Желтый фосфор с несколькими неизвестными

Львовщина постепенно отходит от последствий техногенной катастрофы возле Ожидова. После шока, вызванного «фосфорной» трагедией, люди задаются вопросами о причинах случившегося, хотят услышать объективную, правдивую информацию о вреде, нанесенном здоровью, а также окружающей среде. Напомним, что 16 июля на территории Бусского района Львовской области, на перегоне Красное — Ожидов, потерпел крушение товарный состав с опасным грузом — желтым фосфором. 15 цистерн, по 50 тонн каждая, сошли с рельсов, шесть из них загорелись. Потребовалось много усилий, чтобы укротить разбушевавшийся пожар с ярким высокотемпературным пламенем. Огромные тучи белого дыма распространились на десятки квадратных километров. Надо отдать должное пожарным и спасателям, которые, не имея средств индивидуальной защиты — противогазов или хотя бы респираторов, бросились в этот кромешный ад, а также медикам, поспешившим на помощь пострадавшим от ядовитого дыма. В то же время в очередной раз приходится испытывать чувство досады и вполне оправданного негодования в отношении некоторых официальных лиц и руководителей ведомств, по вине которых (хотя, несомненно, крайними, как всегда, окажутся «стрелочники») собственно и произошла авария. Итак, какие можно сделать выводы из «фосфорной» трагедии? Каковы ее последствия? Что по этому поводу думают авторитетные ученые и специалисты? И, конечно же, многих интересует, какая сегодня ситуация в зоне катастрофы, как чувствуют себя пострадавшие и те, кто проживает на территории, подвергшейся фосфорной опасности, существует ли угроза их здоровью.

В зоне катастрофы: врачи и «беглецы»

Первую информацию МЧС о катастрофе в Ожидове диспетчер Львовской службы медицины катастроф получил 16 июля в 17.47. Через две минуты сообщили в главное управление здравоохранения Львовской области и Бусскую областную больницу. И сразу же на место события выехали девять специализированных бригад быстрой медпомощи. В течение 15 минут был создан региональный штаб по обеспечению медицинского обслуживания населения в районе аварии, освобождены реанимационные кровати в 13 учреждениях областного и районного подчинения, под потенциальную госпитализацию подготовили 1500 коек. Сразу же была налажена телефонная связь с главным токсикологом МЗ Украины Борисом Шейманом. В 18.30 главный врач Бусской центральной районной больницы выступил по радио с информацией об особенностях поведения населения в районах задымления — этот ролик транслировали по местному радио в течение двух суток. Также было сообщено, что с любыми жалобами все население круглые сутки может обращаться за медицинской помощью.

До четырех часов ночи 17 июля госпитализировали 13 потерпевших. Среди них в тяжелом состоянии — четыре человека из Бусского отряда спасателей. Это первые люди, которые выехали на тушение пожара, не зная, что это за пожар и не имея защитных костюмов. Их состояние оставалось тяжелым в течение двух дней. На сегодня, по словам главного врача Львовской области Игоря Герича, «они полностью вылечены и выписаны домой».

По официальной информации, обнародованной главным управлением здравоохранения Львовской области, из территории пяти районов, попавших под ореол распространения фосфорного дыма, по различным причинам (и с подозрением на ингаляционное отравление фосфором, и с другими патологиями, не касающимися непосредственно ингаляционного отравления фосфором) были госпитализированы 320 человек, в том числе 83 детей. Из них 181 человек — сугубо с подозрением на острое отравление продуктами горения фосфора. Это из общего числа тех, кто оказался непосредственно в зоне катастрофы (11 тысяч человек), а в общем, с учетом населения близлежащих районов, которое, по словам И.Герича, панически отреагировало на сообщение об аварии в Ожидове, — это 39 тысяч человек. (На момент написания материала в больницах области находились 18 взрослых пациентов.)

