Поддержать
Конкурс на директора НАБУ имел все шансы быть успешным: предусмотренные законом правила и сбалансированное присутствие в конкурсной комиссии международных экспертов с преобладающим правом голоса давали основания говорить о вполне реальной возможности назначить руководителем бюро добропорядочного, независимого и профессионального кандидата. Но назначение на должность Семена Кривоноса вызвало, скорее, скептицизм, опасения и сомнения.
Почему так сложилось? Какие уроки из этого процесса нужно извлечь общественности и всем, кто действительно заинтересован видеть будущее Украины без коррупции? Есть ли шансы сохранить независимость бюро и антикоррупционный блок НАБУ—САП—ВАКС в целом?
И прежде чем искать ответ на эти мощные внутренние вызовы, вставшие перед страной, которая борется с внешним агрессором, надо зафиксировать вопросы, с которых стартует новый директор НАБУ.
Во-первых, еще до проведения собеседований ключевым вопросом был фактор связи Кривоноса с нынешним заместителем главы офиса президента Алексеем Кулебой через жену, работавшую с Кулебой, и тесные связи с его бизнес-партнером.
Во-вторых, во время собеседований с Семеном Кривоносом стал понятен широкий круг его связей и друзей среди руководства государства. Включая команду Михаила Саакашвили и близких к нему политиков во власти. Что может быть как плюсом, так и минусом для человека на должности директора НАБУ.
В-третьих, особое внимание привлек и тот факт, что Михаил Саакашвили в свое время благодарил Андрея Ермака за поддержку при назначении Семена Кривоноса на должность главы Государственной инспекции архитектуры и градостроительства (ГИАГ).
В-четвертых, ГИАГ, возглавляемая Кривоносом, — учреждение, пришедшее на замену печально известной Государственной архитектурно-строительной инспекции, в деятельности которого эксперты также видят множество коррупционных рисков. Это уже само по себе (даже без учета ряда одиозных действий Кривоноса на этой должности, о чем писали медиа) создает серьезное поле для многочисленных манипуляций. Не захочет ли когда-нибудь ГБР или СБУ тщательно проанализировать работу уже директора НАБУ во времена его руководства ГИАГ и не найдутся ли после такого анализа крючки или компромат на нового руководителя бюро?
В-пятых, в свое время Кривонос сам отказался занять должность руководителя Одесского теруправления НАБУ после того, как выиграл конкурс. Причиной отказа, очевидно, был сюжет журналистов Слідство.Інфо о его декларациях. Сам Кривонос объяснял это тем, что не желал бросать тень на новообразованную институцию, но считает этот отказ ошибкой.
В-шестых, во время собеседования довольно много вопросов к Кривоносу касались и его активов. Например, покупки и дальнейшей продажи земельного участка площадью 2 га, принадлежавшей лесному фонду и оформленной с нарушением законодательства. К тому времени Кривонос работал юристом отдела регистрации вещных прав Обуховского управления юстиции. Или странной истории, когда его жене удалось выкупить право требования долга своих родителей на 26 млн грн всего за 24 тыс. грн. Интересно, что, на наш взгляд, комиссия не слишком тщательно выяснила эти вопросы у кандидата.
В-седьмых, также показательно то, что Кривонос фактически единственный НЕправоохранитель среди всех 11 кандидатов, проходивших финальное собеседование. Конечно, он имеет юридическое образование, адвокатское свидетельство и руководящий опыт. Однако сможет ли он эффективно руководить органом правопорядка, призванным бороться с топ-коррупцией?
Похоже, сам Кривонос не до конца понимает серьезность рисков перечисленного выше. Наличие этих сомнений с самого начала ставит под вопрос если не юридическую, то моральную легитимность нового директора НАБУ. И это плохо как для страны, так и для самой институции, с которой ее новому руководителю налаживать контакт.
Почему же конкурс не спасли международные эксперты?
Сразу следует объяснить, что наличие в законе положения о необходимости определения комиссией не одного победителя, а трех, сформировало поле для маневра власти. Эта норма изначально была сформулирована политическим руководством государства с очень простой целью — получить возможность торговаться с кандидатами перед назначением и искать лояльных к себе.
