Без права на обжалование

«ЗН» предлагает читателям ознакомиться с подробным исследованием вопроса о соблюдении прав человека в пенитенциарной системе Украины. Основными источниками для обобщения стали результаты выполняемых правозащитными организациями проектов и исследований в рамках этих проектов, материалы семинаров и конференций, публикации в СМИ, отдельные письма и обращения граждан, пребывающих в учреждениях системы, и т.п. Многое взято из обзора «Уголовные наказания в Украине», который подготовлен и издан при поддержке Швейцарского агентства по разви­тию и сотрудничеству. Авторы не исключают, что некоторые приведенные факты не имеют гарантированного подтверждения, а определенные выводы являются дискуссионными. Полный текст исследования опубликован в сборнике «Права человека в Украине 2007. Доклад правозащитных организаций». Доклад составлен руководителем «Донецкого мемориала»А.Бу­каловым при участии М. Минаева (Запорожье) и И.Яковец (Харьков).

Финансы

Финансирование уголовно-исполнительной службы из государственного бюджета длительное время остается недостаточным и в среднем составляет 25—45 процентов от нормативной потребности (2000 г. — 25%, 2001 г. — 39%, 2002 г. -25%, 2003 г. — 44%, 2004 г. — 37%, 2005 г. — 44%, 2006 г. — 45%).

Минимальная расчетная потребность в ассигнованиях из общего фонда бюджета для системы на 2007 год, по данным департамента, определена в сумме 2663,5 млн. грн. Из нее текущие расходы должны составлять 2083,8 млн. грн. и капитальные — 576,7 млн. грн. В свою очередь Министерством финансов предусмотрено в государственном бюджете только 1410,9 млн. грн., что обеспечивает потребность на 51%. На расходы развития, предусматривающие реформирование уголовно-исполнительной службы, в том числе на улучшение условий содержания осужденных и заключенных, в проекте бюджета предусмотрено 4,5% от потребности.

В свою очередь предусматривается в обязательном порядке частичное финансирование за счет поступлений от деятельности промышленных предприятий колоний. К тому же содержание осужденных частично выплачивается теми из них, кто зарабатывает работой на предприятиях или имеет на своих счетах средства.

Следует отметить, что этот источник поступлений довольно ненадежен, поскольку предприятия ведомства испытывают большие трудности с предоставлением работы. Как отмечает эксперт по пенитенциарным вопросам Александр Беца, «требования действующего законодательства об обеспечении всех осужденных работой не выполняются — сегодня примерно только 21% трудоспособных лиц выводится на оплачиваемую работу (хотя в предыдущие годы, значительно худшие в экономическом плане, 30—40% осужденных трудились полный рабочий день)».

По данным самого департамента, «в учреждениях исполнения наказаний Донецкой области фактически без работы остаются 85,6% человек, Львовской — 83%, Сумской — 2697 чел. (87%), Херсонской — 2647 чел. (86,5%)». По материалам правительственной комиссии, эти цифры еще выше: в Донецкой области без работы были 93%, во Львовской — 94%, Сумской — 96%, Херсонской — 89%. К тому же продукция часто бывает неконкурентоспособной и плохо реализуется. В основном причина кроется в слишком устаревшем оборудовании большинства предприятий, отсутствия для них экономических льгот. Значительная часть заключенных не обеспечена работой, что вызывает немалые трудности как для самих осужденных, так и для администраций колоний.

Кому где сидеть, решает не суд

Важным и характерным элементом нормотворчества департамента является процедура определения вида колонии, в которой осужденный будет отбывать наказание. От такого распределения зависит объем правоограничений, применяемых к осужденным в процессе отбывания наказания. Раньше — с 1960 года и до принятия в 2001 году нового Уголовного кодекса Украины — вид учреждения исполнения наказаний определял исключительно суд. С 2001 года эта функция передана департаменту и осуществляется на основании «Инструкции о порядке распределения, направления и перевода для отбытия наказания лиц, осужденных к лишению свободы».

Непосредственно вид колонии, где осужденный будет отбывать наказание, определяют региональные комиссии, созданные при каждом следственном изоляторе. В их состав включены представители учреждений и региональных управлений. Подобные комиссии существуют во многих странах, тем не менее там их функциональное назначение и процедура деятельности весьма отличаются от аналогичных комиссий в Украине.

