Суд на властном перепутье

Судебно-правовая реформа, о которой в Украине в связи со сменой власти заговорили с повышенной заинтересованностью, для нашей страны жизненно необходима. Понятно —если мы действительно хотим жить в цивилизованной стране. На последних (а они, собственно, были и первыми) парламентских слушаниях по вопросам проведения судебно-правовой реформы неоднократно и вполне, на мой взгляд, обоснованно подчеркивалось, что проблема независимого, непредвзятого и справедливого суда — самая актуальная из множества проблем, существующих в нашей стране. Ведь без такого суда не может быть правового государства и демократического общества. Суд — это институт, который определяющим образом утверждает в государстве Право, а в обществе — Справедливость. Суд является общественным учреждением, где человек может найти Правду. Решение суда — это правовая истина в последней инстанции.

На сегодняшний день в Украине нет суда, который бы полной мерой обеспечил реализацию вышеуказанных постулатов. Не всегда судьи при осуществлении правосудия подчиняются только закону и действуют в соответствии с правовыми предписаниями. Далеко не все судебные решения являются воплощением Права и Справедливости. В общественном сознании утвердилось мнение, что решение дела в суде зависит не столько от обстоятельств дела, сколько от статуса (должностного и материального) ее сторон.

С такой оценкой правосудия в нашей стране многие, прежде всего представители судебной власти, не согласятся и скажут: не такое уж критическое состояние дел в этой сфере. Согласен — многое изменилось в течение последних лет, и изменилось в лучшую сторону. Однако речь о другом. А именно — о том, что сегодняшняя ситуация в сфере правосудия не отвечает критериям правового государства.

Один из известных украинских политиков, выступая на вышеупомянутых парламентских слушаниях и оценивая состояние отечественного правосудия, подчеркнул, что он неоднократно говорил представителям Совета Европы, чтобы они не оценивали нашу судебную систему по своим меркам. Ведь у них одна система жизни, а у нас — другая. Такая позиция представляется ошибочной в принципе. Действительно, различия в правовых и судебных системах разных стран непременно есть — они обусловлены историческими особенностями страны, уровнем развития демократии, экономики, особенностями территориального устройства, формы правления и т.д. Но основы независимого правосудия одинаковы повсюду. Они обеспечивают осуществление судами своих полномочий исключительно на правовых основаниях, равенство всех участников процесса перед законом и судом, самостоятельность и независимость судей. Если они воплощены в жизнь (пусть и с национальными особенностями) — правосудие есть, если нет — правосудия нет.

Три ошибки отечественной власти и общества

Довольно критическая, как по мне, ситуация в сфере осуществления правосудия обусловлена двумя очень существенными ошибками тех, кто в значительной мере определяет эту ситуацию, — основных носителей политической власти в Украине, а также одной — самого источника власти, народа (общества).

Первая ошибка заключается в том, что судебную власть политические небожители воспринимали и в значительной мере продолжают воспринимать как третью по своей значимости после законодательной и исполнительной (а точнее, наоборот — после исполнительной и законодательной). И соответствующим является отношение к ее проблемам, в том числе связанным с ее реформированием. На самом же деле судебная власть по своей природе, характеру решений и влиянию на общественную жизнь не является третьей, как законодательная и исполнительная, соответственно, первой и второй. Она, как и две другие, лишь отдельная в единой органичной системе государственной власти. Судебная власть выделяется только в связи с выполнением ею специфической функции — осуществлением правосудия. Выполнение этой функции делает судебную власть в определенном смысле решающей, поскольку ее слово в применении закона — последнее.

Это обусловливает соответствующие место и роль суда в общественной жизни. Это должно обусловливать и соответствующее отношение к формированию этой власти и обеспечению ее деятельности. Представляется, что новая политическая власть еще не в полной мере поняла реальную роль и значение судебной власти в функционировании государства и жизни общества. Такой вывод можно сделать, учитывая принимаемые (а точнее — не принимаемые) решения по реформированию судебной системы, изменения принципов и механизма формирования судейского корпуса, очищение судебной власти от тех судей, которые скомпрометировали себя заказными решениями в судебных делах, которые причастны к злоупотреблениям судебной властью и т.д. Хотя давно должна была бы это понять, поскольку, собственно, она и состоялась как политическая власть в значительной мере благодаря суду, а именно известным решениям Верховного суда Украины от 3 декабря 2004 года (которым было назначено повторное голосование 26 декабря 2004 года) и 20 января 2005 года (которым результаты этого голосования были признаны легитимными). Кстати, если нам когда-то придется говорить о действительно независимом и непредвзятом суде в нашей стране (а это должно произойти как можно скорее), то точкой отсчета его появления можно будет считать 3 декабря 2004 года — день, когда было принято известное правовое судебное решение, изменившее не только ход президентских выборов, но и, будем надеяться, направление и характер развития Украины.