Почти всех госпитализированных лично консультировал главный токсиколог профессор Шейман. Диагноз «острое ингаляционное отравление парами фосфора» в границах Львовской области установлено 99 лицам, в том числе 14 детям.

В зоне чрезвычайной ситуации работали около 860 медиков (из них 305 — врачи), были задействованы 16 медучреждений, 38 бригад скорой помощи, 31 стационарное отделение. Для подворных обходов создали 27 медицинских бригад. Населению предлагали УЗИ и кардиографическое обследование, развернутый анализ крови, консультации узкопрофильных специалистов. Там, где население реагировало на ситуацию достаточно сложно, работали психологи. 25 июля начала действовать горячая телефонная линия 058 (людей до сих пор консультируют по медицинским и другим вопросам).

Особых трудностей с предоставлением медпомощи (в частности с обеспечением медикаментами), подчеркивает Игорь Герич, не возникало. Самые большие проблемы — дезинформация, которая провоцировала панические настроения среди населения и существенным образом осложняла выполнение медицинских задач и невыполнение профессиональных обязанностей.

Главное управление здравоохранения Львовской области даже распространило официальное опровержение и адресовало его руководителям средств массовой информации. Появление этого документа повлекло информационное сообщение в одном из электронных СМИ «Желтый фосфор убил уже трех человек?». Также через несколько дней после катастрофы СМИ распространили информацию относительно тележурналистов, которые, работая на месте аварии, отравились фосфорным дымом и были госпитализированы. Состояние корреспондента ICTV г-на Кривого главный врач Львовщины по определенным причинам не стал комментировать. Относительно другой журналистки профессор Герич указал, что лично освидетельствовал ее и диагностировал «фолликулярную ангину и застарелый гастродуоденит, который, по-видимому, обострился и из-за напряженной работы, и из-за напряженного эмоционального состояния, и из-за неправильного питания».

Теперь о невыполнении профессиональных обязанностей. Через несколько часов после аварии в двух селах исчезли и до сих пор не вернулись два фельдшера. «Также поддались панике семь врачей-консультантов из областных учреждений, — рассказывает Игорь Герич. — Эти специалисты приехали в Бусскую районную больницу, чтобы предоставить конкретную помощь. Но вместо этого просидели в приемном покое в масках, отпугивая своим видом население. Поэтому я распорядился снять их с задания без права в последующие дни выезжать на место события». Этих врачей, по словам главного медика Львовщины, «ожидает острая моральная оценка, и не только на уровне области». Так же, кстати, как и на фармацевтов из нескольких сел, которые, закрыв аптеки и сбежав в неизвестном направлении в первый же день после аварии, лишили людей элементарного медикаментозного обеспечения.

Медики, делая подворные обходы, довольно часто сталкиваются с тем, что крестьяне, нарекая на невнимательное отношение к их здоровью, нередко сами отказываются от осмотров и консультаций. А мотивация отказа такая: «Хотим ультразвуковое обследование!» Вопрос решил, побывав на месте катастрофы, президент Украины: три ультразвуковых аппарата доставили из Киева в Буск, Радехов и Броды. Это экспертного класса оснащение, какого во Львовской области до сих пор не было. Министр здравоохранения Юрий Гайдаев сообщил о закупке для Львовской области за государственные средства и хроматомасспектрометра — сверхточного аппарата для выявления в организме токсических веществ, тех или иных жидкостей в субстратах. Аппарат стоит около 1,5 млн. гривен, и выделят его области для создания токсикологического центра.

Для ликвидации последствий аварии на Львовщину должны поступить и 14 млн. гривен, из них 670 тыс. — сугубо для медицины. В частности за эти средства на 60 тыс. гривен будут закуплены медикаменты для больниц, которые оказывали помощь потерпевшим. Предусмотрено и приобретение автоматизированных биохимических анализаторов и санитарного транспорта, в том числе реанимобиля для Бусской ЦРБ.