Главный недостаток деятельности региональных комиссий заключается в том, что на них возлагаются не свойственные им функции. Украинские комиссии при определении вида колонии руководствуются прежде всего формально-юридическими основаниями. Они не учитывают данных о личности осужденного, его желания сотрудничать с администрацией мест лишения свободы, степень опасности для других осужденных и персонала и т.п. Принимаются во внимание обстоятельства уголовного дела, смягчающие или отягчающие ответственность (опять-таки, исключительно исходя из наличия в приговоре той или иной статьи УК Украины). Таким образом, эти комиссии выполняют роль квазисудебной инстанции и фактически присваивают себе функции правосудия. Отсутствие публикации нормативных актов по определению вида колонии и в случаях перевода осужденных из колонии в колонию, а также принятие таких решений в отсутствие самих осужденных, создают дополнительные проблемы в сфере соблюдения прав человека.

Такая ситуация дополняется сложной процедурой обжалования решений региональных комиссий и апелляционной комиссии, имеющей право пересматривать их решения. Эта процедура противоречит действующему законодательству, поскольку не предусматривает возможности обращения заявителя в суд, подменяя ее возможностью обращения исключительно к должностным лицам системы. Именно такие недостатки в работе комиссий, существовавших до 1960 года, стали причиной их отмены и передачи полномочий по определению вида режима в суд.

В течение 2007 года деятельность департамента проверялась государственными учреждениями, установившими определенные нарушения. В течение трех последних лет учреждения исполнения наказаний и следственные изоляторы проверялись органами прокуратуры, представителями Уполномоченного Верховной Рады Украины по правам человека, председателя КРУ и другими контролирующими органами 8604 раза, в том числе в 2007 году — 3081 раз. В среднем каждое учреждение проверялось за год 16 раз продолжительностью 27 дней.

Исследование Тендерной палатой Украины государственных закупок, проводимых департаментом и подчиненными ему исправительными учреждениями установило грубые нарушения требований действующего законодательства на общую сумму 217,98 млн. гривен.

Осуществляла предусмотренный законом контроль и прокуратура. Стоит отметить, что, с одной стороны, проверки прокуратуры часто заканчиваются констатацией отсутствия нарушений. Особенно такая реакция проявляется на жалобы заключенных. В определенном количестве случаев, вероятно, так и есть. Однако такие же выводы делаются прокуратурой и по поводу ситуаций, когда имеются довольно веские основания считать, что нарушение прав человека все-таки были. С другой стороны, иногда результаты проверки прокуратурой устанавливают нарушения со стороны ведомства. Есть основания считать, что в некоторых случаях сказывается придирчивое внимание правозащитников и общественности.

Так, по результатам проверки Генеральной прокуратурой, инициированной общественной правозащитной организацией, было признано незаконным и отменено указание, ограничивавшее время визитов в учреждения общественных организаций и журналистов.

В соответствии с поручением Кабинета министров от 11 сентября 2007 г. №38745/4/1-07, работала межведомственная комиссия Кабинета министров, проверявшая деятельность департамента. Были установлены многочисленные нарушения. Со временем департаментом была подготовлена справка об устранении недостатков в работе Государствен­ного департамента Украины по вопросам исполнения наказаний, изложенных в акте по результатам проведенной межведомственной правительственной комиссией проверки 17—28 сентября 2007 года (далее — справка), в которой были приведены пояснения или возражения департамента по поводу того или иного нарушения.

Материалами проверки было установлено, что «в течение первого полугодия 2007 года в исправительных колониях департамента возбуждено 264 уголовных дела против 218 за аналогичный период прошлого года или на 21% больше. Уровень преступности в расчете на 1 тыс. осужденных соответственно увеличился на 29,8% и составляет 2,17 (в первом полугодии 2006 года составлял 1,67)». Департаментом эти данные не отрицались.