Вообще, последние президентские выборы выявили одну очень важную, с точки зрения создания государства, закономерность — усиление влияния судебной власти на процесс формирования законодательной и исполнительной власти. Вообще, такая закономерность, с позиции права и демократии, положительная. Вместе с тем, мировой опыт свидетельствует: реакцией на нее со стороны других ветвей власти может быть стремление усилить свое влияние на судебную власть при ее формировании и функционировании. А это уже путь не к, а от права и от демократии. Украина уже больше десяти лет шла по этому пути...

Вывод, что новая политическая власть еще не совсем поняла настоящие роль, значение и возможности судебной власти, базируется еще и на том, что она всерьез не занялась проблемами формирования судейского корпуса — этот корпус сейчас формируется теми же субъектами и по тем же принципам, что и раньше. Системные изменения в этой сфере не произошли.

В результате — часть судейского корпуса зависит от конкретных представителей бывшей властной верхушки и бизнеса. Новоназначенные судьи, по устоявшейся традиции, «обязаны» тем, кто осуществлял их подбор, рекомендацию, не говоря уже об откровенном протежировании при прохождении процедуры назначения. Значительная часть последних, в свою очередь, была (да и, несомненно, осталась) выразителями интересов главных представителей бывшего кланового режима. В благоприятной для себя обстановке (новая власть их не беспокоит — она занята другими проблемами) они сегодня «тихой сапой» формируют под себя судебную власть, которая, как уже отмечалось выше, в аспекте применения права является решающей. Поэтому очень легко прогнозировать, что общество может получить в недалеком будущем от такой ситуации. Как минимум — системный дисбаланс трех ветвей власти (по принципам и способам деятельности, целям и т.д.). Как максимум — во-первых, откровенное противостояние различных ветвей власти при решении принципиальных вопросов, порожденное конфликтом общественных и корпоративных (частных) интересов, во-вторых, «войну судов» — когда по одному и тому же предмету спора разные суды (или даже один) принимают абсолютно разные по смыслу решения. Доходит до абсурда, когда один суд откровенно «перебивает» решение другого (известен случай, когда по одному и тому же вопросу в один и тот же день восемь разных судов приняли решения). Сегодня это наблюдается при решении многих экономических и кадровых вопросов, завтра это выразительно проявится в избирательном процессе.

Вторая ошибка — попытка исполнительной власти (хотя и не только ее) использовать судебную власть в своих интересах. Соответствующие нормативные, финансовые, организационные ресурсы у исполнительной власти для этого есть. И предыдущая отечественная власть их довольно эффективно применяла, стремясь иметь зависимый и управляемый суд. Следует отметить, что судьи этим попыткам не очень и сопротивлялись: поставленные в материальную и финансовую зависимость, они «прислонялись» к той ветви власти, от которой зависело их благосостояние. Кроме того, определение своей позиции по философскому принципу «покорного судьба ведет» фактически оберегало их от всяких неприятностей за отход от основных принципов осуществления правосудия.

Тенденции и цели деятельности «главной» (исполнительной) власти последних лет в сфере правосудия были очевидны и вполне для нее прагматичны. Во-первых, достичь усиления фактической зависимости судебной власти от исполнительской. Во-вторых, иметь «своих» судей и «свои» суды, которые бы при любых обстоятельствах принимали нужные ей решения. Кстати, эти тенденции стали проявлением более общих общественных тенденций по противоправному решению конфликтов, прежде всего связанных с перераспределением сфер влияния, овладением чужой (преимущественно — государственной) собственностью и т.д.

