СТАТЬЯ 279: К ОППОЗИЦИИ ИЛИ К МИЛИЦИИ?

Руководство страны называет Украину «демократической», во многом мотивируя это тем, что ее граждане не преследуются за политические убеждения. Надо добавить — по «политическим» статьям Уголовного кодекса. Однако, как показывает практика, человека, выражающего несогласие с ныне действующей властью, можно успешно преследовать по многим, можно сказать, бытовым статьям. Например, высказывание несогласия с политикой властей можно трактовать как «хулиганство» (ибо несогласие это обычно высказывается с достаточной для применения «хулиганской» статьи экспрессией), а попытку выяснить у проверяющего у вас документы милиционера, что конкретно ему от вас нужно — как «сопротивление работнику милиции» или, чего доброго, «массовые беспорядки». Сегодняшний опыт по привлечению организаторов и участников выступлений оппозиции по полумертвой 279-й статье УК «Блокирование транспортных коммуникаций» лишь подтверждает эту тенденцию. Однако подобная трактовка властями действий демонстрантов особенно пикантна в свете массовых «проверок на дорогах», производившихся милицией в дни, предшествовавшие 16 сентября. В ходе которых, по многочисленным свидетельствам, транспортные коммуникации для недопущения проникновения делегаций оппозиции в столицу блокировались в полном смысле этого слова.

Итак, сначала о том, в чем обвиняют демонстрантов. «Блокирование транспортных коммуникаций» осуществлялось ими в два этапа. В ходе первого колоннами демонстрантов в разное время с 14 до 18 часов перекрывались улицы Михайловская, Сагайдачного, Владимирский спуск, Грушевского, Крещатик, Институтская и Европейская площадь. К месту проведения митинга колонны демонстантов двигались в основном по тротуарам, частично выходя на проезжую часть. После митинга — во всю ширину дороги. «Было затруднено движение пожарных, «скорой помощи», подвоз продуктов питания в Киеве, блокированы 27 учреждений охраны здоровья и десятки домов», — заявил по этому поводу мэр столицы Александр Омельченко. Второй эпизод касался размещения палаток на улицах, прилегающих к администрации Президента: Лютеранской, Институтской и Шовковичной. На последней улице «хвост» палаточного городка вытянулся к Верховной Раде, блокировав заодно и улицу Грушевского. Блокирование движения на этих улицах имело место до половины седьмого утра, когда закончилась ликвидация палаточного городка силами милиции. По данным милиции, именно задержанным в ходе ликвидации палаточного городка и будет предъявлено обвинение по этой статье. Наверное, за исключением тех, кто ставил палатки на Лютеранской: эта улица и так на постоянной основе перекрыта милицейским кордоном, и движение транспорта по ней не осуществляется.

Интересно поведение милиции: несмотря на то, что автомобили дорожно-патрульной службы присутствовали в достаточном количестве, движение в направлении демонстрантов не перекрывалось, и автомобилисты вынуждены были сами принимать решение о смене направления движения. Тем самым создавалась значительная опасность жизни и здоровью участников митинга, пусть несанкционированного. Логика достаточно странная: если массовая акция санкционирована, то движение организованно перекрывается, если не санкционирована — то нет? А как быть с охраной жизни и здоровья граждан, которой в числе прочего должна заниматься милиция? Правда, пострадавших в результате подобного совместного использования проезжей части транспортом и демонстрантами на этот раз оказалось всего двое. И слава Богу, пострадавших не тяжело. Теоретически, милиция (или горадминистрация, на отсутствие решения которой об ограничении движения ссылается милиция) в этой ситуации сами могли бы стать объектом исков со стороны граждан, не участвовавших в манифестации, но вынужденных переходить, например, улицу Грушевского в условиях, когда перед толпой одновременно разворачиваются десятки автомобилей — и все пред светлы очи бездействующих сотрудников ДПС. Впрочем, далеко не бездействующих. Они были заняты останавливанием развернувшихся автомобилей и сбором у их водителей заявлений о том, что действия демонстрантов помешали им. Водители подобные заявления подписывали достаточно охотно. К тому, какие это будет иметь последствия, мы вернемся чуть позже.

