Издержки новогомирового порядка: РУССКАЯ МАФИЯ И ДЕЛО ИВАНЬКОВА

Арест Вячеслава Иванькова, предполагаемого главаря русской организованной преступности в Америке, ФБР расценивает как одно из величайших успехов в новейшей истории своей борьбы с правонарушителями. В первой части этой статьи речь шла о позиции обвинения в деле, возбужденном ФБР против Иванькова. Вот краткое изложение: два служащих Summit International, американской инвестиционной компании, утверждают, что Иваньков пытался вытребовать у них и у их компании $3,5 млн. Хотя контактировал с ними по этому поводу Рустам Садыков, служащий московского банка, прилетевший на время в Нью-Йорк, ФБР посчитало, что имеет достаточные доказательства того, что этой операцией руководил Иваньков. Поэтому и арестовало Иванькова, человека, который, по сведениям, предоставленным МВД, был делегирован в Америку российской организацией «Воры в законе», чтобы возглавить ее заокеанский «филиал». Иваньков отрицает все эти обвинения как голословные, заявляя в свою очередь, что он является жертвой заговора МВД.

Позиция защиты

Иваньков, по утверждению его адвокатов, - простой бизнесмен, никогда не занимавшийся преступной деятельностью ни в США, ни в России. При советском режиме сидел в тюрьме по политическим причинам, а не как главарь банды преступников, в чем обвиняло его МВД. Адвокаты также заявляют, что Иваньков был очень популярной и влиятельной личностью в России, хорошо известной из-за своей борьбы за свободу и демократию, почему и утверждают, что дело против Иванькова сфабриковано бывшими коммунистами из МВД. А вот Александр Волков и Владимир Волошин, служащие Summit, считают представители защиты, сами являются отпетыми преступниками.

По версии Иванькова дело с Summit заключалось в следующем. Александр Волков и Владимир Волошин, американские бизнесмены российского происхождения, служащие инвестиционной компании Summit, якобы присвоили себе $2,7 млн, принадлежащих московскому банку «Чара». С целью возврата похищенных денег в Америку прибыл Садыков и встретил там Иванькова. Садыков попросил Иванькова помочь ему выйти на Волкова и Волошина, и Иваньков это сделал. Никто никого не похищал и никто никому не угрожал, утверждают адвокаты. Встреча в ресторане «Тройка» в Нью-Джерси происходила в дружеской обстановке. Садыков пожурил незадачливых бизнесменов за их некрасивое поведение, и, раскаявшись, Волков и Волошин согласились вернуть деньги с набежавшими процентами, что в сумме составило $3,5 млн. Садыков, в полной уверенности, что ему удалось уладить дела, вернулся в Москву, а Иваньков продолжал заниматься своим бизнесом (давать консультации).

Проблема Садыкова

Как видно из всего вышеизложенного, Рустам Садыков, на которого ссылается и обвинение, и защита, является ключевой фигурой данного дела. Фэбээровцы имели ордер на арест Садыкова, но упустили его. А вот дальше произошло нечто не вполне вразумительное: усилия как адвокатов, так и прокуроров, пытавшихся получить показания Садыкова под присягой, оказались погребенными под могильным холмом международной бюрократической канцелярщины и волокиты. Барри Слотник, возглавляющий защиту Иванькова, назвал это еще одним примером «закона Иванькова», под которым он подразумевает «специальное отношение к этому процессу со стороны как американского, так и российского правительств». Это отношение, по утверждению Слотника, является нарушением права Иванькова на непредвзятое судебное разбирательство. Американские и российские чиновники утверждают, что они делали все возможное для того, чтобы наладить обмен информацией, но при этом не допустить нарушения правовых норм другой стороны. Обвинения перебрасываются слева направо, а слушание дела отложено, так как юристы пытаются изыскать возможность получить показания Садыкова, не нарушая при этом официального протокола.

