РАБОТА БЕЗ РИСКА — ЧТО ЕДА БЕЗ СОЛИ?

Угнетать наемного работника порывались во все времена. Но если раньше в этом можно было обвинять лишь «зверя-начальника», то сегодня трудящиеся с удовольствием «закабаляют» себя сами. Правда, уже не за неведомые коммунистические идеалы, а за вполне реальные банковские билеты. Впрочем, начальники тоже не стали более гуманными: попробуй намекнуть кому-нибудь из них, что вам положен четырехнедельный отпуск или здоровье не позволяет так часто засиживаться на рабочем месте допоздна. Кстати, об отпуске: с наступлением эры капитализма он как-то сам собой сократился вдвое, а на некоторых предприятиях исчез вовсе — хотя трудовое законодательство пока никто не отменял.

Между тем пренебрежение элементарными нормами гигиены труда может выйти «боком» как рабочему, так и руководителю производства. Об этом шла речь на недавней международной научной конференции «Этические проблемы медицины труда и гигиены окружающей среды», состоявшейся в Институте медицины труда АМН Украины.

— Главная трудность — в противоречии между стремлением предпринимателя получать как можно большую прибыль и необходимостью инвестиций в улучшение условий труда, — считает директор вышеупомянутого института академик Юрий Кундиев. — В действительности это противоречие кажущееся. Если учесть все возрастающую стоимость подготовки кадров, затраты на компенсации, связанные с потерей трудоспособности, недополученную продукцию, то улучшение условий труда, сохранение и укрепление здоровья работающих окажется даже экономически выгодным, не говоря уже об этической стороне дела. Однако осознание этого приходит только тогда, когда предприниматель и вместе с ним вся социально-экономическая система устремлены в будущее, а не довольствуются сиюминутной выгодой.

К сожалению, сегодня большинство предпочитает далеко не загадывать, а потому в вопросах медицины труда медики порой оказываются в весьма сложном положении. Скажем, переводит врач беременную женщину с вредного производства на более подходящую ее состоянию работу. Думаете, она говорит «спасибо»? Наоборот, возмущается, так как в результате теряет большую часть зарплаты, на которую вполне могла рассчитывать вплоть до родов. То, что из-за такого самоотверженного труда родится больной ребенок, незадачливая мать не думает: ведь это когда еще будет, а кушать нечего уже сейчас. Такая же ситуация наблюдается практически во всех отраслях — шахтеры стремятся на самые сложные и опасные участки, получающие сдельно рабочие доводят себя до автоматизма и изнеможения, «белые воротнички» ни на минуту не отключают «мобильники» и готовы сутками реализовывать глобальные проекты своей компании.

Гонка начинается прямо со школьной скамьи. По словам заведующей отделом Института гигиены и медицинской экологии им. А.Марзеева Надежды Польки, реформирование отечественной системы образования, ее компьютеризация и переход на 12-летнее обучение, новые школьные программы и обучающие технологии породили целый ряд проблем. Наиболее острая из них — набор шестилеток в первые классы. Анализ показал: около 43% детей в этом возрасте еще функционально не готовы к систематической учебе и в результате пополняют группу риска страдающих неврозами и различными расстройствами психического и физического здоровья. Кроме того, большинство новых учебных программ внедряют без гигиенической экспертизы, значит, происходит их широкомасштабная апробация на детях — без разрешения родителей и без учета возможного негативного влияния на здоровье школьников. А неблагоприятные условия обучения, несоответствие школьной нагрузки функциональным возможностям организма ребенка очень быстро формируют условия для раннего возникновения умственного и физического переутомления, негативных изменений в состоянии иммунной, эндокринной, сердечно-сосудистой и дыхательной систем.

Хотя, если говорить о том, что школа должна готовить маленького человека к взрослой жизни, то в плане подготовки к перегрузкам она вполне преуспела. По данным ВОЗ, 40—50% населения планеты подвергается различному риску на производстве, связанному с утратой здоровья от физических, химических, биологических факторов, а также психосоциального стресса.

В Украине наиболее рискуют шахтеры. Условия труда в угольной промышленности официально противоречат не только этическим, но и юридическим нормам безопасности: даже эффективные комплексы инженерных средств борьбы с вредными факторами в шахте не всегда обеспечивают снижение их уровней до допустимых величин. Так, около двенадцати шахт Украины работают на глубине более 1000 метров, а отдельные дошли до отметки 1200 м (шахты им.Скочинского, Бажанова, Засядько), где температура пород составляет 40 и более градусов. При этом даже дополнительное проветривание и кондиционирование воздуха не обеспечивают нормальный микроклимат.

Вообще многие современные производства изначально не соответствуют нормам гигиены и биоэтики. Так, по подсчетам сотрудников Черкасской областной СЭС, содержание сероуглерода в некоторых цехах Черкасского ОАО «Химволокно» периодически превышает ПДК в два—три раза. Сказаться на здоровье могут и достаточно безобидные на первый взгляд профессии, такие как, к примеру, тракторист. Особенно, если на «железного коня» претендует женщина. Низкочастотная общая вибрация агрегата совпадает с резонансными частотами колебаний внутренних органов брюшной полости и малого таза. В результате дама очень рискует никогда не стать матерью.

Серьезно подкашивает здоровье и сменный график работы, которого сегодня придерживаются около 20% трудящихся. Врачам они жалуются на расстройства сна, заболевания желудочно-кишечного тракта, нервно-психические расстройства, болезни сердечно-сосудистой системы. У женщин чаще отмечаются спонтанные аборты, преждевременные роды, низкий вес плода. В результате каждый пятый из «сменщиков», так и не приспособившись, увольняется с работы.

