера сподвигла бы Россию выполнить свой юридический долг по добровольной или принудительной компенсации жертвам ее агрессии», - пишут авторы.
Есть опасения, что этот шаг может привести к тому, что некоторые страны не захотят держать свои активы в долларах или евро. Но авторы настаивают, что их предложение не представляет никакого дополнительного риска для стабильности резервных валют.
Они напоминают о статье The Economist, в которой объяснялось, почему ЕС не потратит российские активы на восстановление Украины. В ней выражалось беспокойство тем, что государственные активы, как правило, защищены от перевода или конфискации согласно доктрине суверенного иммунитета. Но Саммерс, Зеликов и Зеллик подчеркивают, что эта доктрина распространяется на решения иностранных судов.
«Государственные активы, в отличие от частных, защищены от других суверенных государств лишь обычными обязательствами о взаимном уважении (или двусторонними инвестиционными договорами)», – подчеркивают они.
Судебное разбирательство не нужно или достаточно ограничено в случае международного акта государства. Государственные активы изымались или передавались и раньше. В 1992 году, когда Ирак вторгся в Кувейт, США и европейские страны разместили государственные активы Ирака на депозитном счете для выплаты компенсации жертвам иракской агрессии без добровольного согласия Ирака.
В других условиях Россия могла бы потребовать возвращения утраченных активов. Но в этом случае серьезное нарушение Москвой незыблемых норм международного права позволяет законно приостановить исполнение этого обязательства. Авторы напоминают, как в своей статье The Economist призвал к «терпеливой, неустанной работе над расширением юридического дела против России». Но решение Международного суда ООН, вынесенное в марте 2022 года, уже потребовало от России прекратить агрессию. И после этого Россия игнорировала это обязательство в течение 16 месяцев. В ноябре 2022 года Генеральная Ассамблея ООН обязала Россию возместить ущерб по той же процедуре, которую рекомендовал журнал The Economist. Но Россия игнорировала это уведомление и обязательства в течение девяти месяцев.
Призывы к началу многолетних судебных процессов в Международном суде ООН, которые все равно могут закончиться безрезультатно, как это было в деле Грузии против России, похожи на предложение «разрешить пациенту умереть, пока врачи размышляют», как когда-то высказался Госсекретарь США Джордж Маршалл. Российские активы простаивают, а убытки растут, вознаграждая агрессора. Предстоит еще много работы по подготовке условий для перевода средств, а также разработке международных механизмов для своевременной помощи в восстановлении и отсеивании претензий. Но правовые предпосылки для предотвращения контрмер уже созданы.
Авторы отмечают, что в своей статье The Economist подводит к выводу, что российские активы могут быть использованы только с согласия России. Почему? Потому что оппоненты такого использования опасаются, что подобными контрмерами могут злоупотреблять могущественные государства.
«Злоупотреблять можно любым правоохранительным инструментом. Но задумайтесь над парадоксом. В этом аргументе о сдерживании могущественных государств именно Россия – мощный агрессор, чьи права имеют приоритет над правами тех, кому она причинила вред. И это укрепит верховенство права? Особенно иронической кажется забота о правах России», – пишут Самерс, Зеликов и Зеллик.
Авторы выступают за то, чтобы нацеливаться только на российские государственные активы. Все остальное, например, действия против олигархов, действительно нуждается в надлежащей правовой процедуре для установления связи между конкретным лицом и государством, против которого направлены санкции.
Россия не так внимательна к правам других. В апреле она обнародовала президентский указ, в котором, используя доктрину государственных контрмер, заявила, что может захватывать частные компании, если они зарегистрированы в странах, которые считаются «недружественными». Затем Москва захватила немецкие и финские компании, а позже отобрала российские предприятия французской компании Danone и датской пивоваренной компании Carlsberg, передав их в собственность людям из окружения Владимира Путина.
«На это явно незаконное применение государственных контрмер западные правительства не предложили никакого последовательного ответа», - отмечают авторы.
Они также обращают внимание на то, что некоторые их оппоненты обращаются к позиции, что контрмеры должны быть обратимыми. Они допускают, что России, возможно, придется заплатить. Но устоявшаяся кодификация этого принципа, принятая более 20 лет назад Комиссией международного права ООН, говорит, что приостановленные обязательства должны быть возобновлены только «насколько это возможно».
В 1949 году Роберт Джексон, судья Верховного суда США, предостерег: «Если суд не будет сдерживать свою теоретическую логику щепоткой практической мудрости, он превратит конституционный Билль о правах в пакт самоубийства». В этот исторический момент те, кто хочет защитить верховенство права, не должны занимать позиции, которые вырывают ему сердце.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google