На протяжении последних 15—20 лет наблюдался переход, так сказать, к цивилизованным формам и способам решения подобных конфликтов: сначала они повсюду решались с помощью откровенных уголовных элементов (рэкетиров и киллеров), потом такие функции стали переходить к силовым структурам, наконец — активно был задействован суд. Преимущество решения подобных вопросов с помощью суда очевидно — внешне решение имеет цивилизованный и законный характер и наделено высшей юридической силой (его невыполнение влечет за собой уголовную ответственность). Для общества, государства и граждан такой способ самый опасный — они фактически лишаются возможности изменить, в сущности, противоправное решение правовым путем.

В течение последних лет судебная власть испытывала беспрецедентное, с точки зрения современной европейской цивилизации, вмешательство. На словах провозглашались правильные лозунги о независимости и объективности суда, на самом же деле делалось все, чтобы превратить его в придаток исполнительной власти, в инструмент достижения политических, бизнесовых и других частных целей. Решения суда по многим резонансным делам, которые интересовали влиятельных политиков, бизнесменов и т.д., можно было легко спрогнозировать, исходя из интереса указанных лиц. То есть суду отводилась роль оформителя решения, по сути принимавшегося в другом месте и другими лицами. Причем в отдельных случаях, воплощая постороннюю волю в свое решение, суд даже мог не обременять себя соблюдением предусмотренных законом формальностей (как, например, уведомление сторон в деле о заседании суда, рассмотрение неподсудных определенному суду дел).

Да и исполнительная власть, когда это задевало ее коренные интересы, не очень церемонилась с судами. Достаточно вспомнить «переформатирование» ею системы судов общей юрисдикции, к которому она прибегла, чтобы не допустить неприемлемого для нее решения Мукачевского городского суда на выборах городского головы г. Мукачево. Не добившись контроля над этим судом, те, кто тогда в исполнительной власти фактически определял большинство руководящих решений, предприняли беспрецедентный шаг — реорганизовали городской и районный мукачевские суды в один, что позволило не только сделать замену неугодного руководства городского суда и нейтрализовать других судей, но и в значительной мере взять под контроль ситуацию в этом регионе. Чтобы скрыть истинные политические намерения такой реорганизации судов, власть пошла дальше — через несколько недель она, неожиданно даже для председателей апелляционных судов, организовала и провела такую же реорганизацию в масштабах всей страны. Но самое интересное, что все представители судебной власти, чьими руками делалась эта политическая акция, прекрасно понимая ее истинный подтекст и цель, даже «не заикнулись» широкой общественности о недопустимости откровенного использования суда в политической борьбе. Хотя в частных разговорах некоторые из них называли упомянутую реорганизацию абсолютным беспределом.

Собственно, с меркантильной точки зрения самой исполнительной власти, «приручение» суда не является ошибкой. При ситуации, когда коррупция стала системным элементом управления государством, а злоупотребление властью — нормой, иметь «свой» суд или как минимум «своего» судью первым лицам государства, области, города или района стало не только престижно, но и жизненно необходимо. Ведь независимый и непредвзятый суд не только ставил бы их на место, но и определял бы меру ответственности за злоупотребление властью. Система власти, которая строилась в Украине со времени обретения ею независимости, и справедливый суд были несовместимыми вещами.

Зато новая власть (об обществе нечего и говорить), если исходить из задекларированных ею принципов функционирования, жизненно нуждается в существовании независимого и непредвзятого суда. Без него она не сможет быть честной и демократической, не сможет достичь поставленных целей. Совершенно очевидно, что сначала (то есть и сегодня) такой суд по определенным причинам может оказаться для отдельных представителей новой власти не совсем желательным. Но следует четко осознавать, что без такого суда принцип верховенства права никогда не воцарится в нашей повседневной жизни.

Третья ошибка заключается в том, что на протяжении последнего десятилетия украинское общество не уделяло надлежащего внимания проблемам формирования судебной власти. Оно интересовалось, обсуждало и активно участвовало в формировании законодательной и исполнительной власти путем участия в выборах. Вместе с тем назначение судей фактически оставалось за пределами общественного контроля — влияние общественности на такие решения было просто мизерным.

В результате деятельность государственных органов, ответственных за формирование судейского корпуса, оказалась не только непрозрачной для общества, но и не слишком эффективной. На сегодняшний день в Украине не существует эффективной системы по подбору судейских кадров. Эта деятельность фактически лишена конкурсной основы, научных принципов. Судьями становятся по-разному, в каждой области своя практика поиска и отбора претендентов. Квалификационные комиссии судей применяют разные подходы к подбору судей. Это усиливает субъективный фактор, который увеличивает вероятность подбора «своего» судьи и снижает роль объективных критериев пригодности личности к судебной деятельности.

