Не пациент, а терпила?

Александру под 70, он живет в селе недалеко от Киева. Не то чтобы забытая дыра, но из цивилизации — один фельдшер на два села да больница в райцентре, приблизительно в получасе езды маршруткой. Район находится в красной зоне. Александр заболел ковидом.

А теперь расскажем, как все работает в сельской медицине. Это вам не «простой пациент» — министр здравоохранения Максим Степанов в Киеве, главной «проблемой» которого оказалось отсутствие подписанной декларации с семейным врачом. У Александра декларация подписана. Но, несмотря на температуру и кашель, он садится в маршрутку и едет в райцентр к врачу. Естественно, сидит в очереди. Врач сразу же назначает антибиотик в таблетках. Скупившись в местной аптеке, Александр едет в маршрутке домой, в родное село.

Проходит время, результата — ноль, температура повышается. Снова Александр идет на маршрутку, ждет ее на остановке в холод и ветер больше часа. Да и не идет он уже, а ползет — слабость усиливается вместе с паникой.

Теперь врач предлагает антибиотик уже колоть. И Александр послушно собирается в районную аптеку, хотя сил все меньше. А ведь еще на маршрутку ползти, и ждать ее неизвестно сколько. Но тут пациент теряет сознание прямо в кабинете врача. «Добрый» доктор оказывает ему помощь и отправляет... на маршрутку.

«Мы с медсестрой так переживали, все думали — как же он домой доедет!» — рассказывала потом врач родственникам, наяривавшим ей по телефону и умолявшим вызвать «скорую». «Так что же вы отпустили его в таком состоянии? — резонно спрашивали они. — Да еще с кашлем и температурой». — «Так у него же ПЦР-теста нет, наша больница его не возьмет». — «Почему же на тест его не отправили?» — «В те дни, когда он ко мне приезжал, лаборатория не работала. А вообще вы на лабораторию не очень-то надейтесь. Вон у нас люди результат теста уже неделю ждут. Ни в больницу их не положишь, ни больничный не закроешь. Кстати, КТ у нас тоже не делают, потому что аппарата нет. Только рентген».

И вот, значит, едет Александр в маршрутке домой. Дома — никого. Живет он один, дочь — за 200 километров, и тоже как раз с подозрением на ковид. Когда-то у Александра была собака, но она уже умерла от старости. И теперь в доме — гробовая тишина. Лишь старые отцовские часы на стене громко тикают, будто отсчитывают время, а, может, пульс, который зашкаливает и стучит где-то в горле.

Александру трудно поднять голову с подушки, не то, что чаю себе согреть. Хорошо, сердобольная соседка принесла и поставила на пороге борщ и кисель, хотя односельчане ее ругают: «Не ходи, заразишься!».

Александр звонит врачу: снова плохо, высокая температура. «Добавьте уколы с антибиотиком еще на пару дней и приезжайте, поищем место в больнице», — утешает его доктор. Александр честно хотел продержаться эти пару дней до приема у врача. В назначенный день даже вышел на остановку маршрутки. Но понял, что ехать сил нет. Вернулся домой и лег на свой продавленный диван.

Так и лежал бы, если бы родня из Киева не взялась за дело. После звонка врачу с обещанием позвонить на горячие линии Минздрава и НСЗУ оперативно было выписано направление в больницу. Семейный врач вызвала Александру «скорую», попросив сказать работникам экстренки, что утром к пациенту приходил фельдшер и измерил сатурацию легких.

К приезду «скорой» сатурация была уже 80. Бригада час обзванивала больницы в соседних городах и селах — мест не было. Наконец одно нашлось. «Скорая» мчит Александра в другой райцентр. Ему страшно. Врачи боятся жалоб на горячие линии. Но еще больше боятся пациенты врачей. Односельчане советуют Александру: не вздумай в больнице права качать, если что — сразу плати, а то лечить не будут. Совковое сознание «молчи и терпи» сидит в нас крепко...

А в больнице сюрприз — дежурный врач прописал новые лекарства, но пойти за ними в аптеку некому. Это ведь не родное село и даже не соседний райцентр — за тридевять земель от дома никто не приедет и в аптеку не сбегает. «Ну я тоже не пойду», — говорит доктор. Пришлось медсестру просить. Вытащил Александр из заначки две тысячи гривен и отдал их на лекарства.