Среди персонала ведомства распространена коррупция. Только спецподразделениями СБУ в первом полугодии 2007 г. выявлено и прекращено 20 коррупционных действий работников департамента. В целом, к ответственности за коррупционные действия в 2007 году судами было привлечено 33 сотрудника Государственной уголовно-исполнительской службы. Коррупционные действия присущи широкому спектру должностных лиц департамента: от младшего инспектора до начальника исправительной колонии и заместителя начальника управления. Эти данные тоже не отрицали.

Заключенные и осужденные

В учреждениях системы по состоянию на 1 января 2008 г. содержалось 149 690 лиц (здесь и далее в скобках — по состоянию на 01.01.2007 г. — 160 725), в том числе в 33 действующих следственных изоляторах — 32110 (32 619) заключенных, в 138 уголовно-исполнительных учреждениях — 115 393 (125,6 тыс.) осужденных. Из них 6882 женщин (7,6 тыс.), в 10 воспитательных колониях для несовершеннолетних содержится 1902 человека (2,2 тыс.), в двух лечебно-трудовых профилакториях — 285 (285) лиц.

В 20 исправительных центрах содержится 5 000 лиц, осужденных к ограничению свободы, и в арестантских домах, созданных, как правило, при некоторых СИЗО и на их базе — 285 лиц.

В расчете на 100 000 населения в Украине содержится в заключении около 340 лиц (несколько лет назад было 400). Для сравнения: в США этот показатель составляет более 700, в России еще недавно составлял почти 650.

Анализ данных относительно смертности и заболеваемости в учреждениях системы свидетельствует, что в 2007 году уменьшилось количество лиц, которые умерли в учреждениях системы, и больных туберкулезом в активной форме, выросшее количество суицидов и ВИЧ-инфицированных лиц. Учитывая, что общая численность лиц в местах лишения свободы уменьшилась на 7%, возросло в расчете на одну тысячу лиц и количество умерших — на 5,6%. Количество суицидов в расчете на тысячу лиц возросло на 33%, а ВИЧ-инфицированных — на 15%.

На критические замечания доклада межведомственной комиссии относительно заболеваемости и смертности в учреждениях департамента, в справке департамента предоставляется оптимистическая информация: «количество умерших в учреждениях департамента за последние пять лет удалось уменьшить почти на 25%.

Очевидны манипуляции статистикой, ведь с 2003 года численность лиц в учреждениях заметно уменьшилась. И правильно было бы считать смертность на 1 тыс. осужденных. А в 2003 году, учитывая тогдашнюю численность, показатель смертности был 4,84, в 2006 году — 4,61, то есть снизился лишь на 4,75%, а не на 25%, как утверждает департамент. А по данным 2007 года, он вообще превысил уровень 2003 года на полпроцента.

На просьбу предоставить методику расчета показателей смертности и заболеваемости департамент фактически ответил отказом, не прояснив сущность методики, что лишь усилило сомнения в достоверности информации, обнародованной ведомством.

Право быть услышанным

На сегодняшний день отсутствует реальный действенный механизм реализации права осужденных на обращение в суд за защитой своих нарушенных прав и законных интересов. Это выражается в том, что ни уголовно-исполнительное законодательство, ни процессуальное законодательство не содержит специальных норм, которые бы с учетом особенностей правового и фактического положения лиц, приговоренных к лишению свободы, устанавливали порядок подачи в суд и рассмотрения судом жалоб осужденных на решения, действия или бездеятельность субъектов властных полномочий.

Уголовно-исполнительный кодекс не содержит четкой и детальной процедуры предоставления и рассмотрения жалоб осужденных, не предусмотрены также гарантии обеспечения принципа равенства сторон. А ведомственный порядок обжалования действий администрации абсолютно неэффективен, поскольку в департаменте даже не существует внутренней независимой системы расследования таких жалоб.

О декларативности права на обращение осужденного в суд свидетельствует тот факт, что в соответствии с ч. 3 ст. 113 УИК корреспонденция, которую получают и отправляют осужденные в суд, подлежит просмотру администрацией мест лишения свободы. Но это как минимум нелогично, поскольку создаются условия, когда обращения в прокуратуру не подлежат просмотру, а обращения в суд (орган правосудия!) — подлежат.