Вообще, деятельность квалификационных комиссий судей и Высшего совета юстиции, на которые законом возложена обязанность обеспечения формирования корпуса профессиональных судей — отбор и рекомендация лиц на должность профессионального судьи, определение уровня профессиональной подготовленности профессиональных судей, рассмотрение вопросов о дисциплинарной ответственности судьи и увольнение судьи с должности за нарушение им присяги, — требует кардинальных изменений. Дело в том, что члены квалификационных комиссий судей и большинство членов Высшего совета юстиции выполняют свои полномочия на общественных началах. Следовательно, они объективно — за неимением времени и исходя из того, что эти вопросы не являются предметом их основной служебной деятельности, — не могут уделять надлежащего внимания этим вопросам. В том числе заниматься серьезным изучением кандидатур на должность судьи, принимать участие в обстоятельных проверках жалоб на неправомерность действий и решений судей и т.д. Большой проблемой в деятельности этих органов стало даже обеспечение кворума на их заседаниях. Прошли те времена, когда, скажем, для обеспечения кворума и нужного результата административным способом «сгоняли» членов Высшего совета юстиции на заседание по рассмотрению важных для исполнительной власти или отдельных ее представителей вопросов (как, например, было, когда решался вопрос об увольнении с должности за нарушение присяги судьи Ю.Василенко).

Очевидно, что деятельность этих органов должна быть построена на иных принципах, которые бы обеспечивали формирование судейского корпуса на профессиональной основе, предусматривали обязательный конкурс на замещение должности судьи, тщательную проверку профессионального уровня кандидатов и их личности, обстоятельное изучение дел о допущенных судьями нарушениях и т.д. Законодательные и общественные сдерживающие факторы должны также сделать невозможным использование указанных органов как средства расправы над неугодными судьями, что в прошлом наблюдалось неоднократно.

Поскольку роль суда вообще и деятельности каждого судьи в частности в общественной и государственной жизни существенно повысилась, необходимо существенно повысить требования к судье и его ответственности.

Основа судебной реформы — ее концепция

Следует откровенно и честно сказать: на протяжении последнего десятилетия в Украине не было и нет целостной научно обоснованной концепции проведения судебной реформы. Проводились несогласованные, непродуманные, бессистемные мероприятия, громко именовавшиеся реформами. Это же касается и так называемой малой судебной реформы, которую в начале лета 2001 года осуществляли в пожарном порядке, поскольку заканчивался установленный Конституцией пятилетний срок для законодательного определения некоторых положений в сфере судопроизводства, и «запускали» ее в действие фактически задним числом. Проведенные до сегодня мероприятия реформирования не достигли минимально необходимых для правового государства стандартов судебной защиты прав человека.

Отсутствие указанной концепции стало следствием в основном нежелания политического руководства вырабатывать такую концепцию и в соответствии с ней создавать независимый и непредвзятый суд. Поскольку, как уже отмечалось, личные и корпоративные интересы высшего руководства государства обусловливали совсем иную направленность деятельности в этой сфере — иметь ручной и управляемый суд.

На мой взгляд, философия всей судебно-правовой реформы должна сводиться к одному постулату: судья является высшим должностным лицом в государстве. Разумеется, в том смысле, что именно судья (суд) окончательно решает социальный конфликт и выносит окончательный вердикт в толковании и применении закона при наличии социального спора (конфликта). Ему никто не имеет права указывать, как решать дело. Судья никому не подчинен, кроме закона. В правосудии действуют два субъекта: судья и закон. Все остальное должно работать на надлежащее обеспечение деятельности судьи. Сегодня многие моменты судебной деятельности не только не содействуют, но и мешают осуществлению правосудия. Кроме статуса судьи, определяющий характер в судебно-правовой реформе должны иметь еще две вещи — доступность правосудия для граждан и возможность оперативного и эффективного исправления судебной ошибки.

Председатель суда — не начальник для судьи

Одна из самых важных проблем, которые должны быть решены в процессе реформирования судебной системы, — обеспечение реальной процессуальной независимости судьи. На мой взгляд, самая большая угроза независимости судьи сегодня обусловлена не посторонним давлением со стороны других органов и должностных лиц, а внутренним влиянием, которое могут осуществлять относительно судей председатели судов и, в определенной мере, их заместители.

