Донбасский эксперимент: сумасшедшие среди нас

Не так давно Украину с целью обмена опытом и прочими мирными международными намерениями посетила известный английский детский психиатр. Главное, что поразило зарубежную гостью, — неимоверно большое, по ее мнению, количество мест в лечебницах по отношению к численности населения. Осмотрев детский психиатрический стационар в киевской больнице, высказалась так: «Во всей Великобритании детских психиатрических коек меньше, чем у вас в одном лишь городе Киеве». Эту историю корреспонденту «ЗН» поведал руководитель Ассоциации психиатров Украины Семен Глузман, являющийся, кстати, одним из активных сторонников реформирования этой традиционно закрытой отрасли медицины.

На высказывание англичанки, конечно, можно было бы возразить, что нас, украинцев, и числом поболе будет, нежели чопорных британцев. Но все же отметим как факт — по европейским меркам, количество специализированных больниц в пересчете стационарных коек на душу населения непропорционально большое. Еще с 2005 года европейцы решили отказываться от закрытых специализированных лечебных учреждений и заменять изоляцию в них амбулаторным лечением. Психически больные люди теперь не лежат в больнице в смирительных рубашках, а приходят к врачу на осмотр и процедуры в назначенное время. Все остальное время душевнобольные заняты «социальной адаптацией» — работают, учатся, заводят семьи и рожают детей, ездят отдыхать и берут потребительские кредиты в банках.

Европейскую практику попытались примерить на украинские реалии. «Подопытной» территорией стала Донецкая область. Учитывая, что все попавшие под реорганизацию больницы находятся в областной коммунальной собственности, речь идет, по всей видимости, об «инициативе снизу».

По официальным данным, приведенным главным психиатром Донетчины Ириной Пинчук, только в 2007 году в специализированных лечебных учреждениях региона сократили 205 мест, сэкономив таким образом 2,6 млн. грн. бюджетных средств. Всего же с 2004 года психиатрические больницы Донбасса «потеряли» 800 коек. Полностью закрыта психиатрическая больница в Константиновке, на грани закрытия — психиатрическая больница № 1 г. Донецка. «Это дало свой позитивный результат, люди стали реже обращаться в стационар, так как они получают лечение дома, общаются с родственниками, они продолжают работать, учиться», — считает Ирина Пинчук. По ее словам, нынешняя нормативно-правовая база и достаточно развитая сеть социальных служб вполне позволяют этим людям гармонично вписаться в общество без ущерба для себя и окружающих.

«У нас не хватает врачей. Коек много, а врачей не хватает. Мы должны госпитализировать только тех, кому не помогает амбулаторное лечение. Мы за счет сокращения мест и экономии бесплатно выдаем лекарства пациентам из числа льготных категорий населения и этим снижаем потребность в пользовании стационарами. Вот в чем заключается главная идея», — резюмировал суть нововведений начальник управления здравоохранения Донецкой облгосадминистрации Александр Анищенко.

Областные чиновники от медицины считают, что врачи не должны подменять собой социальных работников и «заморачиваться» такими аспектами, как обеспечение больных жильем, образованием или работой. Врачи должны только лечить.

Практикующие врачи-психиатры возражают против столь поспешной «оптимизации» психиатрической службы. И приводят массу причин, по которым, как они утверждают, от региональной реформы в ее нынешнем виде будет больше вреда, чем пользы.

Самый спорный и дискуссионный вопрос — о степени опасности для общества «адаптируемых» к нему (т.е. обществу) душевнобольных. Каждый такой гражданин время от времени подвержен вспышкам немотивированной агрессии либо, напротив, страдает суицидальными проявлениями. Милицейские сводки буквально пестрят сообщениями о «психах», совершающих в невменяемом состоянии преступления. Зачастую потом душевнобольные сами толком не могут объяснить своих действий и лепечут что-то бессвязное. «Действительно, бывают изменения психического состояния, которые приводят к общественно-опасным действиям, но поверьте, что если вовремя назначить пациенту необходимое лечение, то даже в домашних условиях можно купировать такие состояния», — уверяет Ирина Пинчук.

Ее коллеги из числа практикующих врачей настроены не столь оптимистично. «Таким людям в обществе адаптироваться самим практически невозможно. Без помощи врача они, скорее всего, не адаптируются. Даже медикаментозное лечение не всегда приводит к такой адаптации, как надо было бы для нормальной жизни», — уверен заведующий отделением Донецкой городской психиатрической больницы № 1 Анатолий Поляков. Врачи в этой больнице перед выпиской, как правило, лично отправляются проверить социально-бытовые условия, в которые отпускают своих пациентов. И в очень многих случаях оказывается, что жить больному уже негде — расторопные родственнички добились судебного решения о гражданской недееспособности и продали жилье. Либо оно разграблено и разрушено до нежилого состояния местными бандитами. Сердобольные врачи оставляют беспомощных в бытовом отношении пациентов в больнице (добиться перевода в интернат практически невозможно, эти учреждения переполнены). И оставшиеся без жилья психически больные люди в случае массового сокращения и закрытия специализированных учреждений пополняют армады бомжей.