То есть такая корреспонденция может поддаваться цензуре со стороны администрации, а сами осужденные оказываются под давлением администрации с целью их отказа от защиты своих прав через суд. Спектр способов давления широкий: от убеждения и запугивания до избиения, наложения дисциплинарных взысканий или инициирования новых уголовных дел.

То, что «забыли» урегулировать этот вопрос, по нашему мнению, свидетельствует о том, что государство не рассматривает серьезно необходимость обеспечения реализации осужденными права на обращение в суд и не ожидает, что такие обращения будут продаваться на практике. Очевидно, такое отношение к этому вопросу объясняется многолетней практикой прошлого, которая сформировала соответствующий менталитет как у отбывающих наказания, так и у администрации учреждений исполнения наказаний. Этот менталитет мешает включить суд в круг органов, которые могут восстановить затронутые права и законные интересы осужденных.

К этому следует добавить, что уголовно-исполнительное законодательство не предусматривает обязанность администраций учреждений исполнения наказаний информировать осужденных о возможности обжалования их решений, действий или бездеятельности в суде, разъяснять порядок такого обжалования или хотя бы предоставлять соответствующую нормативную базу, информировать об адресе и других реквизитах судов и т. п.

В соответствии с Минимальными стандартными правилами обращения с заключенными каждый из них должен иметь возможность обращаться в органы центрального тюремного управления, судебных властей или других компетентных органов с заявлениями или жалобами. Причем их содержание не должно цензуроваться, они должны быть изложены в соответствующей форме и переданы предполагаемыми для этого каналами.

Учитывая это, можно констатировать, что современное состояние законодательства, которым регулируется право осужденных лиц на обращение в суд, не отвечает в полной мере не только требованиям Конституции Украины, но и нормам международного права, обязательность которых для себя признана Украиной.

Одним из последствий такой недопустимой практики является существенное увеличение количества чрезвычайных происшествий в учреждениях, фактов голодания или членовредительства как попыток привлечь внимание общества к нарушениям своих прав и невозможность предоставить жалобы в независимый институт.

Доступ к информации

Основная статистическая информация о деятельности уголовно-исполнительной системы размещается на сайте ведомства. При этом отдельные страницы сайта подолгу не обновляются. Так, например, в октябре 2007 года последними данными о количестве осужденных в учреждениях были сведения по состоянию на 1 ноября 2006 года.

Уровень удовлетворения департаментом письменных информационных запросов несколько увеличился, во многих случаях запрашиваемая информация предоставляется. Тем не менее, остается и практика отказа в предоставлении информации, особенно некоторыми территориальными управлениями департамента. Обычно отказы случаются, когда запрашиваемая информация касается вопросов соблюдения прав человека.

Участились случаи непредоставления информации и главой ведомства В.Кощинцем. В конце 2007 года был подан иск в суд из-за его отказа предоставить информацию о процедуре перевода осужденных из Изяславской колонии №31 после январских событий 2007 года. Есть обоснованные сомнения в том, что во время процедуры перевода состоялись массовые и серьезные нарушения прав человека. Однако департамент отказывается предоставить информацию, которая могла бы выяснить уровень соблюдения требований закона при оформлении и осуществлении перевода.

Есть факты отказа в предоставлении информации руководством управления департамента в Волынской области. Несмотря на предписания прокуратуры, руководство управления запрашиваемую информацию не предоставляло.

Эта практика не совпадает с декларациями и уверениями высшего руководства ведомства об открытости системы.

Практически отсутствует проведение каких-либо мониторингов. Проведенный Украино-американским бюро прав человека в 2006 г. мониторинг является едва ли не единственным, который позволил Департамент за последние шесть лет. Действенность этого мониторинга трудно оценить, поскольку ни в одном из отчетов ведомства не вспоминается, какие мероприятия приняты по его результатам, что изменилось в деятельности учреждений системы благодаря его проведению.

Широкое исследование различных аспектов деятельности учреждений было проведено самым департаментом в 2006 году. В нем были задействованы 87 тыс. осужденных и лиц, взятых под стражу, а также свыше 15 тыс. лиц из числа персонала учреждений. Тем не менее итоги этого исследования недоступны, используются только самим ведомством.

