ЧЕМ БОЛЕЛ ДАРВИН,

или Нет худа без добра

Пять лет молодой Чарлз Дарвин путешествовал на корабле «Бигль», и все было хорошо. Но вскоре после возвращения в Англию на него набросился целый легион болезней и терзал его не переставая 46 лет - до самой смерти (1882 г.). Приступы морской болезни, бессонница, боли в животе, постоянная рвота, сердцебиение, метеоризм, головокружение - всего и не перечислишь. Болезни... преждевременно состарили его.

Многие, в том числе и сам Дарвин, пытались понять природу этих заболеваний. Откуда они взялись? Некоторые историки науки и медицины высказывали предположение, что где-нибудь в тропиках Дарвин подхватил неведомую европейцам болезнь, и все, что его мучило, весь этот букет симптомов, - разнообразные ее проявления. Обсуждение дарвиновских недугов вспыхнуло недавно с новой силой, так как два врача из университета Айовы, Томас Барлун и Рассел Нойес, выдвинули гипотезу, которая в дискуссиях на эту тему, длившихся более ста лет, еще не фигурировала. Великий натуралист, объявили они, страдал синдромом паники (panic disorder).

Барлун и Нойес тщательно изучили все заметки, дневники и письма Дарвина, его автобиографию, несколько основных его биографий, воспоминания современников. Множество фактов свидетельствовало: у Дарвина было 9 симптомов синдрома паники из 13 перечисленных в обычных врачебных руководствах. Каждый из симптомов, взятый в отдельности, может быть отнесен к другой болезни. Но если рассматривать их вместе, они дают типичную картину синдрома паники, при котором в период обострения на человека накатывает безотчетный страх, и его вегетативная нервная система откликается на это паническое состояние рвотой, головокружением и так далее.

Начальные признаки болезни появились у Дарвина, когда ему было 28 лет. Как раз в этом возрасте и случаются первые приступы паники. Спустя год после путешествия на «Бигле» Дарвин жалуется в письмах к друзьям, что ему постоянно нездоровится, что у него «в голове все плывет», его «охватывает страх и тоска», что все его раздражает, утомляет и вызывает ужасное сердцебиение.

Эти недомогания, особенно страх и тоска, пишут исследователи, приковали Дарвина к дому, и притом настолько, что он стал избегать любых поездок и встреч с друзьями. Он, например, отказался от секретарства в Геологическом обществе. Коллеги-натуралисты однажды уломали его выступить с речью в обществе Линнея. На свою голову он согласился, произнес речь, но так разволновался, что потом целые сутки его рвало. В 1842 г. Дарвин вместе со своей женой Эммой покинул Лондон ради тихой и спокойной деревенской жизни. Некоторые историки не соглашаются с Барлуном и Нойесом. Они говорят, что Дарвин не оставил своего поста в Совете Королевского общества и довольно часто в 1856 и 1857 гг. присутствовал на его заседаниях.

Более того, за 40 лет, с 1842 по 1882 гг., он был вне дома в общей сложности 2 тысячи дней. Может быть, все-таки не синдром паники был у него, а болезнь Шагаса, которую он мог заполучить от жучка «бенчука». Жучок этот водится в Аргентине, где ученый побывал в 1835 году. Все его желудочно-кишечные неприятности очень похожи на симптомы болезни Шагаса. Исследователи из Айовы отвергают эту версию. Куда бы Дарвину ни приходилось ехать, он неизменно брал с собой жену, говорят Барлун и Нойес. Если Эмма поехать не могла, его сопровождал кто-нибудь из домашних.

В далекие путешествия он отправлялся со всей семьей - женой, детьми и слугами. Ехал всегда в закрытом экипаже, окна которого были плотно завешены - так, чтобы он не мог видеть, что делается снаружи. Даже если аргентинский жучок и укусил его, многие привычки и странности Дарвина объяснить болезнью Шагаса невозможно.

В течение 20 лет, пока Дарвин писал свою знаменитую книгу «Происхождение видов путем естественного отбора», он чувствовал себя очень плохо. Барлун и Нойес думают, что в эти годы ученый беспрерывно волновался, боясь, что коллеги критически отнесутся к его эволюционной теории. Дарвина мучили ночные кошмары, ему часто снилось, что его ведут на виселицу.

Книга вышла в 1859 г., мгновенно разошлась, Дарвин прославился на весь мир, и ему стало немного легче.

Никто пока точно не знает, почему возникает синдром паники. Какая-то неблагоприятная и стойкая перемена в мозговой химии, которую удается смягчить лекарствами. Но раз так, вместе с этой химией не мог не перемениться характер Дарвина, его личность. Так и случилось.

Во время кругосветного путешествия на «Бигле» он лихо скакал вместе с гаучо по аргентинским прериям. Он хладнокровно взирал на гигантские волны, грозившие в бурю захлестнуть «Бигль», и на землетрясение, свидетелем которого он однажды стал. Вместе с экипажем «Бигля» он угодил как-то раз в самый водоворот гражданской войны и чудом спасся.

Он не боялся ничего и смело глядел в глаза любой опасности. Спустя год или два после возвращения это был совсем другой человек.

В «Автобиографии» он писал: «Несмотря на то, что болезнь отняла у меня несколько лет жизни, я сберег еще больше, не отвлекаясь на общественные дела и развлечения». Развлечения и удовольствия были большой потерей.

В конце жизни Дарвин скорбел о полной утрате эстетического чувства. Зато, как он сам признает и как подчеркивают Барлун и Нойес, болезнь позволила ему целиком сосредоточиться на его идеях. Как знать, быть может, именно ей человечество обязано «Происхождением видов» и еще одной великой книгой, которая называется «Происхождение человека и половой отбор» (1871).

В этой книге и было высказано предположение, что человек и обезьяна произошли от общего предка (а не человек - от обезьяны, как укоренилось в обывательском сознании). В общем, неизвестно, что было бы с эволюционизмом в самом широком смысле этого слова, если бы не дарвиновский недуг.