Один покойник, двое в лихорадке

Концепция государственной программы «Репродуктивное здоровье нации на 2006—2016 гг.» с самого начала настораживает смешиванием двух разных тенденций без малейшей попытки разрешить порожденный ими конфликт. Так, читаем: «Низкий уровень рождаемости и высокий уровень общей смертности населения выводят проблему репродуктивного здоровья и продолжительности жизни в ранг общенациональных...» За «высоким уровнем общей смертности» — и естественный отсев старшего поколения, достигшего довольно солидного возраста, и неоправданные смерти молодых людей. Тем более нельзя проблему высокого уровня общей смертности объединять с проблемой репродуктивного здоровья нации без осмысления движущих сил, которые формируют нынешние реалии. Игнорировать это — значит уподобляться герою известной медицинской шутки, который уверял комиссию, что среднестатистическая температура в его палате нормальная: один покойник, двое в лихорадке. Что же у нас происходит?

Очевидный факт: за пять лет население Украины сократилось на пять миллионов. Даже если учитывать общеевропейскую тенденцию к падению рождаемости, это очень много: дают о себе знать специфические факторы ситуации, произошедшей в стране. Дикий капитализм с его социальным пиратством и вседозволенностью, что называется, «свалился» людям на головы шоковой терапией, что привело к потере личных сбережений, дающих уверенность в завтрашнем дне. Медики знают, что шок бесследно для состояния живого организма не проходит: наше общество пережило процесс грубого классового расслоения, когда невероятное обогащение горстки людей не было связано с переводом производства на высший уровень, а следовательно, и с надеждой на улучшение жизни для всех. Среди названных пяти миллионов — жертвы недоедания вследствие задержки зарплат и пенсий, недостатка медпомощи, которая несмотря на конституционные декларации стала платной, да и просто депрессии.

С рождаемостью у нас сложилась еще более парадоксальная ситуация. С одной стороны, ее уровень резко упал, а с другой — на улице оказалась масса бездомных детей — жертв шоковой терапии, разрушившей семьи.

Вдумайтесь: рождаемость падает до опасного для будущего Украинского государства уровня, вместе с тем по последним подсчетам до 200 тысяч «лишних детей», и подавляющее большинство из них по логике развития событий пополнит ряды криминального элемента. С таким абсурдом в мирное время общество столкнулось впервые: после последней мировой войны сироты попадали в детские дома, система которых к тому времени была хорошо отработана, а человеческие потери компенсировал всплеск рождаемости, обусловленный, несмотря на все трудности, оптимистичным настроением общества, его верой в будущее. Однако нынешнее ощущение бесперспективности, невозможности разорвать заколдованный круг бедности породило формулу: «Не нужно плодить нищету». И никакие призывы рожать детей не помогут, пока не будут разработаны подкрепленные практикой идеологические основы, которые одолеют разрыв между «верхами» и «низами», объединив их вокруг интересов единого целого — нации.

Пока же понимание настоятельной необходимости что-то делать с «детьми улицы» обернулось проектом замены школ-интернатов домами семейного типа. Замечательная идея, но... Как воплотить ее в жизнь? Где взять воспитателей, способных заменить родителей брошенным мальчикам и девочкам, отмеченным — будем смотреть правде в глаза— опытом ранней сексуальной жизни, склонностью к алкоголизму и наркомании и расстроенным физическим и психическим здоровьем? Такие дети нуждаются в длительном периоде реабилитации под контролем психотерапевтов и врачей разного профиля, опытных педагогов, а также и коллективе «нормальных ровесников», способных на них повлиять. Готово ли государство обеспечить комплекс таких специалистов, не говоря уже о материальной базе приемных родителей?