Отсутствие серьезных и системных исследований не позволяет достаточно объективно оценить настоящее состояние системы и уровень соблюдения прав человека в учреждениях. Случаи сообщения департаментом неправдивой информации лишь усиливают сомнения в достоверности предоставляемых им данных.

Формальный и бессодержательный характер ответов департамента был продемонстрирован и при попытке «Донецкого Мемориала» узнать, каким образом рассчитываются показатели смертности, которые приводит департамент. Начальник управления ведомства С.Б.Живаго сообщил, что «при проведении расчетов показателей смертности, заболеваемости туберкулезом используются методики, рекомендованные кафедрой социальной гигиены медицинских университетов, которые преподаются студентам».

Отсутствие достоверной информации и независимых исследований фактически оказывают содействие сокрытию настоящего состояния дел по соблюдению прав человека в учреждениях системы и способствует тому, что для манипулирования общественным мнением руководство департамента использует плохую информированность общества о реальном состоянии в системе.

Дезинформационная политика

В 2007 году зафиксированы многочисленные случаи чрезвычайных событий в учреждениях системы. Как правило, информация о них получена неофициальным путем. Несмотря на декларации об открытости системы руководство ведомства усердно покрывает тайной обстоятельства и причины многих событий, часто отрицает какие-то факты, которые со временем вынуждено признать. Тщательный анализ информации, полученной из различных источников, обнаруживает неединичные случаи предоставления неправдивой информации.

Ниже приведен ряд сообщений о чрезвычайных событиях, которые позволяют составить представление как о характере чрезвычайных событий, так и о контексте сообщений о них.

Одним из самых громких событий стали волнения в Изяславской колонии № 31 (Хмельницкая обл.).

14 января 2007 года почти все осужденные Изяславской колонии № 31 (более 1200 лиц) объявили голодовку в знак протеста против, как они указали, самовольного наложения дисциплинарных взысканий, избиения и унизительного обращения со стороны персонала, плохого питания и медицинского обслуживания. Одним из требований заключенных было отстранение от управления колонией ее начальника, его первого заместителя и заместителя по режиму. В тот же день в колонию приехала комиссия департамента, и уже вечером голодовка была закончена.

А 22 января 2007 года в колонию было введено специальное подразделение в масках и в боевом снаряжении. Как сообщали правозащитные организации, они жестоко избили более 40 заключенных, которых специально для этого привели в штаб, — именно тех, кто заявил комиссии о требованиях осужденных. В результате избиения осужденные получили телесные повреждения: переломы ребер, костей, носов, выбитые зубы и тому подобное. Сразу после этого их разделили на две группы и перевезли в Ривненское и Хмельницкое СИЗО буквально в той одежде, в которой они были, все их вещи остались в колонии. В СИЗО заключенных снова жестоко били. В дальнейшем они были отправлены по этапу в другую колонию для продолжения отбывания наказания.

Работники департамента опровергают утверждение о голодании и избиении и говорят, что 40 осужденных перевели в другие колонии, поскольку учреждение № 31 было переполнено. На жалобы осужденных и их родителей в прокуратуру и другие органы власти поступили ответы, что действия работников департамента были правомерными.

Зато на первых порах в ответах ведомства на запросы общественных организаций предоставлялась информация, что «во время проведения общего обыска... спецсредства и меры физического влияния к осужденным не применялись». Вместе с тем на запрос «Донецкого Мемориала» Генеральная прокуратура сообщила, что «при проведении обыска, за совершение физического сопротивления к восьми осужденным применены, в порядке ст. 106 КИК, меры физического влияния и специальные способы (дубинки, наручники)». В дальнейшем и департамент признал этот факт, а позднее сообщил что по результатам проверки событий в Изяславской колонии применены такие меры: «Приказом исполняющего обязанности начальника Изяславской исправительной колонии № 31 от 22 января 2007 года №24, а также приказом начальника управления департамента в области от 24 января 2007 года №4 привлечены к дисциплинарной ответственности 24 виновных должностных лица, в том числе два работника предупреждены о неполном служебном соответствии, двум работникам объявлены строгие выговора, 13 работникам объявлены выговора, относительно двух принято решение об ограничении ранее наложенными взысканиями и два работников не привлечены к дисциплинарной ответственности в связи с непродолжительным по времени пребыванием на занимаемых должностях». Тем не менее так и непонятно, за что они были наказаны. Были ли они наказаны за незаконное насилие?

