Историк: "На уровне символов произошло заимствование лозунгов украинского радикального национализма. Но с другим смыслом"

Есть ли будущее у страны, в которой политические оппоненты и просто люди настолько ненавидят, что готовы радоваться несчастьям друг друга и убивать? Есть ли риск того, что радикализм станет нашей официальной идеологией? Или все-таки остается шанс переварить эту болезнь ради цели, к которой мы, собственно, и идем все эти годы? Научиться цивилизованно жить вместе и строить свою страну. Об этом и многом другом в своем интервью ZN.UA рассказал историк и политолог Вячеслав Лихачев, долгое время изучавший радикализм в России, а после переезда в 2002 году в Украину, - и в нашей стране.

"Майдан, как и любое объединение, построенное на принципе против чего-то, был очень разношерстным, - говорит историк. - Выходили как с лозунгами "Права человека - прежде всего!", так и с лозунгами "Украина - прежде всего!", с самыми радикально-националистическими коннотациями. Среди тех нескольких миллионов людей, которые хотя бы однажды приняли участие в уличных акциях, поддерживавших Майдан (а это где-то 2–2,5 миллиона человек), были как артикулированные правозащитники, так и артикулированные ультраправые. Но и тех, и других в общей массе было меньшинство. Для повестки дня общества в целом позиции и того, и другого меньшинства были маргинальны. Но так сложились обстоятельства, что националистическая сторона Майдана оказалась более заметной и четче артикулированной".

"Если внимательно посмотреть, то очевидно, что в какие-то решающие моменты революции ультраправые не были в авангарде событий, - утверждает Лихачев. - События 19 января начались не с того, что на "Беркут" пошел условный "Правый сектор". А с того, что все участники Майдана были настроены более решительно, чем формальные политические лидеры. Простые люди считали, что бездействовать больше нельзя. И ультраправые здесь, скорее, пристраивались в хвост, нежели пытались оседлать Майдан.

Режим, против которого восстал народ, был не только коррумпирован и авторитарен, но еще и обладал четко выраженным пророссийским лицом, - говорит Вячеслав Лихачев. - Поэтому оппозиции этому режиму естественно было быть украиноцентричной, обращаясь при этом к каким-то националистическим ценностям и лозунгам. Эта та ситуация, которая сделала достаточно специфический и маргинальный лозунг "Слава Украине! Героям слава!" повсеместно распространенным, но одновременно - лишенным своих изначальных радикальных коннотаций".

"С одной стороны, это означает, что радикально-националистический способ артикуляции настроений стал общераспространенным. В этом смысле это история про разные тренды, про то, как протест выражал себя националистическим языком, импульс которого ощущается до сих пор.

А с другой - произошло переосмысление этого символического языка в либеральном ключе. Признание преемственности движения в борьбе за украинскую независимость, кстати, не означает автоматической идеализации: принятие возможно и без героизации. Мне кажется, толчок к созданию западного типа либеральной толерантной украинской культурной гражданской нации был самым сильным трендом, заданным на Майдане. Этот процесс необратим, на самом деле. И я думаю, что в итоге он растворит в себе всю радикальную историю", - завершил Вячеслав Лихачев.

Ранее Вячеслав Лихачев заявил, что судьба разломов в обществе, нанесенных войной, будет зависеть от поведения власти, а не ее оппонентов

Подробнее читайте в материале Инны Ведерниковой "Вячеслав Лихачев. Что делать из контрреволюциею ненависти?" в еженедельнике "Зеркало недели. Украина".

Полную видеоверсию интервью с Вячеславом Лихачевым смотрите здесь