Но на следующий день доктор снова прописал медицинские препараты, и принести их опять некому — другая медсестричка в аптеку идти не хочет. Но Александру повезло — у дочери в Киеве ковид не подтвердился, и она специально едет за 200 километров в райцентр, где находится больница, чтобы купить отцу лекарства. Надеется, что завтра доктор не назначит новые — каждый день мотаться на такие расстояния трудно. К кислороду, кстати, Александра не подключали, несмотря на сатурацию 80. Говорят, подключают только тех, у кого 70 и ниже. А, может, и нет в этой больнице ни кислорода, ни квалифицированных специалистов. Но, слава Богу, лечение дало результат, и сейчас сатурация почти в норме.

* * *

А теперь давайте посмотрим, как это должно было быть с самого начала, и какие нарушения были допущены. Глядишь, «простой пациент» Максим Степанов увидит, и Минздрав начнет постоянно и четко коммуницировать алгоритм оказания помощи больным ковид. Как врачам, так и пациентам. Поскольку незнание или нежелание ему следовать зачастую приводит к не меньшим (а то и большим) проблемам, чем отсутствие декларации с семейным врачом. Не говоря уже обо всем остальном — острой нехватке оборудованных всем необходимым ковидных койко-мест и квалифицированного персонала.

Первое нарушение. Заболевание Александра с самого начала относилось к подозрительным случаям, описанным в дополнении 2 к Стандартам медпомощи «Коронавирусная болезнь (COVID-19)» в Приказе Минздрава №722.  К тому же он проживает в регионе, отнесенном к красной зоне. Поэтому Александру достаточно было позвонить своему семейному врачу, которая должна была оценить симптомы дистанционно, а не гонять пациента с подозрением на коронавирус по маршруткам, подвергая риску заражения его попутчиков, пациентов в больнице и посетителей аптеки. Причем дважды. Кроме того, врач обязана была контролировать состояние пациента. Либо дистанционно по телефону, либо позвонив фельдшеру и попросив его проведать больного, в том числе измерить сатурацию.

Второе нарушение. Александр пришел в поликлинику, имея соответствующие показания, и ему обязаны были сделать тест. Если в тот день, по словам семейного врача, лаборатория не работала, врач должна была вызвать к пациенту на дом (или по месту его нахождения) мобильную бригаду для забора образцов материалов. И уж точно не имела права отправлять домой, не взяв кровь для анализа после того, как пациент упал в обморок прямо у нее в кабинете.

Третье нарушение. Семейным врачом безосновательно были назначены антибиотики, которые не помогают при лечении ковида, поскольку пневмония при коронавирусной болезни имеет вирусное происхождение. В протокол лечения ковид включены несколько видов антибиотиков. Но используют их только в случае подтвержденной сопутствующей бактериальной инфекции. Перед тем, как назначать антибиотики, врач должен провести соответствующие анализы.

Четвертое нарушение. Александр не должен был приезжать в райцентр для госпитализации. Семейный врач обязана была вызвать «скорую» сама или порекомендовать сделать это пациенту. Для госпитализации с подозрением на COVID-19 наличие теста не обязательно. Достаточно клинической картины.

Пятое нарушение. За лечение пациентов с ковид больницам, с которыми заключены договора на оказание этих медуслуг, платит НСЗУ. Пациент, попадая в больницу, платить за это не должен. Если же у больницы нет пакета на лечение ковид (а, соответственно, и необходимых условий — специалистов, оборудования, кислорода), то почему туда был госпитализирован больной с ковид?

Как видим, нарушений достаточно для того, чтобы Александр написал жалобу и на семейного врача, и на больницу, куда его госпитализировали. Обращений на горячую линию они боятся. Но все дело в том, что Александр, как и его односельчане, и многие другие (не только жители районных центров, но и столицы), гораздо больше боятся «мести» врачей. Именно поэтому в тексте нет ни названия населенного пункта, ни фамилии семейного врача, ни названия больницы, куда его госпитализировали. Хотя подобных историй очень много. У некоторых, к сожалению, — смертельный исход.

Волонтеры кричат, что в городах-миллионниках вот-вот наступит коллапс. Но для многих жителей села он уже наступил. И пока Александр молчит, а правительство вводит неэффективный карантин выходного дня, не обеспечивая при этом больницы кислородом, не обучая персонал элементарным вещам, не наращивая тестирований и не разрабатывая алгоритмы реагирования на них, в Украине появляется новый мем: «Никто не может быть уверен в завтрашнем дне. Потому что никто не знает, какое оно, завтрашнее дно».

Горячая линия Минздрава, где можно получить консультацию по вопросам, связанным с COVID-19: 0 800 60 20 19.

Горячая линия НСЗУ, где можно оставить жалобу на медучреждение: 1677.

Больше статей Аллы Котляр читайте по ссылке. Другие статьи Оксаны Онищенко найдете здесь.