Еще в одном случае применения спецотрядов стали громкие события в Бучанской исправительной колонии № 85 (пгт Гостомель, Киевская область).

Правозащитники отмечали: «после того как эта история стала известной, руководство колонии сделало все, чтобы взять на испуг или уговорить заключенных молчать. Самых активных и сильно избитых перевели в другие колонии, а тем, кто остался, пообещали смягчение условий да еще и повязали всех круговой порукой — пообещали: если кто-то один проговорится, то всем будет не до шуток.

После этого в колонию были допущены несколько журналистов и представителей общественности, и, конечно, все заключенные молчали и никаких нарушений не было выявлено».

Заслуживают внимания факты жестокого обращения с заключенными в Винницком учреждении исполнения наказаний №1. На пресс-конференции, которая состоялась в Киеве в УНИАН 25 июня по случаю Международного дня защиты жертв пыток, матери осужденных Сергея Б. и Алексея П., которые отбывают наказания в Винницком учреждении исполнения наказаний №1, рассказали о жестоком избиении их детей в марте — апреле 2007 года. Сергея Б. конвоиры избили за то, что вовремя не вышел на работу. Алексей попал в немилость из-за жалобы, которую его мать написала в вышестоящие инстанции с целью прекратить жестокое обращение с осужденными.

«При личной встрече с Сергеем Б. и Алексеем П. мы видели синяки от пояса до колен, — сообщила на пресс-конференции президент Международного женского правозащитного центра «Ла Страда-Украина», народный депутат 5-го созыва Екатерина Левченко. — И хотя факты, изложенные в жалобах, подтвердились, от руководства департамента мне ответили: дескать, все нормально и ничего такого не было, а генерал Ильтяй отрицает увиденное».

А вот информация о жестоком избиении другого осужденного Р. своего подтверждения не нашла. Да и вообще сообщения о жестоком обращении часто носят противоречивый характер.

Например, «3 декабря в Харьковский СИЗО №27 прибыл неизвестный заключенный, этапированный из исправительной колонии №85. Очевидцы утверждают, что на момент прибытия он находился в ужасном физическом состоянии: на его теле были следы жестокого избиения. Будучи помещенным в обыкновенную камеру для этапированных и получив очередной отказ о предоставлении ему медпомощи, неизвестный заключенный, не успевший даже назваться, неожиданно перерезал себе сонную артерию, от чего вскоре скончался».

Начальник Харьковского управления департамента Александр Кизим подтвердил факт смерти «этапированного» из 85-й колонии и даже назвал его имя. Тем не менее начальник СИЗО в спецсообщении на его имя сообщал: «3 декабря 2007 года в Харьковский СИЗО из Бучанской исправительной колонии №85 для дальнейшего этапирования к месту лечения от туберкулеза прибыл Юрий Ф., 1961 г. р. Во время приема в приемном отделении жалоб на состояние здоровья не высказывал. В 18 час. 33 мин., находясь в коридоре приемного отделения для конвоирования в камеру медицинской части, состояние его здоровья внезапно ухудшилось, из ротовой полости и носа пошла кровь, в связи с чем был подан сигнал тревоги и начаты реанимационные меры, которые положительных результатов не дали. В 18 час. 36 мин. врачами медицинской части была констатирована клиническая смерть, остановка дыхания, остановка сердца, отсутствие пульсации, потеря крови, примерно 2—3 литра. Предварительная причина смерти: профузный легочный кровоподтек». Тем не менее мы ставим под обоснованное сомнение ответ официального представителя департамента и совсем не исключаем, что смерть заключенного наступила вследствие доведения его до самоубийства из-за жестокого обращения и систематического унижения человеческого достоинства (ст. 120 УК Украины). То есть не по причине запущенной формы туберкулеза, а вследствие уголовно наказуемого самоубийства, которое таким образом пытаются от нас скрыть.