Отдельно следует сказать об осведомленности населения. По моему мнению, львовяне отнюдь не должны сетовать на отсутствие информации, поскольку сразу же после катастрофы Львовское областное телевидение организовало «прямые линии» с привлечением руководителей всех служб, работавших на месте катастрофы. Программы выходили в эфир каждый день и длились по нескольку часов — с первого дня аварии вплоть до отправления вагонов с фосфором из Ожидова в Казахстан. В режиме оn-line принимались телефонные звонки, на которые отвечали присутствующие в студии. Также в режиме прямого эфира 27 июля транслировалась внеочередная сессия областного совета, на которой отчитывались руководители всех служб, принимавших участие в ликвидации аварии.

Отдельная тема — качество информации. Даже во Львове, который находится на расстоянии 60 километров от места аварии, возникла паника. И это несмотря на то, что с первого дня аварии все службы говорили о полнейшей безопасности именно во Львове. Несколько дней люди опасались выходить на улицу с маленькими детьми. Кое-где появлялись граждане в марлевых масках (сработал так называемый токийский синдром). А спровоцировало массовый испуг прежде всего то, что вице-премьер Александр Кузьмук в первом телеинтервью с места события сравнил катастрофу в Ожидове с чернобыльской. Кроме того, было обнародовано сообщение о временном запрете закупок у населения Бусского района мясных и молочных продуктов, овощей и фруктов. Людям рекомендовали без потребности не выходить на улицу, плотно закрывать окна, не пить воду из колодцев, не есть овощей и фруктов, не купаться в водоемах и не выпасать скот. А уже через два дня г-н Кузьмук, будто опомнившись, показательно, на камеру, вкусно хрустел огурцом с огорода, просил поджарить яичницу и даже в шутку претендовал на «сто грамм».

Подливало масла в огонь и было причиной паники и то, что главный санитарный врач Львовской области Роман Павлив в прямых эфирах на областном телевидении, рассказывая о пробах воды, почвы и воздуха, часто путал фосфор с фтором. А еще людей смущало отсутствие в первые дни после аварии губернатора области Петра Олийныка и председателя облсовета Мирослава Сеника (который, кстати, в отличие от губернатора, так и не прервал отпуск и не вернулся из-за границы во Львов).

Взбудоражило львовян выступление на «5 канале» экс-министра здравоохранения г-на Полищука, который говорил о необходимости потреблять активированный уголь, при этом львовские медики подчеркивали некомпетентность такого совета. И несмотря на это, во львовских аптеках за считанные часы после выступления экс-министра размели этот препарат, а владельцы аптек неплохо заработали на ажиотаже, поскольку уголь мгновенно подорожал.

* * *

«Острый период предоставления медпомощи завершится тогда, когда из стационара будет выписан последний «фосфорный» пациент, — говорит Игорь Герич. — Пока же медики работают по селам. Обследование населения зараженной территории будет продолжаться до конца года. Кроме того, все люди, обратившиеся во время аварии за медицинской помощью, через месяц пройдут повторное стационарное обследование. И это подтверждено документально, то есть имеется соответствующий приказ по Главному управлению здравоохранения Львовской области, в котором речь идет об оперативном предоставлении медпомощи и поздней реабилитации».

«Фосфорные удобрения» как последствия аварии?

«Фосфорну хмару шукай вечорами...» — перефразируя слова известной песни «Червона рута», обрисовывала экологическую обстановку одного из районов Ривненщины — Радивиловского — местная пресса. Подобные сюрреалистические пейзажи не были плодом богатого журналистского воображения. Под вечер 16 июля огромное белое облако, образованное продуктами горения фосфора, действительно двигалось с места аварии по направлению к Луцку. Оно прошло над селами Мытница и Ридкив. В зоне его повышенной активности оказались еще три населенных пункта — Новая Мытница, Острив и Пляшевая. И все они расположены за 40—50 км от места аварии.