Наибольшая проблема заключалась в том, что федеральным прокурорам необходимо было самим допросить Садыкова. В Америку Садыков, естественно, добровольно прибывать не собирался (из-за ордера ФБР на его арест), Россия не стремилась приступать к выдаче преступника, а прокуроры все же должны были найти возможность получить его свидетельские показания. Защитники, например, не особо беспокоясь о том, нарушают ли они международные правила и нормы, на какое-то время все же вошли в контакт с Садыковым. Два адвоката слетали в августе в Москву и проинтервьюировали Садыкова в присутствии сотрудника американского посольства. И хотя эти показания были предъявлены для слушания в суде, обвинению нужно было задать свои собственные вопросы Садыкову. «Без проблем», - сказали адвокаты и предложили организовать сеанс спутниковой связи.

Идея заключалась в том, что в Москве соберутся Садыков, сотрудник посольства Соединенных Штатов в Москве и представители защиты, а представители обвинения, остальные члены команды защиты и судебный заседатель будут находиться в Нью-Йорке. Прямой видео- и аудиоконтакт должен был обеспечиваться спутниковой связью, о чем заблаговременно договорились представители защиты. Генеральной прокуратуре Соединенных Штатов не очень-то нравилась идея допрашивать важного свидетеля через спутник. Однако после того, как защита не позволила затянуть процесс на несколько месяцев - а за меньшее время федеральные прокуроры не могли оформить все необходимые для поездки в Москву документы - им пришлось согласиться на такой вариант. Оставалось только получить соответствующее согласие на это российских властей, для чего в Москву заблаговременно было отправлено соответствующее письмо. За три дня до срока, намеченного для «телемоста», Генеральная прокуратура Российской Федерации отказалась дать разрешение на его проведение, сформулировав свой отказ следующим образом: «Принимая во внимание, что производство следственных действий в предложенном американской стороной порядке российским законодательством не предусмотрено, Генеральная прокуратура Российской Федерации возражает против проведения допроса Садыкова по делу Иванькова с использованием спутниковой видеосистемы».

Защита сочла это некорректным. Вот как прокомментировал такой поворот дела Барри Слотник: «После того, как правительство согласилось с этим (с проведением «телемоста»), в Генеральную прокуратуру России было отправлено письмо, в котором говорилось, что Садыков мог бы помочь Иванькову. В результате Генеральная прокуратура заявила, что «такое снятие свидетельских показаний не разрешается по российским законам». Это неправильно. Это действует «закон Иванькова».Защита утверждает, что в России записанные на видеопленку свидетельские показания использовались еще с 1960-х, а допрос с использованием спутниковой связи - всего лишь модификация этого метода. Кроме того, последние несколько недель и защита, и обвинение интервьюировали Садыкова по телефону. Конечно же, это было не так уж легко. Защита утверждает, что обвинение преднамеренно усложняет суть дела для того, чтобы разрешение на допрос Садыкова не было получено. А обвинение заявляет, что оно вынуждено работать в тех рамках, которые установлены российским законодательством.

Вполне возможно, что американское правительство сотрудничает с российским с целью признания Иванькова виновным в том преступлении, о котором он даже и не помышлял. Также вполне вероятно, что российские чиновники самостоятельно пришли к выводу, что, не разрешив Садыкову дать показания, они повысят шансы обвинения. Обе эти теоретические возможности согласуются с утверждением защиты о том, что Иваньков является жертвой тайного заговора МВД. Однако возможны еще и другие интерпретации отказа Генеральной прокуратуры России в проведении такого необычного допроса. Возможно, они искренне полагали, что снятие показаний через спутник действительно выходит за рамки российского законодательства и поэтому неприемлемо для России. Есть еще и другое возможное объяснение. Если Иваньков действительно является одним из главарей международного синдиката под названием «Русская Организованная Преступность» и обвинения, выдвинутые против него, справедливы, то меньше всего на свете он желает того, чтобы американская Федеральная прокуратура добралась до Садыкова, который в любой момент может расколоться и выложить всю правду. В российской бюрократической насквозь коррумпированной системе подкупом можно добиться очень многого, и вполне возможно, что Генеральная прокуратура России тоже достаточно коррумпирована, чтобы действовать в интересах Иванькова.