И это не первый за последнее время случай «естественной» смерти с «этапированными» из Бучанской исправительной колонии №85».

Эти случаи и много других противоречивых сообщений свидетельствуют о настоятельной потребности ввести эффективный механизм или процедуру проверки сообщений о жестоком обращении с заключенными с участием независимых структур, в частности журналистов и общественных организаций. Отсутствие такой оперативной проверки приводит к тому, что определенная часть сообщений об издевательствах являются слишком преувеличенными и направленными в первую очередь на привлечение внимания любой ценой. К сожалению, руководство департамента игнорирует такие предложения.

Довольно редко публично звучат свидетельства самих осужденных. На пресс-конференции 22 февраля 2008 года один из бывших осужденных, вернувшийся из мест лишения свободы немногим менее года назад, поделился своими воспоминаниями о заключении: Павел Панич с 2001-го по 2007 год отбывал наказание в 25-й колонии Харьковской области. «Там нет ни одного зэка, которого не били, — рассказывает Панич. — За что били? Стыдно сказать: люди работали в две смены, подъем в шесть, в час ночи — отбой, некогда даже побриться было. А если человек скажет: я хочу пожаловаться, вы нарушаете мои права — не дай Бог! Это смертная кара».

Когда терпеть стало невозможно, осужденный тайком подключился к административной телефонной сети и позвонил по телефону по городской линии своей матери, попросив, чтобы она написала письма на имя Александра Мороза и Юлии Тимошенко с просьбой помочь. «Я нарушил закон, но этого никто не заметил, однако другого выхода не было: официально обращаться я не мог, инкогнито тоже, поскольку понимал, что законной силы это не будет иметь», — говорит Панич.

14 июня 2004 года пришел ответ от Юлии Тимошенко, а через четыре дня заключенного, который отважился пожаловаться, бросили в изолятор на 15 суток. Еще через неделю, по словам экс-осужденного, к нему «применили наручники»: «Это когда два офицера выкручивают руки за спиной, один тебя держит за грудь, и сжимают так, что наручники въедаются в мясо», — объясняет он. После этого прошло уже три года, а бывший музыкант Павел Панич до сих пор не может играть на музыкальных инструментах. Говорит — не чувствует рук.

На протяжении 2007 года правозащитные организации десятки раз привлекали внимание общественности к серьезным вероятным нарушениям прав человека в учреждениях уголовно-исполнительной системы, проводили пресс-конференции, обнародовали открытые письма к руководителям департамента.

Комитет ООН против пыток в своих Рекомендациях по итогам рассмотрения Пятого периодического отчета правительства Украины указал, что «комитет обеспокоен известными фактами использования антитеррористического подразделения в масках внутри тюрем, что приводит к запугиванию заключенных и плохому отношению к ним». Комитет рекомендовал правительству Украины обеспечить, «чтобы антитеррористическое подразделение не использовалось внутри тюрем и тем самым предотвращал жестокое обращение с заключенными и их запугивание».

Но, как свидетельствует получаемая информация, департамент продолжает практику использования специальных подразделений для запугивания заключенных, что нарушает международные обязательства Украины.

Применением этих подразделений, как считают правозащитники, департамент достигает ряд других целей: действительное и превентивное наказание нарушителей режима, а еще больше — искателей правды и жалобщиков, демонстрация всем полной своей безнаказанности и возможности чинить относительно них действия любого уровня своеволия.

Следует отметить, что Министерство юстиции 27 декабря 2007 года отменило регистрацию приказа №167 от 10 октября 2005 года в Едином реестре нормативно-правовых актов, согласно которому в составе департамента по вопросам исполнения наказаний функционировало спецподразделение для борьбы с терроризмом, которое использовалось для проведения обысков осужденных и помещений учреждений исполнения наказаний и следственных изоляторов, а фактически — для запугивания лишенных свободы. Упразднение регистрации означает, что приказ №167 утратил законную силу. Тем не менее спецподразделения использовались и позже. Работники департамента утверждают, что это так называемые «сводные» отряды, которые формируют при необходимости из оперативных и других работников разных учреждений исполнения наказаний для поддержки порядка в учреждениях, когда возникают конфликтные ситуации между осужденными и администрацией. Характер действий этих отрядов, по сообщениям, полученным в конце 2007 года и в первые месяцы 2008 года, не отличался от действий спецподразделений для борьбы с терроризмом.