На данном этапе нужно не разрушать интернаты, а, наоборот, укреплять их, привлекая большой опыт коллективного воспитания проблемных детей, который человеческое сообщество приобрело в монастырских школах, пансионатах, ремесленных и подобных учреждениях. Создание домов семейного типа может быть лишь отдельным эпизодом этого процесса, возможно, целью, которой можно достичь в несколько этапов, преодолев нынешнюю весьма неприглядную реальность. Если же с ней не удастся справиться, то армия наших «генералов песчаных карьеров» будет только пополняться за счет безответственных семей, склонных, выполнив биологическую функцию, перекладывать ответственность за детей на плечи общества. Именно они, как показывает мировой опыт, первыми откликаются на правительственные мероприятия по стимулированию рождаемости.

Вторая проблема, без решения которой добиться в этой сфере позитивных изменений невозможно, — это склонность молодежи к наркотикам и алкоголю, представляющая собой одну из форм бегства от действительности. Зачатые «под кайфом» дети увеличат бремя генетических ошибок, которое уже сейчас угрожает человечеству. Последние годы наше общество жило в атмосфере пессимизма, порожденного крушением всего, что можно сокрушить, без какой-либо положительной программы: надежды на спасение от иностранных инвестиций лишь охлаждают инициативу молодежи, поражают мысль, что она годится лишь на то, чтобы быть дешевой рабочей силой — на собственной земле или за границей.

В Концепции неоправданно много внимания уделено преодолению естественного бесплодия. Но, во-первых, это стоит очень дорого и является одним из проявлений материального расслоения общества; во-вторых, медики знают, что за бесплодием зачастую скрывается генетическая ущербность, которая, не проявившись в первом поколении, даст о себе знать во втором или третьем. Процент зачатых в пробирке или клонированных детей не может повлиять на демографическую ситуацию, и связывать с ним надежды на успех в этом деле не стоит. Лучше создать условия для развития нормальной семьи, которую строят физически полноценные люди.

А с этим у нас полный провал. Сексуальная революция, не усматривающая нечего особенного в беспорядочной половой жизни, совершилась намного раньше в других странах. Но ведь там ей противостояла христианская мораль, положенная в основу государственной идеологии. У нас же эта революция упала на совершенно неподготовленное население, сопровождалась высмеиванием идеалов вчерашнего дня, и потому большая часть молодежи восприняла ее некритично.

Употребление противозачаточных таблеток с тринадцати лет означает разрегулирование гормонального зеркала, разрушение репродуктивного здоровья юной девушки еще до того, как она дозреет до детородной функции. О каких государственных и национальных интересах здесь можно говорить! Не разумнее ли позаботиться о престижности свойственного юности целомудрия, как это уже практикуется во многих странах, откуда к нам приходят «раскованные» сериалы? И не время ли найти для подобных сериалов место на информационных маргинесах, а не в центре телепрограммы?

Засилье подобных парадоксов, проявляющихся в оторванных от жизни положениях концепции, свидетельствует о том, в каком жалком положении пребывает у нас семья. В итоге вся ответственность за будущее общества переводится на женщину: ей дается право решать, сколько следует рожать детей, вместе с обязанностью проявлять заботу о них. Не секрет, что большинство мужчин практикой своей жизни подтверждают известную сталинскую формулу: «Дети не у меня — дети у моей жены», и общество реагирует на это слишком спокойно. Подобная тенденция, к сожалению, отражена и в Концепции государственной программы «Репродуктивное здоровье нации». С одной стороны, трудно поспорить с таким положением: «Гендерного подхода требует также вопрос повышения уровня заработной платы в сфере труда женщин (как будто такая существует. — Н.К.) и преодоление такой отрицательной тенденции в украинском обществе, как «феминизация бедности», поскольку именно женщины составляют подавляющее большинство населения, проживающего за чертой или на грани бедности». С другой, не помешало бы учесть, что, родив, женщина с маленьким ребенком в течение первых трех лет беззащитна, особенно сейчас, когда многие детские садики перепрофилированы. Если государство действительно стремится нормализовать демографическую ситуацию, то женщину на этот период следует взять под социальную защиту, дав ей возможность нормально выжить вместе с ребенком, даже если муж покинет семью. Иначе женщине придется делать жестокий выбор: либо трудовая жизнь и «выращивание» единственного потомка, либо рождение второго.