Это влияние, в частности, может осуществляться путем распределения дел к рассмотрению одним или другим судьей. В чем здесь, как говорится, изюминка? В том, что судебные дела бывают разные — по сложности, по возможности «выйти» на нужных людей или получить соответствующие социальные дивиденды благодаря их рассмотрению. Скажем, рассмотрел один судья дело о нарушении требований несовместимости депутатского мандата с должностью руководителя иного государственного органа и принял «правильное» для ответчика решение (хотя и очевидно не правовое). В результате — дети судьи учатся в вузе, которым совместитель тоже руководит. И всем хорошо — и ответчику, и судье. Правда, плохо праву, поскольку оно было в данном случае проигнорировано. Зато бывают дела, по поводу которых еще до начала их слушания очевидно, что их рассмотрение судье ничего привлекательного не обещает — только морока и сжигание нервных клеток.

На сегодняшний день такое распределение преимущественно осуществляют председатели судов или председатели судебных палат. Причем каждый из указанных должностных лиц во многих случаях не против контролировать рассмотрение определенных дел. Зато при независимом распределении дел устраняется субъективный фактор, ставящий судью в зависимость от председателя суда или судебной палаты, а председатель суда, в свою очередь, лишается оснований для влияния, фактически же — незаконного вмешательства в осуществление правосудия. Когда для каждого судьи дела будут распределяться по законодательно определенной системе, исключающей распределение дел конкретным должностным лицом, то устраняется почва для злоупотребления этим правом и зависимости судьи от администрации суда, существенным образом суживаются возможности для обеспечения председателем суда принятия «нужного» кому-то или ему самому решения.

Кроме того, стала распространенной отрицательная, а по сути — противоправная практика так называемого согласования судьей решения в деле с председателем суда. Как свидетельствует практика рассмотрения дел о нарушении судьями закона, это может проявляться в разных формах — от так называемого совета председателя до его прямого указания относительно решения по делу. Согласно определенной практике, судья перед принятием решения по делу обязательно должен «посетить» председателя, чтобы доложить ему об обстоятельствах дела и своем видении его решения. При этом председатель может внести коррективы в такое видение. Практика может складываться и более демократично: председатель приглашает к себя судью только по поводу тех дел, которые его интересуют. Относительно остальных — судья может осуществлять правосудие по собственному усмотрению. Фактически в таких случаях речь идет о прямом или завуалированном влиянии на судей при осуществлении правосудия, который по разным причинам (преимущественно из-за фактической зависимости судьи от председателя суда) воспринимается судьями как само собой разумеющееся и о котором становится известно за пределами суда, как правило, в результате возникновения конфликтов между председателем суда и конкретным судьей. (В прошлом году «ЗН» писало о таком конфликте между одним из бывших судей Подольского районного суда г. Киева и председателем этого суда.)

С позиции закона, указанное или подобное возвышение председателя суда над судьей недопустимо. В процессуальном плане судьи, независимо от того, занимают они административную должность или нет, — равны. Председатели судов и заместители председателей судов наделяются полномочиями только по организационному руководству деятельностью суда, направленному на обеспечение деятельности судьи, а не на его подчинение им.

Недавно на одном солидном международном собрании судей, проходившем в Киеве, прозвучал тезис о необходимости в процессе реформирования судебной власти усилить роль председателя суда. При этом не уточнялось, в чем именно это усиление должно проявиться. Однако при любых обстоятельствах вряд ли такое усиление роли допустимо. Поскольку усиление роли председателя суда — это непременно ослабление роли судьи в осуществлении правосудия. В современном отечественном варианте усиление роли председателя суда, во-первых, усилит его влияние на результат решений в судебных делах, во-вторых, даст возможность усилить контроль и влияние на осуществление правосудия опосредствованно через председателей судов теми, кто непосредственно причастен к назначению судей на административные должности в судах.

На мой взгляд, роль председателя суда относительно деятельности судей по осуществлению правосудия, наоборот, надо сводить к формальным организационным моментам. Почему в нашей стране должность председателя суда столь привлекательна? Очень просто — она дает возможность влиять на осуществление правосудия со всеми последствиями, из этого вытекающими. Почему в правовых государствах эта должность близка к номинальной и ее поочередно (через год-другой) занимают все судьи? Очень просто — потому что там она не дает ее обладателю никаких возможностей (или же если и дает, то мизерные) влиять на судебное разбирательство дел и — тем более — на его результат.

