Поддержать
«Не сбрасывайте Россию со счетов», — такое предупреждение прозвучало из уст европейского дипломата с большим опытом работы в Москве. Это справедливое мнение. Вторжение Владимира Путина в Украину пошло не по плану. Однако Россия остается огромной страной с богатыми ресурсами и безжалостным, жестоким правительством. Об этом пишет международный обозреватель Financial Times Гидеон Рахман.
Украинские спецслужбы считают, что дальнейшее увеличение призыва позволит России развернуть двухмиллионную армию для возобновления наступления позже в этом году. Президент Владимир Зеленский недавно предупредил, что вскоре Москва может предпринять новую попытку захватить Киев. Но даже прорыв на поле боя не смог принести России крепкую победу. Представьте себе, что силы Путина смогли совершить чудо, победили Украину и свергли правительство Зеленского. Что тогда? Реальность такова, что раненая и изолированная Россия тогда застряла бы в партизанской войне, которая длилась бы десятилетиями, и Афганистан выглядел бы как пикник. Оккупационные силы или коллаборационистское правительство в Киеве в таком случае будут находиться под постоянными нападениями. «Победа» вовлекла бы Россию в долгосрочную катастрофу.
Путин и его союзники продолжают тешить себя историей. Россия потерпела ужасные поражения от Наполеона и Гитлера, но в конце концов победила. Однако эти войны были оборонительными. Зная, что отступать им некуда, россияне сражались до конца. В этот раз украинцы защищают свою Родину. В предыдущих больших войнах Россия также являлась частью большей европейской коалиции. Но теперь, как отметил Дмитрий Тренин, прокремлевский стратег, в недавней статье, «впервые в истории России у России нет союзников на Западе».
На самом деле, антироссийская коалиция выходит далеко за пределы Европы. Как угрюмо добавляет Тренин, «уровень сплоченности между англоязычными странами, Европой и азиатскими союзниками вокруг Соединенных Штатов достиг невиданных ранее уровней». В новой ситуации России остается искать друзей в Азии и Африке. Кремль в определенной степени радуется тому факту, что ведущие страны «глобального юга», такие как Китай, Индия, Южная Африка и Индонезия, не присоединились к международным санкциям, направленным против России. Но, за исключением Ирана, эти страны и не предоставили России военную поддержку, которая бы соответствовала поступающему в Украину западному оружию. Опора на глобальный юг предполагает переориентацию российской экономики, которая в последние 30 лет строилась преимущественно на экспорте энергоносителей в Европу. Кроме того, Россия сейчас опасно зависит от Китая.
Как Путин втянул свою страну в эту передрягу? Основой проблемы является его неспособность принять утрату статуса великого государства, с чем другие европейские государства уже сталкивались. (Некоторые могут сказать, что Brexit доказывает, что Британия еще не совсем его потеряла. Но, если говорить об актах самоповреждения, это ничто по сравнению с тем, что Путин сделал с Россией. Катастрофическим эквивалентом было бы британское вторжение в Ирландию.)
Европейский порядок, на который засматривается с ностальгией Путин, был построен вокруг соперничества великих держав. Неспособный понять новую систему, основанную на сотрудничестве между государствами под эгидой ЕС и НАТО, Путин в конце концов изолировал Россию от всего европейского континента. Как говорит Анджела Стент из Джорджтаунского университета, «Путин закрыл окно в Европу, которое открыл Петр Первый в 1700-х годах».
Если бы Путин был готов согласиться с тем, что Россия навсегда находится на уровне ниже сверхдержав, для российской государственной власти была бы возможность играть роль балансирующей средней силы. Путин же перестарался в Украине. Ироничный результат состоит в том, что Россия, скорее всего, выйдет из этой войны еще более уменьшенной как глобальное государство. Безысходная ситуация в ней привела к определенному нигилизму среди части элиты страны, а телевизионные болтуны вслух фантазируют о ядерной войне и Армагеддоне. Российские стратеги, все чаще выдвигающие аргументы в пользу продолжения борьбы, делают это не потому, что видят реалистичную перспективу победы, а потому, что поражение слишком сложно представлять.
В своей пессимистической статье Тренин, бывший полковник российской военной разведки, а впоследствии директор ныне закрытого Московского центра Карнеги, утверждает, что «хотя теоретический путь к капитуляции существует», для России этот вариант неприемлем, поскольку приведет к «национальной катастрофе, вероятному хаосу и безусловной утрате суверенитета». Страх перед таким результатом заставляет Тренина заключить, что у России нет другого выбора, кроме как быть «страной-воином, защищая свои суверенитет и целостность», даже если это потребует «значительных жертв» в течение «многих лет».
Для прохождения этого кровавого пути, утверждает Тренин, нужен «безусловный патриотизм элиты». Но это очень своеобразное определение патриотизма. Какой патриотически настроенный россиянин хотел бы продолжать посылать своих соотечественников на смерть в жестокой захватнической войне, которая делает страну более бедной, изолированной, диктаторской и все более позорной во всем мире? Настоящие российские патриоты — многие в тюрьме или в изгнании — те, кто полон решимости остановить Путина и его войну. Только когда это произойдет, у России будет шанс восстановить свой моральный, экономический и международный статус.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google