БЕЛЫЕ НИТКИ ДЛЯ ЧЕРНОГО МЕТАЛЛА

То, что в нашем государстве вообще и в экономике в частности порядка явно недостает, не пытается отрицать даже самый убежденный патриот. Хотя и самый отъявленный недоброжелатель на основании этого не ставит под сомнение ни факт существования государства, ни его составляющей части — экономики. Но, увы, когда дело касается вопросов не столь глобальных, а повседневно приземленных, не то что от взаимопонимания, а даже от элементарного здравого смысла подчас не остается и следа.

Взять, к примеру, разросшуюся до масштабов стихийного бедствия проблему хищения металлов. Вроде бы борьба с этим злом ведется неустанно, а особых результатов не наблюдается. Проще говоря, как норовили отдельные субъекты умыкнуть все, что и плохо, и хорошо лежит, так и продолжают тащить. А те, кто по долгу службы призван их остановить, выдвигают несокрушимый аргумент — мол, к каждому столбу милиционера не поставишь. Только вот незадача. Если у рядового обывателя подобное оправдание хотя и с трудом, но все же может найти понимание и даже сочувствие, то вышестоящее начальство подобными сетованиями не разжалобить. Оно (начальство то бишь) конкретных результатов требует. И тут не место сомнениям — успеть бы вовремя отчитаться, а там уж пусть кто угодно пытается определить правых и виноватых.

На практике это выглядит примерно следующим образом. 15 марта группа сотрудников районного отдела налоговой милиции появляется на территории Запорожского речного порта. Точнее — во втором грузовом районе, где хранится собранный и подготовленный к отправке на переработку лом черных металлов. И что примечательно, внимание налоговиков привлекает лишь одна из куч отслужившего свой век металла, а не, скажем, находящаяся рядом. Может, потому, что ее объем гораздо внушительнее, чем у соседней, или же сотрудники правопорядка были изначально озадачены вниманием именно к ней? Тут я судить не берусь, поскольку сами налоговики к комментариям категорически не расположены.

Впрочем, об этом чуть позже. А пока ознакомимся с мнением очевидца и непосредственного участника процесса «осмотра места происшествия», как он обозначен в составленном протоколе.

— Площадку под хранение металлолома мы арендуем у Запорожского речпорта на основании договора. На ней собранный металл накапливается и уже затем вывозится для дальнейшей переработки, — рассказывает заместитель директора производственно-коммерческой фирмы «Южгазсервис» Владимир Кузнецов. — Разумеется, на этот вид деятельности у фирмы есть соответствующая лицензия и полный пакет предусмотренных законом разрешений и согласований. То есть, мы работаем легально, в существующем правовом поле. Но фирме было поставлено в вину то обстоятельство, что металлолом хранился без указания места деятельности в выданной «Южгазсервису» лицензии. Действительно, согласно принятым 16 ноября прошлого года изменениям в закон «О металлоломе» это условие должно быть соблюдено. Однако заключительные положения изменений предписывают Кабмину внести в Верховную Раду предложения о приведении законодательных актов в соответствие с настоящим законом, а также обеспечить перерегистрацию действующих лицензий на осуществление операций с металлоломом.

В новой редакции закона четко указано, что «лицензии на осуществление операций с металлоломом, не перерегистрированные в четырехмесячный срок после вступления в силу закона, считаются недействительными». Следовательно, на день проверки обвинение фирмы, которая временно приостановила деятельность в связи с перерегистрацией, в нарушении действующего законодательства безосновательно. Но эти обстоятельства проверяющие во внимание не приняли.

На следующий день нам вручили повестку в суд, почему-то за пять минут до начала заседания. Причем сделано это было в ультимативной форме — мол, откажетесь брать повестку, найдем пару понятых и суд состоится без вашего участия. Ничего не поделаешь, пришлось подчиниться и прибыть в суд, но, как оказалось, лишь для того, чтобы нас уведомили о том, что заседание состоится после выходных — в понедельник.

Надежды руководства «Южгазсервиса» на то, что в ходе объективного судебного рассмотрения недоразумения будут устранены, увы, себя не оправдали. Суд целиком принял точку зрения налоговой милиции, постановив подвергнуть директора фирмы штрафу в размере 350 гривен с конфискацией всего лома черных металлов в количестве 605 тонн. И на этом все — «постановление обжалованию не подлежит». Уважаемому суду, конечно, виднее, но, если я не ошибаюсь, он призван в ходе непредвзятого рассмотрения конфликта вынести справедливый вердикт и при необходимости наказать виновных. А что же на самом деле вышло? Мягко говоря, недоразумение.