Эксперт по пенитенциарным вопросам кандидат юридических наук Александр Беца убежден: во всем виновата непродуманная кадровая политика — начиная от назначения на должность председателя Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний и заканчивая повальной кадровой ротацией в регионах, когда руководить областными управлениями назначили людей, которые «не разбираются в этой системе», работников милиции, ГАИ и МЧС. «Впервые за историю независимости мы имели случаи, когда сами работники — Львовского СИЗО, Ирпенского исправительного центра — выступили против своих руководителей, не в состоянии дальше терпеть», — говорит Беца. По его мнению, тем, кто работает «в низах», с мизерной заработной платой (в среднем начинающий в учреждениях исполнения наказаний получает 900 грн.) как раз и приходится труднее всего. При этом, подчеркивает он, зарплата руководителей департамента в 30 и больше раз выше. Материальные трудности часто толкают «рядовых» сотрудников на злоупотребления. Как результат, в колониях процветают поборы, шантаж, торговля привилегиями, пронесение наркотиков и спиртного.

Из выводов правозащитников хотелось бы выделить следующие:

В течение прошлого года в системе перемен к лучшему не наблюдалось.

Демилитаризация департамента не происходит. Даже наоборот: с 1999-го по 2008 год количество аттестованных работников департамента возросло на 24%, а не аттестованных уменьшилось на 47%.

Продолжается тенденция уменьшения численности заключенных в учреждениях системы, что в общем положительно влияет на условия их содержания.

В прошлом году в департаменте продолжалась практика принятия ведомственных документов, нарушающих права осужденных и заключенных. В нормотворческой деятельности значительное преимущество отдано в пользу вопросов охраны и безопасности в ущерб соблюдению прав человека. Общественность и ведущие научные сотрудники к разработке документов, касающихся прав человека, не привлекаются.

Несколько ухудшается состояние с соблюдением прав человека в учреждениях исполнения наказаний в контексте обращения персонала с заключенными. Как и год назад, можно утверждать, что уважение к достоинству человека до сих пор не стало доминирующим фактором криминально-исполнительной политики.

Участились случаи протестов со стороны осужденных, но откровенный анализ причин таких событий отсутствуют. Результаты расследования чрезвычайных событий не обнародуются. Обществу иногда предоставляют неправдивую информацию о настоящем ходе событий, отрицаются факты избиения осужденных и грубое обращение с ними. К осужденным, которые протестуют и жалуются, применяют карательные меры.

Заостряет ситуацию с соблюдением прав человека невзвешенная кадровая политика руководства ведомства. Из системы продолжают уходить опытные кадры. Вместе с тем принимаются, и часто на руководящие должности, лица без необходимого опыта работы в этой сфере. Неудачные кадровые решения принимаются на фоне отсутствия социальной защиты персонала.

Нет действенной и публичной реакции руководства на случаи коррупции среди персонала тюрем и руководителей ведомства.

Доступ к информации о соблюдении прав осужденных в системе слишком ограничен. Продолжается практика непредоставления ответов должностными лицами органов по запросам. К работникам ведомства, нарушающим законодательство об информации, не принимаются меры реагирования.

Взаимодействие с общественностью, в первую очередь с неправительственными организациями, ограничивается только вопросами материальной помощи системе и отдельных услуг правового и консультационного характера осужденным. Руководство департамента продолжает практику уклонения от сотрудничества с правозащитными организациями, имеющими собственные взгляды на факты и события и высказывающими критические замечания о руководстве системы.

Общественный контроль за соблюдением прав осужденных и заключенных, а также деятельностью учреждений исполнения наказаний, отсутствует. Общественные советы при управлениях департамента или не работают, или занимаются исключительно проблемами проведения культурных мероприятий. Общественный совет при департаменте собирается только дважды в год, неотложные вопросы по соблюдению прав человека не рассматриваются, его глава на обращение общественных организаций не реагирует. Этот орган фактически имитирует консультации с общественностью.