А теперь стоит быть честными в главном уроке конкурса: все надежды в этом процессе были именно на международных экспертов и их преобладающее право голоса. Но в финальном голосовании мы стали свидетелями того, что у них банально разделились мнения. Почему? К сожалению, ответа на этот ключевой вопрос сейчас нет. Однако они не воспользовались своим преобладающим правом голоса в процессе конкурсного отбора. Что, собственно, мы и предполагали в случае выхода на финишную прямую сомнительных кандидатур. Следствием этого стал компромисс между двумя международными экспертами и украинскими членами комиссии в виде не тройки лучших, а тройки тех, кто устраивал обе стороны. В финал не попал ни один представитель Главного подразделения детективов НАБУ, что само по себе нонсенс.
Другой не менее существенной ошибкой этого процесса были правила, определенные самой же комиссией еще в начале отбора. Комиссия решила, что ключевым этапом отсеивания кандидатов должны стать тесты на знание законодательства и общие способности. Именно по их результатам будто бы должна была остаться финальная двадцатка. Поэтому из 70 кандидатов к этапу собеседований допустили лишь 22. Однако допуск 30 или 40 кандидатов к собеседованию дал бы возможность комиссии намного тщательнее оценить и других кандидатов и банально иметь больший выбор.
Стоит отметить, что гражданское общество во время конкурса постоянно подавало комиссии комментарии и замечания к процедурам, указывая на проблемы. Но ключевые из них не учли. Очевидно, что наличие 20 кандидатов для собеседования привлекало намного больше, чем 30 или 40, учитывая время и спешку. Но можно ли спешить с процедурами, когда речь идет о ключевой антикоррупционной институции?
Уже фактически перед этапом собеседований комиссия исключила из конкурса одного из детективов НАБУ Руслана Габриеляна, который к тому же мобилизован в Вооруженные силы Украины. Мотивацией этого решения стал будто бы недостаточный руководящий опыт кандидата (закон требует пять лет). Однако комиссия ранее своим же решением допустила его к участию в процессе, имея возможность проверить его опыт, а в дальнейшем исключила, опираясь на ответ Офиса генпрокурора. Уже только этот факт свидетельствует о проблемах в организации процесса.
Итак, можно сделать вывод, что даже международные эксперты и их преобладающее право голоса — не панацея для обеспечения полностью объективного результата. Это подтверждает и отбор в Высший совет правосудия. Перечисленные ошибки нужно учитывать при моделировании следующих процедур.
Значит ли это, что утрачены все достижения, результаты и перспективы НАБУ?
Однозначно нет. НАБУ — независимая и уже выстроенная институция. Конечно, в работе бюро есть недостатки и ошибки, которые нужно исправлять. Но даже абсолютно провластная кандидатура на должности директора, имея четкое задание уничтожить бюро, не сможет сделать это быстро и просто.
Во-первых, у директора НАБУ почти нет законных рычагов влияния на процессуальную деятельность детективов НАБУ и ход расследований. Во-вторых, в НАБУ давно сформированный и преимущественно ценностный и мотивированный коллектив, привыкший работать в условиях системных вызовов. Поэтому стопроцентно каждая резкая попытка влиять или оказывать давление будет подавляться в первую очередь изнутри.
Однако надо осознавать, что при таких попытках повлиять на расследование однозначно снизится эффективность работы. Ведь наряду с основными функциями коллектива придется противодействовать еще и внутренним вызовам. А нам как гражданскому обществу вместо адвокации прогрессивных перемен для бюро, скорее всего, придется продолжать отбивать уже и внутренние атаки в институции.
Как уже отмечено, директор бюро по должности наделен преимущественно административными полномочиями. Но таких полномочий очень много и они важны. Директор может менять структуру и штат бюро. Эти полномочия можно использовать в том числе для очистки от нежелательных сотрудников. Также директор сможет ввести, например, аттестационные процедуры, которые тоже можно использовать как на ползу, так и во вред. Именно директор НАБУ решает вопрос о наложении взыскания на сотрудников по решению дисциплинарной комиссии. И это лишь небольшой перечень административных инструментов влияния как на институцию в целом, так и на ее сотрудников. И если новый руководитель включит эти механизмы не на пользу НАБУ, то понадобится только время, чтобы постепенно плавно развернуть антикоррупционный корабль государства в другом направлении.
