Поддержать
Следует признать, что война, которую Россия развязала против Украины, довольно странная. Теоретически россияне могут поехать в Украину, если откроют визу. Воюющие стороны недавно подписали соглашения, призванные обеспечить экспорт украинского зерна.
Страны, поставляющие Украине оружие, в это же время платят России за энергоносители и минеральные удобрения, а значит, финансируют российскую войну. Трудно представить, чтобы что-то подобное происходило, например, во время Второй мировой войны, пишет в статье для Bloomberg Леонид Бершидский. Если эти запутанные отношения недостаточно шокируют, тогда следует заметить, что провозглашенные Россией цели вторжения и их внешнее восприятие тоже меняются ежемесячно.
С одной стороны Москва сократила свои амбиции. Ради так называемой «демилитаризации» и «денацификации» Украины Владимир Путин атаковал соседнюю страну на куда более широкой линии фронта, чем российская армия удерживает сегодня. Когда ему пришлось отступить от Киева, Чернигова, Сум и выйти из части Харьковской области, цели, больше похожие на эвфемизм для смены власти, отошли на задний план. Сейчас, наверное, неправильно их даже называть целями. Поскольку их невозможно достичь в обозримом будущем с теми ресурсами, которые есть у Кемля, слово «мечты», наверное, будет более уместным.
Но с другой стороны, российские амбиции, похоже, расширились. Первоначально Россия официально заявляла о намерении захватить Донецкую и Луганскую области в их административных границах. Потому что марионеточные «народные республики» якобы считают эти территории своими. Но недавно министр иностранных дел РФ Сергей Лавров прямо заявил, что «география изменилась», добавив, что Москва теперь заинтересована в Херсонской и Запорожской областях. Лавров фактически стал единственным российским чиновником, более или менее открыто говорящим о таких планах. Учитывая, что на местах проводится подготовка к так называемым «референдумам», его слова доказывают, что Кремль планирует аннексировать оккупированные территории на украинском юге, а не оставить их в серой зоне, как это было с так называемыми «республиками» на Донбассе в 2015 году.
Самый простой способ объединить эти два противоположных вектора – это предположить, что, потерпев поражение в попытке создать уменьшенную версию Украины (без Крыма и Донбасса) под руководством подконтрольного Кремлю правительства, Путин решил оккупировать гораздо большую территорию в качестве «компенсации». Но странная война не поддается легким объяснениям. Более вероятно, что любое «планирование» в Кремле сейчас носит реакционный характер, а не стратегический. Ожидания российского режима определяют события в поле битвы. Каждое изменение военной ситуации порождает новый «план», который должен помочь Путину провозгласить победу. Когда выяснилось, что российская армия не может захватить Киев или другие города на севере Украины, Кремль сосредоточил свои силы на востоке, оккупировав Луганскую область в начале июля.
Однако этот план столкнулся с проблемой нехватки живой силы. Армии так называемых «ДНР» и «ЛНР» понесли сокрушительные потери. Самые же бедные регионы РФ уже отправили на войну большинство доступных рекрутов, готовых подписать контракты о военной службе. На этих регионов приходится основная масса смертей среди российских военных. Москва проводит «скрытую мобилизацию» через Telegram-каналы, предлагая трудоспособным мужчинам, включая заключенных, пойти на войну в Украину за привлекательное вознаграждение. Но это медленный и довольно сомнительный процесс. Без большего количества пехотинцев Россия не может пойти во фронтальную атаку против хорошо укрепленных позиций ВСУ возле Славянска и Краматорска, так как это было в Мариуполе и Северодонецке. И нет другого очевидного способа завершить оккупацию Донецкой области.
В то же время, Украина получает все более мощное вооружение от Запада, позволяющее уничтожать склады боеприпасов и командные центры на оккупированной территории, убивая еще больше российских офицеров. Во время интервью для главной российской пропагандистки Маргариты Симонян Лавров признал, что все это оружие меняет расчеты Кремля. Похоже, внимание Путина теперь сосредоточено на том, чтобы закрепить российские завоевания на юге Украины, где украинская армия грозится начать мощное контрнаступление с целью вернуть себе Херсон, а также на востоке, где ВСУ уничтожают цели вблизи Донецка. Относительно слабую российскую группу сил на юге в последнее время усиливали с помощью артиллерии и авиационной поддержки.
Российский националист и офицер спецслужб Игорь Гиркин, принимавший участие в войне против Украины в 2014 году, заявил, что нынешний план Москвы – это разбить украинскую армию на юге, а затем начать наступление против ослабленных украинских сил на востоке. Если Гиркин говорит правду, тогда это будет по меньшей мере третье крупное изменение стратегии за пять месяцев войны. И планы аннексии через так называемые «референдумы» косвенно подтверждают его утверждение. Если Россия назовет оккупированные южные регионы Украины своей территорией еще до того, как состоятся переговоры по окончании войны, это будет означать только одно: Москва будет защищать эту территорию как свою собственную.
Это будет сигнал Запада, чтобы он осторожнее выбирал оружие для отправки украинской армии. Администрация Джо Байдена в США уже ограничила поставки ракет из-за опасений, что это может привести к началу Третьей мировой войны. Теоретически аннексия украинского юга может распространить российский ядерный зонтик на Херсонскую область и часть Запорожской. Также такой шаг успокоит коллаборационистов, что Россия не покинет их. И это успокоение нужно из-за активности украинских партизан и украинских угроз вернуть контроль над утраченными территориями.
Со всех этих точек зрения формальная аннексия соответствует оборонному мышлению. Будь Путин все еще способен атаковать, он бы пытался захватить еще больше территории включая очередной областной центр, а не пытался бы протолкнуть мирное соглашение на российских условиях. В таком случае массивное наступление в Донецкой области уже началось бы. Институт исследования войны (ISW) сообщил, что российская "оперативная пауза" закончилась 15 июля. Но спустя две недели российская армия не продвинулась вперед.
«Поэтому сохранить то, что удалось ухватить в первые хаотические недели вторжения, – это теперь приоритет для Кремля. Как ни парадоксально, но расширение территориальных амбиций оказалось проявлением относительной военной слабости, а не силы. По этой причине какие-либо западные поиски компромиссов сейчас не имеют никакого смысла. Зачем предлагать Путину хотя бы что-то, если он все больше готов согласиться на меньшее (даже если это «меньше» похоже на «больше»)?», - заключает автор.
Старший научный сотрудник Института исследования внешней политики Роб Ли подчеркнул: «Отправной точкой конца этой войны будет смена военного баланса сил, чтобы Россия не могла дальше наступать». Любые рассуждения о том, что ситуация приближается к этой точке, пока преждевременны. Российской армии не хватает солдат, а ее командование достаточно плохое. Но она адаптируется к новым обстоятельствам. А новое западное вооружение в руках Украины меняет политическое видение в Кремле. Российские силы будут вести мощную оборону. В конце концов та сторона, которая продемонстрирует лучшую устойчивость и боевой дух, завоюет юг, а затем и восток. Если это будет Россия, цели Путина снова изменятся в направлении февральских мечтаний. Если же это будет Украина, Путин будет искать новый способ присвоить себе еще меньше, чтобы провозгласить себя победителем. Очевидно, что запланированная российская аннексия – это попытка остановить потери в этой игре с все меньшим выигрышем.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google