В нашей стране административные должности в судах приобрели гипертрофированный статус. Оценивая ситуацию с такими должностями, кое-кто вообще считает, что внутри судебной системы из председателей судов и их заместителей сформировалась новая каста лиц, которая, вопреки принципу независимости судьи, возвысила себя над другими судьями. Приходилось слышать еще более категорические заявления о том, что эти должностные лица фактически перестали быть судьями, превратившись в эдаких чиновников от суда. Ведь для некоторых из них стало нормой то, что они не рассматривают никаких дел в течение многих лет, занимаясь исключительно администрированием правосудия.

Несомненно, требует серьезного обсуждения вопрос изменения порядка назначения судей на административные должности в судах и увольнение с них. По действующему закону, назначение на административные должности судей осуществляет Президент Украины по представлению председателя Верховного суда Украины (председателя соответствующего специализированного суда) на основании рекомендации соответствующего совета судей. При этом правовой механизм и сроки прохождения документов, касающихся такого назначения, законом не определены, что на практике порождает много «интересных» ситуаций, в частности, мытарства кандидатов на такие должности по разным коридорам власти, необоснованная волокита с решениями о назначении на такие должности или же наоборот — назначение на такие должности с космической скоростью.

Так, в решении парламентского комитета по вопросам правовой политики, который 30 июня нынешнего года рассмотрел вопрос о ситуации, сложившейся в Украине с назначением судей на административные должности в судах общей юрисдикции, отмечено: по состоянию на июнь 2005 года, на рассмотрении в секретариате Президента Украины находятся материалы по назначению значительного количества кандидатур судей на административные должности в судах (в частности две кандидатуры с 2003 года, сорок пять — с 2004-го). Яркий пример — угрожающая ситуация, сложившаяся с организацией работы в апелляционном суде Запорожской области. В этом суде одновременно являются вакантными административные должности председателя суда, его первого заместителя и заместителя — председателя судебной палаты по уголовным делам.

Изложенное позволило парламентариям сделать вывод, что в Украине сложилась ситуация, когда имеет место не вызванное объективными причинами промедление с назначениями судей на административные должности в судах, что приводит к нарушению принципа независимости судей, отрицательно сказывается на организации деятельности судов и осуществлении правосудия, а также делает невозможной надлежащую судебную защиту конституционных прав и свобод человека и гражданина.

Вместе с тем отмечены примеры, когда весь процесс назначения на административные должности в судах (от первичного представления председателя апелляционного суда, внесения председателем Верховного суда Украины представления о назначении в Совет судей Украины, рассмотрения им этого вопроса, проработки Советом национальной безопасности и обороны и секретариатом Президента Украины представленных председателем Верховного суда Украины материалов и до издания указа главы государства) проходит буквально несколько дней. Со всей очевидностью это свидетельствует об активном и мощном лоббировании назначения «нужных людей» на административные должности в судах. На заседании парламентского комитета был приведен один из последних подобных примеров, имевший место в июне нынешнего года и касающийся назначения председателя Печерского районного суда г. Киева, которое (включая и переведение кандидата на эту должность из суда другого региона — в столице не нашлось достойной кандидатуры на одну из самых привлекательных должностей в судебной иерархии — в Киев) было осуществлено всего за шесть дней, три из которых ко всему были праздничными и выходными.

Оптимальным вариантом занятия административных должностей в судах представляется избрание на них судей самими судьями — коллективами соответствующих судов или органами судейского самоуправления. У этого способа есть свои отрицательные моменты, но позитивов все же больше — чаще всего на такие должности будут попадать самые достойные, а не нужные кому-то. Кроме того, избранные таким образом председатели судов совсем иначе поведут себя по отношению, так сказать, к рядовым судьям, от чьей позиции будет зависеть их пребывание на должности. Негативом применения такого способа уже теперь является вероятность оставления на указанных должностях судей, сформировавших состав суда под себя и имеющих на него решающее влияние.