Нужно также понимать, что директор НАБУ по должности имеет доступ ко многим тайнам бюро. Поэтому еще один значительный риск — утечка информации. Учитывая степень интегрированности нового директора бюро в политические процессы страны, Семену Кривоносу целесообразно полностью отстраниться от планирования следственных операций и расследований, агентурной работы бюро. Вместе с тем в случае фиксации утечки информации все причастные включая директора должны пройти надлежащую проверку, в том числе с использованием полиграфа.
Законом предусмотрен ежегодный независимый аудит бюро. И это хорошая новость. Негативный вывод аудита — едва ли не единственная возможность уволить директора, если он является слабым звеном. Аудит должна проводить комиссия из трех человек, предложенных международными партнерами. Спойлер для критиков международных экспертов во время конкурса: конфигурация комиссии аудиторов лучше, чем конкурсная комиссия, ведь вообще исключает компонент политического назначения аудиторов, тогда как в конкурсной комиссии ее половину определяло правительство на свое усмотрение (политически).
Что это значит на практике? Каждый шаг нового директора бюро надо контролировать в отношении как внутренних, так и внешних вопросов НАБУ. Каждый факт неправомерного давления или влияния должен быть зафиксирован и предоставлен в дальнейшем аудиторам — в бюро для этого есть все предусмотренные процедуры.
В таких обстоятельствах важным индикатором станет и то, какие решения будет принимать директор в первый год работы, насколько прозрачными они будут, будет ли привлекаться к обсуждению гражданское общество до момента их принятия. Наконец, если новый директор на фоне недоверия к себе захочет доказать противоположное, то именно уровень его открытости и станет ключевым фактором.
Центр противодействия коррупции будет особенно тщательно следить за тем, как работают в бюро описанные процессы. И даже если проблемы не будут зафиксированы внутри учреждения, то мы точно зафиксируем их как публично, так и для будущего аудита.
Новые вызовы для САП, ВАКС и НАПК
Однако все описанное выше означает и то, что еще большую актуальность приобретает усиление Специализированной антикоррупционной прокуратуры. Ведь в случае проблем в работе бюро прокуроры являются теми процессуальными фигурами, которые могут быть спасательным кругом в такой ситуации.
Правоохранительный комитет парламента отклонил проект закона № 8402, который предусматривал ключевые принципы реформы САП. Глава антикоррупционной прокуратуры должен быть надежно защищен от политического отстранения от должности за какой-то дисциплинарный пустячок, как это есть сейчас. Очевидно, власть до последнего будет сопротивляться усилению институционной независимости САП, пока реформа не станет ключевым требованием международных партнеров. Они, в отличие от многих внутренних стейкхолдеров, прекрасно понимают, почему антикоррупционная система должна быть независимой. И что некоторые результаты ее работы из-за этой независимости могут не нравиться той или иной части общества, что также приводит к необходимости защитить ее от постороннего влияния.
Да, уже понимая слабые места этого длинного пути, мы должны опираться на поддержку международных партнеров. Параллельно совершенствуя процедуры и отсекая влияние человеческого фактора и в этой сфере.
Не стоит забывать об усовершенствовании уголовного процесса, вопросов работы Высшего антикоррупционного суда, который критически нуждается как минимум в увеличении количества судей. Показательный тест на способность сейчас проходит и НАПК, доверие общественности к которому покачнулось из-за позиции агентства в отношении одиозного закона № 5655. Следовательно, вызовы перед антикоррупционным блоком встают очень серьезные.
Как и перед международными партнерами. Учитывая то, что из-за войны более 60% бюджета Украины — средства международных партнеров, они со своей стороны тоже должны реагировать, если увидят малейший намек на неправомерную работу НАБУ.
Очень надеемся, что новый директор бюро Семен Кривонос прекрасно понимает, насколько доверие к нам международных партнеров и их готовность инвестировать в восстановление Украины после войны зависит от его действий.
Больше статей Елены Щербан читайте по ссылке.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google