Говоря о борьбе с детской смертностью, следует заострить внимание на возрождении фельдшерско-акушерских пунктов, которые во многих селах признаны «экономически невыгодными» и ликвидированы. Именно после этого смертность малышей резко возросла, как и количество смертей при родах. К сожалению, никаких попыток устранить причины такого положения в концепции мы не находим.

Стремление авторов концепции отдать должное «рыночным ценностям», которые явно выносятся на первый план, часто перерастает в бестактность, чтобы не сказать в цинизм. Удивляют, к примеру, такие моменты: «Своевременность рождения желанных детей является основой для понимания, что дети — еще и наш человеческий капитал и инвестиции в завтрашнее общество, и обществу следует проявлять заботу об этих инвестициях таким образом, чтобы обеспечить максимально возможные дивиденды». Или: «… обеспечение населения методами и средствами предотвращения нежелательной беременности — это прежде всего основа репродуктивного здоровья, а также существенные инвестиции в экономику страны». Что имеют в виду авторы: неужели доходы от реализации противозачаточных средств? Немногого стоит экономика, в которой что-то весят подобные «инвестиции»… О каких проблемах «в вопросах обеспечения равной доступности к консультативно-медицинской помощи у подростков (почему именно у подростков? — Н.К.) на всех уровнях: как семьи, так и государственных учреждений» идет речь? Простите, но в таком тоне можно писать о росте поголовья скота, а не здоровье граждан родной тебе земли…

Сквозь общие фразы типа «обеспечение условий равного доступа мужчин и женщин к службе охраны репродуктивного здоровья» (этот доступ обеспечивается одним — наличием в семье денег, но к равенству это не имеет никакого отношения — Н.К.), «осуществление мероприятий по усилению профилактической работы», «совершенствование системы планирования семьи» (а таковая существует? — Н.К.) пытаемся пробиться к какой-то конкретике и вскоре убеждаешься: ее нет. Завершается концепция почему-то данными научных исследований, проведенных институтом Алана Гаутмахера (США): «Каждый миллион долларов США недофинансирования системы материального обеспечения служб охраны репродуктивного здоровья приводит к возрастанию количества нежелательных беременностей... искусственных абортов» и т.д.

Люди добрые, о чем мы говорим? О борьбе с нежелательными беременностями или об обеспечении условий для того, чтобы человек мог реализовать потребность продолжить себя во времени, природой в нем заложенную? У нас существует какая-нибудь «система материального обеспечения служб репродуктивного здоровья», чтобы можно было ссылаться на иностранный опыт? Что, например, делать с тем, что, как констатирует концепция, мы «очутились в эпицентре эпидемии ВИЧ в Восточной Европе?» Не с этого ли нужно начинать, привлекая опыт отечественной медицины, который, к счастью, есть, однако нынешнее правительство к нему так же равнодушно, как и предыдущее.

Подытожим сказанное: концепция государственной программы «Репродуктивное здоровье нации на 2006—2016 гг.» представляет собой эклектичную смесь разновекторных жизненных тенденций без какой-либо попытки их осмысления и выработки некоего конструктива, способного действительно улучшить демографическую ситуацию в Украине. При таком подходе все выделенные на решение этой проблемы средства неминуемо будут уходить «в песок», не давая никаких положительных результатов.

Возможно, вначале нужно разработать программу борьбы за здоровье населения в целом, обобщив опыт отечественной медицины, финансово обеспечив развитие особо перспективных направлений.

Государственная концепция «Репродуктивное здоровье нации» должна быть национальной. Не только из принципиальных соображений, но и в интересах здоровья нашего населения.