Бомжи, как известно, доставляют окружающим дискомфорт только тем, что смердят и попрошайничают. Еще меньше удовольствия от других разновидностей «замаскированных» душевнобольных, которых в обывательском понимании таковыми никто не считает. Простейший пример — алкоголики. Только узкие специалисты знают о том, что зависимость от алкоголя возникает вследствие психического расстройства: организм инстинктивно ищет лекарство, а мозг, как обычно, понимает все по-своему. Для неспециалистов «алкаши» — жалкие, опустившиеся люди, заслуживающие омерзения, порицания… Но никак не помощи врача-психиатра.

Суетливые и нервные игроманы с горящими глазами также не воспринимаются обществом как психически больные люди. Да, обзаведшиеся дурной привычкой, да, опять-таки, — достойные осуждения, но не больные. Между тем игровая зависимость попала в международный классификатор болезней. Вреда окружающим от носителей этого заболевания более чем достаточно. В Донецке до сих помнят два резонансных криминальных эпизода, связанных с игроманами: в одном случае молодой парень забил насмерть мать-пенсионерку, отказавшуюся финансировать из своей пенсии очередной поход за джек-потом, во втором — «обманутый» игрок напал на персонал игрового салона. Мелкие кражи и безвозвратные долги — вообще непременный атрибут верных апологетов однорукого бандита.

Их еще много, «незаметных психов». Есть немытые подростки с красными глазами, не отлипающие от компьютера, сектанты с Библией наперевес и много-много других.

Станет ли социуму лучше от того, что в него будут адаптироваться такие персонажи — вопрос о-о-о-очень спорный. Автор этих строк специально провел небольшой опрос среди своих знакомых, облеченных хоть мало-мальской властью, и поинтересовался, готовы ли они посодействовать адаптации и принять на работу пациента желтого дома. Согласных почему-то не нашлось, несмотря даже на обещанные государством налоговые льготы работодателям, приютившим инвалидов. Не менее спорным является вопрос, настолько ли сознательны у нас душевнобольные, чтобы добровольно признать себя больными и являться на амбулаторное лечение. «А медикаментов груды мы в унитаз, кто не дурак», — эта воспетая Высоцким привычка пациентов советских психушек жива до сих пор.

«Мы живем в стигматизированном обществе, где психическое заболевание является стигмой, клеймом. Люди почему-то считают, что психически больной обязательно должен быть опасен, и сторонятся его», — комментирует этот феномен Ирина Пинчук.

Стоит подчеркнуть, что никто из участников, однако, в необходимости реформирования психиатрической службы не сомневается, вопрос только в форме и механизмах реализации. «То, что мне известно, не вызывает у меня никаких сомнений в правомерности намерений донецких властей. Реформа в украинской психиатрии необходима и созрела давно. Жаль, что украинский налогоплательщик еще не стал активным и требовательным, не научился требовать от чиновников отчета в эффективности расходования средств в системе здравоохранения и в социальной системе в целом. Надеюсь, мы научимся и этому. В конце концов, мы не глупее других народов», — считает Семен Глузман.

В то же время реформа, ограничивающаяся одним только сокращением мест в стационарах, бесполезна, поскольку не разрешает проблемы доступности медицинских услуг в психиатрии. Даже при переводе на амбулаторное лечение пациент все равно ежедневно посещает обычную психиатрическую больницу. Подобные больницы, исходя из специфики такого рода учреждений, строились либо за чертой города, либо на окраинах, дабы обеспечить пациентам тишину и покой, необходимые для успешного лечения. Поэтому посещение дневного стационара — это два часа езды общественным транспортом с четырьмя пересадками. Такой каждодневный вояж туда и обратно любую другую общественную деятельность исключает напрочь.

На это накладываются и особенности национального законодательства — в Украине запрещено содержать частные психиатрические клиники и интернаты, душевнобольные — компетенция исключительно государственной системы здравоохранения.

Практикующие психиатры в свое время выступали с другой моделью реформирования своей службы. «Мы предлагали сначала добавить психиатрические кабинеты в обычные районные поликлиники, а в обычных больницах открыть психиатрические отделения. И только после этого можно было бы приступить к сокращению освободившихся мест в специализированных учреждениях», — пояснила врач-психиатр Ольга Князева. Сами «психушки» предполагалось использовать для содержания больных, отправленных на принудительное лечение решением суда. По ее словам, эти инициативы руководством услышаны не были, и «оптимизацию» начали с конца — с сокращения мест и закрытия больниц.

Перед тем как ставить подобные эксперименты, надо все же учитывать, что и в самой Европе окончательная точка в аналогичной дискуссии еще не поставлена. Сторонники лечения без госпитализации сейчас и сами находятся не в лучшем положении из-за студента Чо Сын Хи, который, напомним, 16 апреля в Технологическом университете штата Вирджиния убил 32 человека из пистолета. В этом инциденте есть деталь, о которой предпочитают не распространяться: за день до массового побоища местная полиция, обеспокоенная жалобами соседей по кампусу, привезла студента на обследование к врачу-психиатру. Доктор счел корейца «социально неопасным» и отказал полицейским в принудительной госпитализации, ограничившись назначением амбулаторного лечения. У нас свободная продажа оружия запрещена, но и народ изобретательный…