Допустим, «Южгазсервис» допустил какие-то нарушения в работе и за это фирма должна понести определенную законом ответственность. В частности, в виде штрафа, наложенного на руководителя. Но с какой стати суд решает конфисковать имущество (в данном случае — лом черных металлов), которое данной фирме не принадлежит?! Ведь еще в феврале нынешнего года весь металлолом был продан фирме «Киевметалл», о чем имеются соответствующие документы. А на арендованной «Южгазсервисом» в речпорту площадке, согласно договору и акту о передаче на ответственное хранение от 5 марта, лом содержался перед отправкой до начала навигации на Днепре. Глаза Фемиды, как известно, закрыты повязкой — для пущей объективности. Но вовсе не для того, чтобы своим карающим мечом она размахивала направо и налево, разя всех без разбору. По крайней мере, в это хочется верить, не допуская даже мысли о том, что строгая дама склонна к лукавству в виде послушного исполнения полученного указания. И тогда напрочь исчезнут основания для недоуменных вопросов, которые, к сожалению, даже после постановления, не подлежащего обжалованию, так и остались без ответа.

Почему, например, в протоколе осмотра места происшествия, а затем и в судебном постановлении фигурирует цифра 605 тонн, тогда как на самом деле на площадке в речпорту, согласно акту передачи на ответственное хранение, содержится 620 тонн лома? Или, скажем, с какой стати суммарная оценка металлолома составила в протоколе налоговой администрации 121 тыс. грн., если на рынке одна тонна оценивается 391 грн., следовательно, даже 605 тонн стоят почти вдвое дороже? Согласитесь, вопросы далеко не пустячные. Поэтому и пришлось обратиться ко второй стороне конфликта. И тут события приобрели совершенно удивительный оборот.

Начальник отдела налоговой милиции Жовтневого района Сергей Фурман категорически отказался предоставлять информацию, сославшись на заведенный у них порядок общения с журналистами только через пресс-службу. Попытки объяснить начальнику, что правовой вес ведомственной инструкции никак не может быть больше, нежели действующие законы (в частности, «Об информации» и «О прессе»), остались без внимания. И это поначалу вызвало искреннее возмущение у заместителя председателя областной налоговой администрации Василия Гневышева, пообещавшего разобраться и принять соответствующие меры буквально в течение двух часов.

Признаться, столь деловой подход поначалу воодушевил, но, как оказалось, явно преждевременно. Спустя два часа тон общения у Василия Викторовича существенно изменился. Нет, отказа в предоставлении информации не последовало, но было поставлено условие — интересующие вопросы необходимо представить в письменном виде и ответ на них будет письменный. Невольно это наталкивает на мысль: неужели налоговикам больше нечем заняться, чем заводить переписку вместо 10—15 минут разговора? Но что поделаешь — с поставленными условиями приходится считаться. Поэтому ответ относительно определения количества лома в изложении начальника отделения налоговой милиции имеет следующую интерпретацию:

«На момент проверки должностными лицами ПКФ «Южгазсервис» Черныш А.Е. и Кузнецов В.Ю. документы на количественный учет металлолома на площадке хранения предоставлены не были, количество 605 тонн было указано в протоколе со слов Кузнецова В.Ю. (акт передачи на ответственное хранение от 05.03.01 г. в ГНИ Жовтневого района на 22.03.01 г. не предоставлен)». Вместо комментария к написанному я просто предлагаю вам, уважаемый читатель, представить предпринимателя, который основной целью своей деятельности поставил бы работу себе в убыток. И тут уж пусть простят меня работники фискальных органов, но не могу я поверить в то, чтобы фирма добровольно швыряла на ветер тысячи гривен.

Не меньшее удивление вызывает и следующий ответ — относительно определения стоимости металлолома. Цитирую: «Стоимость металлолома определялась по минимальной закупочной стоимости металлолома у населения, 200 грн. за тонну». А с какой, спрашивается, стати «по минимальной», когда предприятие уже понесло определенные затраты на сбор, транспортировку, складирование и хранение металлолома? Относительно этого один сведущий в хозяйственных спорах юрист, к которому я обратился за консультацией, был откровенно категоричен. Вот его версия: «На мой взгляд, дело шито белыми нитками. И, скорее всего, налоговики это понимают. Стало быть, не исключают, что оно будет опротестовано и придется назад кино крутить — возвращать изъятое. Но уже не в натуральном виде, а в денежном эквиваленте, который, согласно протоколу, вдвое ниже фактической стоимости. Вот и выходит, что в накладе они не останутся».

Это предположение можно было бы отнести к разряду досужих домыслов, но развернувшиеся в речпорту события невольно вынуждают, по меньшей мере, принять их к сведению. Слишком уж скоро взялись за выполнение решения суда, пытаясь вывезти металлолом. Интересно, чем обусловлено такое служебное рвение, будто дело касается скоропортящегося продукта, а не ржавого железа, которое вполне может храниться до окончательного выяснения конфликта, продолжение которого намечается в районной и областной прокуратурах, областном суде? Неужто и вправду все объясняется желанием штопки на скорую руку нитками определенного цвета?