Крайне важным представляется преодоление стереотипа: председатель суда является начальником для судьи. Такой стереотип сложился в судейской среде и в значительной мере определяет сущность взаимоотношений внутри судебной власти. До тех пор, пока судьи будут так считать и, исходя из этого, строить свои отношения с администрацией судов, о независимом и непредвзятом суде говорить не приходится. Прошу прощения за категоричность, но, в сущности, речь идет об избавлении судей от рабской психологии. Это всегда и во всех сферах непросто. Непросто судьям и в нынешней ситуации, когда осуществлять правосудие без формального нарушения закона (процедуры, сроков и т.д.) фактически невозможно (как минимум чрезвычайно сложно). При этом судья оказывается заложником многих моментов, которые от него не зависят: несовершенства законодательства, слабой материальной базы правосудия, нередко чрезмерной загруженности делами и т.д. Однако при этом судьи, как никто другой, могут быть независимыми. Правовой статус позволяет им быть такими. Если они, конечно, стремятся к этому.

Судебное самоуправление, которое не состоялось

Судьи должны понять: утверждение их статуса и процессуальной независимости в значительной мере зависит от них самих. Это должно происходить через осуществление правосудия в соответствии с законом в каждом деле, а также через деятельность органов судебного самоуправления.

Позволю себе еще одно утверждение (в этом я лично неоднократно убеждался во время решения принципиально важных для судебной системы вопросов, в частности, тогда, когда из-за незаконного пребывания С.Кивалова на должности председателя Высшего совета юстиции фактически осуществлялось нелегитимное формирование судейского корпуса), что сегодня в Украине нет эффективных органов судебного самоуправления. Они или контролируемы администрацией судов, или действуют на таких принципах и таким образом, что не могут обеспечить высокую эффективность выполнения возложенных на них задач. Этот чрезвычайно важный институт сегодня в значительной мере выхолощен — собственно, мы имеем только форму, а по сути органы судебного самоуправления желают, скорее, извините, обслужить руководство судов, чем принципиально отстоять интересы правосудия.

Кроме всего прочего, такая позиция органов судебного самоуправления в значительной мере объясняется их составом. Например, в одном из высших и наиболее эффективном из них — Совете судей Украины (как это следует из опубликованной СМИ информации) — всего один рядовой судья. Советы судей на местах тоже сформированы таким образом, что в их состав входят преимущественно председатели апелляционных судов и их заместители, председатели районных судов (иногда ни одного рядового судьи). Но ведь у председателей апелляционных судов и так достаточно полномочий для организации работы судов, а потому судебным самоуправлением, в том числе и на самом высоком уровне, могли бы заняться судьи, не отягощенные административными полномочиями. Это, собственно, было бы намного логичнее и с точки зрения природы такого самоуправления.

Очевидно, что органы судебного самоуправления необходимо сформировать по-новому, причем с соблюдением всех демократических принципов (объявление и сообщение всем судьям о проведении конференций судей и их повестке дня заранее — скажем, за один месяц до их проведения, а не за один-два дня, как это бывает теперь, когда и повестка дня оглашается лишь во время конференции, — установление ограничений по поводу участия в таких советах судей, занимающих административные должности, и определение квот для членства в них других категорий судей).

* * *

Вышеупомянутые проблемы являются лишь небольшой частью сложных и важных вопросов, чье решение может привести к утверждению в нашей стране справедливого Суда. Несмотря на всю сложность социально-экономической и политической ситуации, большинство их (в том числе и в части надлежащего материального обеспечения судов и судей) может быть решено в ближайшее время. Все зависит от того, по какому пути пойдет судебно-правовая реформа. Этот путь, по моему мнению, определяют в основном три момента: во-первых, наличие настоящего по своему характеру желания субъектов проведения судебной реформы иметь такой суд; во-вторых, приоритет интересов такого реформирования — общественных или частно-корпоративных; в-третьих, позиция судейского корпуса.

Остается вероятность того, что реформа может быть сведена к очередному подстраиванию судебной системы под тех, кто имеет реальную политическую власть, — в таком случае все ограничится определенными косметическими изменениями существующей судебной системы и соответствующими кадровыми рокировками. Вместе с тем есть вполне реальная перспектива закладки новых фундаментальных принципов для функционирования непредвзятого и независимого суда — в таком случае будут нужны системные изменения, новые принципы формирования и деятельности судебной власти, существенное кадровое обновление администрации судов. Вне всяких сомнений, этот путь намного более сложный и болезненный. Однако очевидно, что идти нужно именно по нему.