Другие пункты защиты

Как бы то ни было, а защита должна готовиться к процессу, то ли с Садыковым, то ли без него. В интервью, данном Слотником, адвокат не делал никаких ссылок на наличие документов, подтверждающих существование тайного сговора ФБР и МВД, либо же документов, свидетельствующих, что Волков и Волошин сами являются рэкетирами, за исключением уже упоминавшегося письма, которое Федеральная прокуратура послала своим российским коллегам по поводу сеанса спутниковой связи. Без такой документации весомость аргументации, кто же в действительности занимался рэкетом, сотрудники Summit или Иваньков, уменьшается до ничтожных размеров, а обвинение располагает документами, подтверждающими его позицию. Слотник в своем интервью придавал большое значение славному прошлому Иванькова как борца за свободу и демократию. Этот факт может иметь важное значение: суду было предоставлено немало показаний, подтверждающих, что Иваньков действительно являлся политическим заключенным.

И все же, по всей видимости, существуют факты, не позволяющие безоговорочно принять версию о героическом прошлом Иванькова. Предлагая недвижимость и деньги для освобождения Иванькова под залог, Слотник достаточно ясно объяснил, что все это предоставили друзья подзащитного, которые хотят, чтобы правда вышла наружу. Но, возможно, не вся правда? В «Известиях» за 29 сентября говорилось о том, что один из этих друзей, Вачиган Петрозов, предложивший больше всех средств для залога, в прошлом считался армянским «вором в законе», который, как предполагается, помог Иванькову «сделать» его первый миллион долларов. После публикации в «Новом Русском Слове», где цитировались некоторые показания свидетелей, утверждавших, что Иваньков был политическим заключенным, в редакцию позвонил Александр Болонкен, председатель Американской Ассоциации бывших советских заключенных, и сказал, что фамилии Иванькова нет ни в одном из его списков - ни среди российских политических заключенных, ни среди американских, - и добавил, что он отправил официальное заявление по этому поводу в суд. Когда же Слотника спросили, что он может сказать в ответ на утверждение профессора Болонкена, тот ответил следующее: «Очень хороший профессор, очевидно, искренне уверенный в своей правоте, но имеет несколько односторонний взгляд на ситуацию».

Слотник также говорил о том, как ведущий американский детектив, являющийся экспертом по русской преступности, заявил, что Иваньков с момента приезда в США вел тихую и безмятежную жизнь. На вопрос, кого он имеет в виду, Слотник ответил, что говорит о Питере Гриненко, бывшем нью-йоркском полицейском. А вот в изложении самого Гриненко в интервью, данном НРС, это звучало несколько по-другому. Гриненко согласился с тем, что у него действительно нет никакой информации о преступной деятельности Иванькова в Америке, но при этом добавил: «Я давно не работаю в правоохранительных органах и не занимался делом Иванькова... и я склонен доверять мнениям коллег, специально занимавшихся этим человеком».

Так что защите, похоже, тяжело будет доказать невиновность своего подзащитного, учитывая количество информации, подтверждающей обвинение.

Заключение

В определенной степени последняя фраза может рассматриваться как подтверждение того, что весь этот процесс действительно является инсинуацией. Самый скользкий момент в этом деле - утверждение о существовании тайного заговора МВД, прежде всего потому, что его так же тяжело как подтвердить, так и опровергнуть. Нарастающая волна международной организованной преступности действительно берет свое начало большей частью на территории бывшего Советского Союза. России придется учиться принимать участие в транснациональном расследовании преступлений, подобных тому, которое проводится сейчас в Нью-Йорке. И доверие должно стать важной составляющей установившегося «нового мирового порядка». Возможно, Иваньков, не пытающийся скрывать свои связи с преступным миром Нью-Йорка, просто хватается за последнюю соломинку, выставляя на посмешище и американские, и российские правоохранительные, правительственные организации. И все же в связи с его делом возникает несколько тревожных вопросов, ответы на которые получить, возможно, будет не так просто.

Почему так трудно получить показания Садыкова? Означает ли это только то, что России необходимо модифицировать свои правовые нормы в сторону их большей гибкости? Или же прав Слотник, утверждающий, что против Иванькова организован заговор? Или же это заговор, но противоположной стороны? Насколько правительству России могут доверять остальные правительства? Слотник аргументировал свои обвинения против МВД и других влиятельных лиц в России следующим образом: «Мы думаем, что они считают дело Иванькова важным моментом подготовки к надвигающимся выборам в России; в том смысле, что он является сегодня в России основным политическим фактором». Очень даже может быть, что так оно и есть. Только кто же конкретно боится Иванькова? И как он мог стать «основным политическим фактором»?