В Институте медицины труда АМН Украины накоплено много фактов, красноречиво говорящих о том, что организм по-разному реагирует на один и тот же вредный фактор днем и ночью. Это объясняется действием так называемых биологических часов организма, которые «настраиваются» колебаниями природных геофизических факторов. Днем они направлены на обеспечение активного взаимодействия организма с окружающей средой, ночью — на усваивание полученной за день информации, отдых и самовосстановление организма.

Так, при одинаковой концентрации паров ацетона в воздухе ночью слизистая оболочка раздражается намного быстрее и сильнее, нежели утром или днем. В зависимости от времени суток иначе действуют и лекарства, используемые для лечения острых и хронических заболеваний: ночью они, как и другие химические соединения, более токсичны. У работников горячих цехов при дневных сменах среднесуточная температура тела начинает расти, когда воздух прогревается до 37 градусов, а при ночных сменах — начиная уже с 29. Ночные работы на железнодорожной станции сопровождаются повышенным выведением из организма калия, мочевой кислоты, глюкозы, холестерина, общих липидов. То, что ночные работы более утомительны, чем дневные, доказывает и тот факт, что именно ночью происходит большинство аварий и несчастных случаев с наиболее тяжкими последствиями.

Работать по ночам плохо не только физически, но и умственно. Увеличение рабочей нагрузки умственного характера ночью у лиц операторских профессий вызывает переход обмена веществ с нормального углеводного типа (в дневное время) на неблагоприятный липидный (ночью). Переутомление в принципе плохо сказывается на здоровье. Если днем саморегуляция кровообращения смещается в сторону сосудистого типа, то ночью — в сторону сердечного, в то время как нормальным является смешанный тип.

К тому же на большинстве отечественных предприятий смены даже на тяжелых производствах длятся по 12 часов. Хотя, скажем, в странах ЕС с 1993 года действует директива, ограничивающая продолжительность умственно или физически очень напряженных работ, а также работ, связанных с особым риском. Такие ночные смены должны длиться не более восьми часов с обязательными перерывами. Так, у авиадиспетчеров крупных аэропортов Англии непрерывная работа по управлению воздушным движением не должна превышать двух часов, за которыми следует получасовой перерыв. В малых аэропортах даже при очевидной низкой интенсивности воздушного движения интервалы непрерывной работы не должны превышать четырех часов.

Но если полностью исключить производственный риск невозможно, то рассчитать уровень его воздействия на каждого отдельного человека можно попытаться. Именно над созданием таких маркеров трудятся сегодня профпатологи. К слову, абсолютно безопасных работ не существует — есть лишь допустимый уровень риска. Зная его, можно установить, в состоянии ли данный человек работать в той или иной отрасли, и если да, то когда приблизительно на нем начнут сказываться вредные условия труда, или, проще, когда он рискует «подхватить» профзаболевание.

Например, многие особо чувствительные к химическим веществам, шуму, вибрации, низкой температуре, радиоактивному излучению, физическим нагрузкам и так далее зарабатывают тяжелые болезни, не проработав и десяти лет на «хлебном» месте. Критерии расчета профессионального риска для специальностей, связанных с этими вредными воздействиями, уже существуют (их разработали в Криворожском НИИ промышленной медицины) и при желании ими вполне можно воспользоваться.

А в НИИ медико-экологических проблем Донбасса и угольной промышленности даже установили максимальные сроки работы для некоторых профессий. Для пылевой патологии (те же самые шахтеры) критический срок работы с профессиональным риском в 20% у основных групп рабочих составляет 10 лет. Для рабочих вспомогательных профессий — 15—20 лет. При превышении нормативов запыленности воздуха в 1,1—2 раза максимальный стаж работы 25—30 лет для первой и второй категорий тяжести. А, скажем, при превышении ПДК в 15 и более раз — менее 12 и 8 лет соответственно (интересно, каков на самом деле процент запыленности, если даже в нормативах допускается просто невероятное превышение допустимых норм?). При этом в расчет берется шестичасовой рабочий день.

Но и при наличии маркеров доказать связь заболевания с условиями труда невероятно сложно. Известно, что постоянный стресс, в том числе и производственный, провоцирует развитие злокачественных новообразований. Но попробуй докажи эту связь, скажем, у менеджера крупной фирмы или подчиненного какого-нибудь самодура-начальника. Не проще дела обстоят и на очевидно опасных производствах. По данным большинства зарубежных авторов, изучавших проблему профессионального рака, от двух до восьми процентов всех злокачественных новообразований связаны с профессиональной деятельностью. Если взять среднее значение в пять процентов, то в Украине профессиональный рак должен регистрироваться у более чем восьми тысяч работающих. Реально он ежегодно ставится не более чем 20 онкобольным. Связано это часто не только с несовершенством доказательных методик, но и абсолютно не этичным поведением врачей, которые вступают в сговор с правлением той или иной фирмы, подтасовывая данные медицинского обследования.

Впрочем, отчаиваться не стоит. В последнее время наметился прогресс в отношении руководителей предприятий к здоровью своих подчиненных — по крайней мере на крупных заводах и фабриках. На некоторых из них работают медпункты, создаются специальные больничные кассы — для обеспечения качественного лечения в клиниках города, серьезно занимаются вопросами профилактики и оздоровления сотрудников. Так что не исключено, что со временем, когда наша экономика станет на ноги и всерьез задумается о стабильном развитии, инвестиции в здоровье наемных рабочих станут так же естественны, как нынче качественное обслуживание дорогостоящего оборудования. А, значит, работа будет не только выгодным, но и безопасным делом.