Председатель Ридкивского сельского совета Любовь Войтышин не скрывает последствий техногенной катастрофы во Львовской области (газета «Рівне вечірнє», 19 июля):

— Сразу после случившегося у многих болела голова, першило в горле, у некоторых жгло глаза и кожу. По-видимому, они отравились. В амбулаторию обратилось несколько десятков наших жителей. В селе паники не было, но все сидели за закрытыми окнами, не пасли скот.

Ее коллега, председатель Пляшевского сельсовета Виктор Анто­нюк, в беседе с корреспондентом «ЗН» признал, что в первые дни после аварии жители села жаловались на боль в горле, обострение давних недугов. Однако он настойчиво утверждает, что сельские власти оперативно сделали все для минимизации последствий аварии и на сегодняшний день состояние здоровья пляшевцев нормализовалось.

— 16 июля вечером я не ждал указаний из района, а сам обратился в районный штаб отдела МЧС. Для оперативного информирования населения организовали дежурства работников сельсовета. В ночь с 16 на 17 июля, когда все спали, я сам ходил закрывать колодцы, чтобы люди не пили из них воды. Быстро действовать в непростой ситуации нам помогла райгосадминистрация... — заверил председатель.

Его слова подтвердил председатель Радивиловской райгосадминистрации Игорь Полетко. И тем самым попробовал снять остроту проблемы.

— Оснований для паники нет и не должно быть! — ставит точку чиновник. — Районные власти действовали четко, согласно инструкциям на случай возникновения техногенных катастроф. Уже в понедельник вечером был создан штаб, который контактировал со штабом в Бродах. Мы рекомендовали жителям района закрывать форточки, не выходить без острой необходимости на улицу, не пасти скот, не купаться в открытых водоемах, не пить воды из колодцев... На следующий день я с соответствующими службами объехал села, которых коснулись последствия аварии, и объяснил, как действовать. Главный врач райбольницы проследил, чтобы амбулатории и ФАПы закупили необходимые лекарства, а врачи из района обследовали состояние здоровья жителей пораженных сел... На сегодня угрозы здоровью людей в районе нет. Мы уже отправили более 100 детей в оздоровительные учреждения Радивиловщины.

Главный государственный санитарный врач Ривненской области Геннадий Шевченко основания для тревоги попробовал развеять результатами анализов проб воздуха и воды, взятых в упомянутых селах. «На следующий день после аварии специалисты облсанэпидем­станции выезжали туда. Они обнаружили следы соединений фосфора. Но у нас нет методик, чтобы исследовать — это последствия аварии или внесение фосфорных удобрений. По результатам анализов, содержание фосфорного ангидрида в воздухе составляет 0,002—0,009 мг на метр кубический при предельно допустимом уровне 0,15 мг/м³. В питьевой воде концентрации полифосфатов были 0,04—0,035 мг/м³ (предел — 3,5 мг/м³). Пробы воды, взятые в местной речке Пляшевке (0,06 мг/м³), тоже не подтвердили превышения нормы.

Однако как именно «последствия аварии» или «фосфорные удобрения» могут повлиять на здоровье людей и окружающую среду, чиновники не прогнозируют.

В отношении техногенных вредных веществ «нормы» не существует

А что говорят о последствиях «фосфорной» трагедии ученые?

Профессор Александр ГОЛУБ (Киевский национальный университет им. Т. Шевченко), участник школ НАТО по химическому, биологическому и ядерному оружию массового уничтожения и методам защиты войск и населения, на вопросы корреспондента «ЗН» ответил следующим образом:

— Острые отравления белым фосфором через легкие не известны. Более изучены хронические отравления, имеющие для организма катастрофические последствия. К счастью, в данной ситуации хроническое отравление парами фосфора исключено — оно возникает в случае длительного контакта с ними.