Сведения же о «проверках на дорогах», призванных не допустить региональных «протестантов» в столицу, достаточно отрывочны, в большинстве случаев не подтверждены официально, но тем не менее многочисленны и впечатляющи. По данным самих организаторов акций, было, например, изменено расписание движения некоторых пригородных поездов — они не останавливались на промежуточных станциях, в результате чего многие жители области не смогли добраться в Киев на работу. Часть электричек вообще не вышла на маршруты, в пригородных кассах была ограничена продажа билетов. Сообщалось о проверках документов на столичном вокзале и станциях, а также в поездах — не удовлетворяясь наличием документов, патрули осведомлялись о цели визита в столицу. На этот счет участники акций были проинструктированы отвечать «к родственникам» или «с целью экскурсии». А также вообще поменьше разговаривать с посторонними (потенциальными провокаторами): коллега, ехавший в одном вагоне с группой демонстрантов с юга Украины, так и не смог познакомиться и разговориться с ними, даже несмотря на выражение им симпатий оппозиции.

В областных центрах была проведена работа с директорами автохозяйств — им было запрещено предоставлять автобусы для чартерных междугородных рейсов с 14 по 17 сентября. Сообщалось также, что в некоторых городах милиция под любыми предлогами снимала у частных микроавтобусов номера или отбирала техталоны у водителей, чтобы заблокировать передвижение в преддверии массовых акций. Автобусы с демонстрантами, которые все же двигались в сторону Киева, останавливались милицией. Иногда при этом группы демонстрантов изображали из себя автобусные экскурсии. Как заявлял перед акциями заместитель начальника столичной милиции Виктор Ратушняк, автобусы задерживаться милицией не будут, однако их пассажирам «будет зачитываться предупреждение о недопустимости возможных правонарушений». Тем не менее часть автобусов под различными предлогами была задержана, как в Киевской, так и в других областях. Многие группы демонстрантов высаживались из автобусов, не доезжая до милицейских КПП на въезде в столицу, и добиралась из окрестных сел пригородным транспортом — опасались «интернирования» на въезде в город, что неоднократно практиковалось во время массовых акций предыдущих лет.

Однако, по многочисленным свидетельствам, милиция на дорогах не ограничилась проверкой автобусов и поездов. Останавливались легковые автомашины и трейлеры. История с «Опелем», из которого было изъято «множество» ящиков «коктейля Молотова», привлекла внимание многих, однако установить количество автомобилей, «зафиксированных» милицией путем изъятия под различными предлогами техпаспортов и номеров, не представляется возможным. Причем если в случае задержания частных автомобилей дело может ограничиться моральным ущербом, то задержка в пути трейлеров, досматриваемых на предмет провоза бутылок с бензином, палаток, знамен и прочего «оружия пролетариата», приводила к прямым материальным убыткам грузовладельцев и перевозчиков. Впрочем, как пояснили нам профессиональные автоперевозчики, к подобным задержаниям они привыкли и в отсутствие в Украине массовых акций протеста: при необходимости срочной доставки груза водители-дальнобойщики снабжаются круглой суммой наличности для преодоления постов ГАИ.

И наконец, о перспективах дела по статье 279. Очень вероятно, что оно развалится в суде, нет сомнения ни у одного юриста. Во-первых, неясно, кто выступит субъектом этого «преступления». Организаторы митинга, призывая народ собираться на Европейской площади, не говорили, что это надо делать на проезжей части. Вычислять по видеозаписям тысячи конкретных лиц, толпившихся на дорогах, милиция не будет — трудоемко. Остаются задержанные, но доказать, что они целенаправленно блокировали коммуникации, также сложно. Во-вторых, неясно, кто пострадал от этого преступления — десятки написавших соответствующие заявления водителей вряд ли обиделись настолько, что будут ходить на допросы и в суд для подтверждения своих показаний. Хотя в роли пострадавшей стороны могут выступить городские власти, они же способны собрать соответствующие доказательства. В-третьих, прецедентов рассмотрения дел о блокировании коммуникаций почти нет, а те что есть — касаются в основном железнодорожного транспорта (в этом случае блокирование легко доказывается, а также легко подсчитывается экономический ущерб от него). А доказать, что движению автотранспорта не было создано непреодолимых препятствий, поскольку оно могло осуществляться другими улицами, и, соответственно, акции не повлекли тяжелых последствий, можно всегда.