ОПАЛЕННЫЕ РЕФЛЕКСОМ СВОБОДЫ

«…Будущие исследователи тоталитаризма опишут феномен психиатрических злоупотреблений в СССР черной и белой красками абсолютного контраста, опустив самое важное, самое главное — полутона и обертоны конкретной человеческой плоти, конкретной человеческой личности. Но кто-то захочет узнать больше, кого-то не устроит черно-белая схема абсолютного добра и абсолютного зла… И тогда он возьмет в руки эту книгу. И прочитав ее, поймет нас лучше. Всех нас — и жертв, и палачей, и пассивных наблюдателей, и активных соучастников (с обеих сторон…)». Такими словами генеральный секретарь Международного благотворительного фонда «Женевская инициатива в психиатрии» Роберт ван Ворен предваряет недавно увидевшую свет уникальную книгу А. Коротенко и Н. Аликиной «Советская психиатрия: заблуждения и умысел» (издательство «Сфера», 2002 г.).

Сегодня мы все знаем, что в Советском Союзе инакомыслящих нередко признавали душевнобольными. Знаем самые громкие имена пострадавших от произвола тоталитарной системы — Петр Григоренко, Жорес Медведев, Леонид Плющ. Но, наверное, сегодня, как справедливо отмечают авторы вышеупомянутого научно-популярного труда, необходимо не только осудить прошлые злоупотребления психиатрией в политических целях. Намного важнее обсудить вопрос о том, подчеркивают Ада Коротенко и Наталья Аликина, возможно ли повторение подобного, какие факторы привели к столь плачевной дегуманизации одного из сложнейших направлений медицины. И их книга — громкое и честное начало этого непростого, но такого необходимого разговора.

Признаюсь откровенно — книга страшная. Страшная своей кричащей, кровоточащей правдивостью. И поэтому тем более необходимая. Всем нам. И вчерашним, и сегодняшним, и завтрашним.

«…Николай Кудлаев из Пензы, 1953 г. р., исповедовавший коммунистические идеи горбачевского толка, за них и посажен в СПБ (специализированную психиатрическую больницу. — П. С.). Много раз Н. Кудлаева наказывали уколами, изолировали в одиночку, где его мучительно избивали санитары и менты «ВВ» (внутренних войск. — П. С.) (били с прибаутками: «это тебе за ревизионизм», и сапожищем в бок с размаху — «это тебе за уклонизм», в зубы — «это тебе за то, что извращаешь Ленина и клевещешь на КПСС») и били до бессознательного состояния. В мае 1981 года прошел слух по отделению: Кудлаев в тяжелом состоянии, а 31 мая того же года стало известно от санитаров, что он повесился. Соседи-больные по коридору говорили, что в эту ночь Н. Кудлаева санитары и менты нещадно били, закрыв ему рот подушкой, чтобы не были слышны крики несчастного. Как он мог повеситься, если был привязан к кровати? Ясно, что забит до смерти…»

Степанов. «Как «лечат» пациентов в Волгоградской спецпсихбольнице», февраль 1987 г.

— К написанию книги мы шли очень долго, —рассказывает судебный психиатр, член Ассоциации психиатров Украины А. Коротенко. — Да и писалась она очень трудно. Пострадавшие от советской психиатрии не хотели встречаться с нами — судебным психиатром и судебным психологом, не хотели рассказывать о своей жизни. Их можно понять — они были бы счастливы навсегда забыть тот ад, который им суждено было пройти.

«… Политзаключенного Степана Пустового мучили 12 лет, и кто только над ним не издевался! Освободили полным инвалидом. А «преступление» его — в канун выборов написал мелом на заборе: не ходите на выборы! Судить? Не совсем прилично. В тюремную больницу. Вот так и мучился Степан страшных двенадцать лет. Простой рабочий. Совершенно нормальный человек. Не сошел с ума. Выстоял. Лишился только печени и почек — отбили. Выписался домой умирать…»

Виктор Рафальский. «Репортаж из ниоткуда», 1988 г.

— Мы очень надеемся, — продолжает Ада Ивановна, — что изложенные в книге факты (а в ней, в частности, содержатся и воспоминания людей, «лечившихся» в СПБ) никогда больше не повторятся. Да, сейчас подобное не происходит. Но по-прежнему нередки неверные экспертные и диагностические заключения, касающиеся как больных, так и здоровых людей.

— Понятно, что происходящая сегодня демократизация государственной политики Украины устранила санкционирование политико-психиатрических репрессий, — говорит судебный психолог, сотрудник Центра реабилитации жертв войн и тоталитарных режимов Наталья Аликина. — Однако это не означает автоматического устранения угрозы быть заклейменным психиатрическим диагнозом, если в силу ряда причин чьи-либо индивидуальные особенности и поведение приобретут социально проблемный характер. У юристов есть расхожий термин «искреннее заблуждение». Так вот в психиатрии заблуждение, искреннее заблуждение и умысел, увы, до сих пор тесно переплетены.

«…Баптиста Владимира Хайло, в сущности, арестовали только за веру, которой он служит, и только за это объявили сумасшедшим и запаковали в днепропетровский спец. Там его держали пять лет, этого психически здорового, вполне нормального человека, отца 16 детей…»

Виктор Рафальский. «Репортаж из ниоткуда», 1988 г.

— Мы живем в обществе, где история очень часто заменяется мифотворчеством, — убежден бывший политзаключенный, исполнительный секретарь Ассоциации психиатров Украины Семен Глузман. — Это очень страшно, ведь через несколько лет рискуем получить пионерскую организацию только под другим названием. Это будут слепые юноши и девушки, которые в силу мифологизации прошлого своей страны станут совершать серьезнейшие ошибки. Поэтому и в данном аспекте книга очень нужна — она разрушает мифы.

Авторам, на мой взгляд, удалось главное — о каждом персонаже, хотя многие и представлены под вымышленными именами, написать как о реальном человеке без «пьедестала». Ведь когда некоторые бывшие диссиденты создают вокруг себя некий ореол, это не просто неправда. Это страшная неправда. Неправда, за которую придется дорого платить следующим поколениям.