Что касается возможных последствий аварии в Ожидове, то однозначно можно сказать следующее: если собрать весь оставшийся фосфор и не допустить его испарения, то он не сможет поразить людей и животных. Ежели небольшое количество фосфора осталось в окружающей среде — на грунте, растениях, вещах, зданиях и так далее, то они проявят себя в темное время суток голубым свечением. В еще меньших количествах он быстро окислится и перейдет в фосфатную кислоту, которая образуется при горении фосфора. На присутствие белого фосфора укажет запах озона, который возникает при окислении этого вещества в воздухе. Поэтому если чувствуется запах свежего воздуха, как после грозы в лесу (небольшая концентрация озона), либо неприятный запах, сопровождающий ксероксы при копировании или лазерные принтеры при печати (большая концентрация), то можно подозревать наличие желтого фосфора (техническое название белого фосфора) в окружающей среде.

Теперь о продуктах сгорания белого фосфора и их опасности. При сгорании фосфора вредные промежуточные продукты очень быстро переходят в конечный продукт — фосфатную кислоту, опасную лишь в концентрированных растворах. В атмосфере же после сгорания фосфора образуются достаточно разведенные растворы, которые прямого вреда не несут. Естественно, выпадая в виде кислотных дождей, они могут наносить незначительный вред растительному миру и некоторым строительным материалам. Однако из всех кислотных дождей эти будут наименее опасные, поскольку фосфатная кислота легко превращается в фосфатные удобрения и даже входит в состав антикоррозийных смесей.

Таким образом, ожидать катастрофических последствий из-за аварии не следует. Однако полную оценку последствий аварии можно было бы сделать, если бы были официальные данные о количестве сгоревшего фосфора.

Известный исследователь в области профилактической медицины, академик АМНУ, член-корреспондент НАН Украины Исаак ТРАХТЕНБЕРГ:

— Острые отравления белым (желтым) фосфором на производстве не встречаются и являются следствием несчастных случаев. При отравлении уже через полчаса появляются общая слабость, головная боль, чувство дискомфорта. Позже — симптомы уже специфического характера. В связи с попаданием фосфора на слизистую верхних дыхательных путей образуется кислота, отчего возникает жжение. Оно может появиться и в области желудка, куда фосфор попадает со слюной. Начинается отрыжка с чесночным запахом, возможны тошнота и рвота.

Известно, что критерием степени опасности является не просто обнаружение токсического вещества в пространстве, окружающем человека, а его количество. И в данном случае уже с первых часов «фосфорной» аварии необходимо было получить такие количественные данные. Но до сих пор общественности не известно: проводился ли и кем именно мониторинг содержания фосфора в воздухе, воде, почве? Какие при этом были использованы методы? В печати промелькнули заявления о том, что выявлено «превышение нормы в 20 раз». Но о какой «норме» может идти речь, если в отношении техногенных вредных веществ таковой вообще не существует? Как известно, у нас и за рубежом установлены соответствующие гигиенические нормативы — предельно допустимые концентрации (ПДК) и ориентировочно безопасные уровни воздействия (ОБУВ) в объектах внешней среды. Для фосфора наши нормативы предусматривают в качестве ПДК в атмосферном воздухе величину 0,0005 мг/м³, в воде — 0,001 мг/м³, в воздухе рабочей зоны на производстве — 0,03 мг/м³. Кстати, наши отечественные нормативы даже более жесткие, чем, скажем, в США, где ПДК того же фосфора в воздухе рабочей зоны 0,1 мг/м³, то есть втрое выше.

Надо сказать, большинство журналистов пытались объективно освещать события, но некоторые публикации стремились к сенсационности. Так, на страницах ряда газет появилось сообщение о том, что опасное «фосфорное облако» направляется к Киеву. Дескать, в четверг, 19 июля с 13.00 до 15.00 (какая скрупулезная осведомленность!..) «фосфорное облако» будет проходить над Винницей, а во второй половине дня достигнет Киева! Прогноз был столь серьезным, что киевский мэр издал распоряжение, в котором говорилось, что соответствующие органы должны информировать киевлян о «поведении фосфорного облака». Вокруг токсичного облака, которое в результате горения фосфора действительно некоторое время висело над местом аварии и было шириной 300—600 метров, развернулась целая дискуссия. Кстати, когда облако уже рассеялось, специалисты из МЧС заявили, что «вообще никакого облака нет, никуда оно не летит и нет угрозы даже Львову!», а их коллеги из Укргидрометцентра поведали, что «химическая туча» до столицы не дойдет, поскольку ветер дует в сторону… Беларуси. Белорусское МЧС тут же отреагировало и пришло к выводу, что облако сможет двигаться только «по наклонной к земле» и поэтому «осядет на Львовщине». Вот такая «высоконаучная» дискуссия.

Населению пострадавших мест необходимо было предоставить информацию о наличии и количественном содержании токсикантов, которые могут поступать в организм человека с воздухом, водой и пищей. И не пришлось бы тогда уважаемым руководителям спасательных операций демонстрировать населению на себе потребление якобы идеально чистых продуктов. Очень уж хотелось им убедить общественность в том, что опасность миновала. Думается, многие зрители испытали чувство неловкости, когда на экране телевизора, крупным планом, показали колоритную фигуру известного в стране деятеля с большим огурцом, зажатым в зубах. А рядом стояли зрители, наблюдавшие за этим «натурным экспериментом» — местные жительницы с испуганным выражением лиц. Еще один примечательный эпизод. Как рассказал мне коллега-токсиколог, возвратившийся с места аварии, он наблюдал там, как один спасатель, прибывший из Казахстана, желая продемонстрировать безвредность почвы, зачерпнул горсть земли и препроводил ее в собственный рот. Чудеса и только… А ведь уже на второй день после аварии содержание фосфорного ангидрида, которое вблизи эпицентра превышало ПДК (0,15 мг/м³), пошло на спад, а население и общественность, к сожалению, были дезориентированы и напуганы известным заявлением о том, что происшедшее — «второй Чернобыль».

Одним из основных уроков «фосфорной эпопеи» должна стать истина: подобные ситуации легче предупредить, чем потом ликвидировать. Украина в последние годы присоединилась к Базельской, Роттердамской и Стокгольмской конвенциям. Они предусматривают запрещение (либо ограничение) использования опасных токсических веществ. Надо лишь выполнять обязательства, вытекающие из указанных конвенций.

* * *

…Судя по информации, полученной журналистами «ЗН», официальных данных нет не только о количестве сгоревшего фосфора, но и по многим другим показателям. Так, некоторые специалисты-токсикологи отказались говорить о последствиях фосфорной аварии, поскольку есть основания подозревать, что перевозимый в цистернах фосфор действительно был загрязнен другим (или другими) химическим элементом. Именно это, вероятно, дало основания Кузьмуку заявить в первый же день о «втором Чернобыле». Однако полной картиной происшедшего владеет сегодня лишь крайне узкий круг лиц, почему-то не заинтересованных в обнародовании информации. Поэтому строить прогнозы специалистам остается лишь по косвенным «уликам» — к примеру, состоянию здоровья тех, кто в результате аварии оказался на больничной койке.

В связи с техногенной аварией под Ожидовом возникают и другие вопросы. Зачем через территорию «хлебной» Украины, в том числе крупные населенные пункты, транспортировать столь опасные грузы, к тому же без надлежащей охраны? Неудивительно, что у многих появились подозрения в диверсионных действиях. Как можно классифицировать происходящее на железных дорогах Украины — как дилетантство в управлении стратегической отраслью народного хозяйства страны или заранее спланированные действия? Кстати, губернатор Львовской области Петр Олейник готов в случае необходимости обратиться к нашим ближайшим соседям – полякам, чтобы провести мониторинг на месте катастрофы.