СТРАНА ДИАЛОГИЧЕСКИХ БИЛИНГВОВ?

Одновременно с выборами в парламент в Харькове был проведен опрос избирателей. Харьковчан спросили: «Чи вважаєте ви, що в місті Харкові російська мова має застосовуватись поряд з державною у всіх сферах громадського життя?» «Да», — ответило 84% процента харьковчан.

Этот опрос — продолжение истории, начавшейся в декабре 1996 года, когда Харьковский горсовет принял решение «О реализации положений Конституции Украины и Закона СССР «О языках в Украинской ССР». В соответствии с ним было разрешено (цитирую) «органам місцевого самоврядування, розташованим на території міста Харкова, підприємствам, установам, організаціям, що є міською комунальною власністю, під час ведення діловодства, підготовки документів та інших інформаційних носіїв (вивіски, реклама й т.п.) використовувати російську мову поряд з державною».

Но уже в январе 97-го областное отделение Конгресса украинской интеллигенции обратилось в районный суд, требуя отменить вышеупомянутое решение как нарушающее права конгресса. И началась тяжба, которая длится вот уже около шести лет.

Что же это за явление — родной язык? Почему одни так настойчиво борются за право сохранить свою языковую среду, а другие спокойно меняют ее, уезжая жить в другие страны? Это своего рода духовная родина или некий предмет, который можно по указу как выучить, так и забыть? Каковы закономерности функционирования языка? И какое решение языковой проблемы можно предложить, учитывая сегодняшние реалии Украины?

Опираться на мировую практику

— Валерий Матвеевич, так что же такое родной язык? — этот вопрос я адресовала профессору кафедры русского языка Харьковского национального университета Валерию Шевелеву.

— Многим известен «Толковый словарь живого великорусского языка» В.Даля. Но не все знают, что Владимир Даль, 200-летие со дня рождения которого мы отмечали в прошлом году, не был этническим русским. Его отец был датчанином, врачом, приехавшим в Россию по приглашению Екатерины II. Тем не менее Владимир Даль, родившийся в Лугани (теперь украинский город Луганск), говорил: «Я мыслю и говорю на русском языке, значит, я русский».

Приведу еще один, более близкий по времени и социально значимый пример. Два десятилетия назад, в конце правления Тодора Живкова, я работал в Болгарии. Незадолго до моего приезда там прошел конгресс Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы. В послании к нему Тодор Живков заявил, что для болгар русский язык стал вторым родным языком. Замечу: болгары замечательно относились к русским, большинство населения прекрасно владели русским языком (его начинали изучать с детского сада), и тем не менее болгарские филологи восприняли слова Живкова очень болезненно.

Может ли человек, этнически принадлежащий к другой нации, принять другой язык в качестве родного? Да, без сомнения. Но двух родных языков, на мой взгляд, у него быть не может. Родной язык определяется не кровью, а воспитанием в семье, ближайшим окружением, территорией проживания. Осознание родного языка — это одновременно и чаще всего национальная самоидентификация человека.

В соответствии с теорией лингвистической относительности мы окружены своим языком как некоей призмой, через которую смотрим на мир. Англичанин несколько иначе воспринимает мир, чем тот же болгарин; испанец иначе, чем украинец или русский. Это легко увидеть на примере мифологии, фразеологии, пословиц, поговорок, символов — они у каждого народа разные. Язык частично определяет и мировоззрение человека.

— А какова может быть мотивация для изучения второго, а то и нескольких языков?

— Основная функция языка — коммуникативная. Согласитесь, живя в Англии, вы поневоле будете стараться говорить по-английски. То есть определяющим фактором для изучения второго, неродного языка является прежде всего необходимость общаться в иноязычной среде. Очень важна также способность данного языка выполнять функции языка межнационального и международного общения. В частности, русский на всем постсоветском пространстве продолжает эти функции выполнять и сейчас, хотим мы этого или нет.

По данным самого большого в мире электронного каталога OCLC (On-Line Cjmрuter Library Center, Ohio, USA), в области печатной продукции доминирует сейчас английский язык, далее идут французский, немецкий, испанский, русский, итальянский, китайский. Украинский занимает пока 27-е место. (Эти сведения приведены в книге Владимира Широкова «Інформаційна теорія лексико-графічних систем», Київ, 1998 р.). Подчеркиваю, информационный статус отражает не словарное богатство языка, не его красоту или какие-то другие достоинства. Это реальность его сегодняшнего бытия: объем, тематическое и стилистическое разнообразие печатной продукции на этом языке, его лексикографическая база, Интернет-ресурсы и т.д.

— Валерий Матвеевич, рискнете сделать языковой прогноз на ближайшие годы?

— Самый общий. Думаю, украинский язык постепенно будет расширять сферы своего функционирования, особенно в областях официально-делового общения, культуры, образования. Но русский в обозримом будущем сохранит за собой привилегию быть основным языком межнационального общения и одним из главных источников приобщения к достижениям мировой цивилизации.

Языковые парадоксы

Как отметил кандидат философских наук, социолог Владимир ФЕСЕНКО, с проблемой языковых отношений в Украине связано немало социологических и политических парадоксов. Первый состоит в том, что в нашей стране далеко не всегда совпадает этническая и языковая самоидентификация. По данным опросов, русскоязычными считают себя 8—9% этнических украинцев, а реальная их доля, по оценкам специалистов, достигает 30—35%. Дело в том, что одним из индикаторов языка предпочтения для социологов служит тот факт, на каком языке заполняется социологическая анкета. Так вот, оказывается, около 60% опрашиваемых выбирают для заполнения анкеты на русском языке. В том числе и те, кто не только называет своим родным языком украинский, но и общается на нем дома.

С этим обстоятельством связан второй парадокс. Категория «родной язык» не очень точно отображает и языковую ситуацию респондента, и его реальную языковую самоидентификацию. Человек называет себя украинцем, а в качестве родного языка отмечает русский. Или, наоборот, родным языком считает украинский, а использовать предпочитает русский. Для того чтобы выявить всю сложность и многогранность языковой ситуации в Украине, социологи вынуждены использовать различные категории — «язык общения в семье (дома)», «язык общения на работе», «язык повседневного общения», «функциональность выбора языка» (как в вышеупомянутом случае с социологическими анкетами).

Парадокс третий. Почти половина населения (по данным опроса Института социологии НАН Украины в 2001 году) выступает за предоставление русскому языку официального статуса. Против этого выступает, по данным того же опроса, 36%. Однако политические партии, пытавшиеся сделать ставку на требование предоставить статус официального для русского языка, выборы проигрывают. Избирательный блок «СЛОн» в 1998 году сумел набрать всего 0,9%, а «Русский блок» в 2002 г. — 0,7%. Да и другие партии и блоки, попутно игравшие на «языковом вопросе», не снискали особых лавров. Иначе говоря, большая часть населения, поддерживая идею предоставления русскому языку официального статуса, не поддерживает политические партии, являющиеся носителем этой идеи. Языковой вопрос является сейчас второстепенным по сравнению с социально-экономическими проблемами и идеологическими различиями.

Парадокс четвертый — украинизация официальной, образовательной и культурной сфер деятельности привела к увеличению числа… русскоязычных. Количество тех, кто предпочитает общаться в семье на русском языке, увеличилось с 29% в 1992 году до 37% в 2001-м. Число тех, кто предпочитает общаться в семье на украинском, осталось за этот период практически тем же. И самое показательное — уменьшилось число тех, кто в зависимости от обстоятельств использует в семье и тот, и другой язык.

Так, в 1992 году билингвы составляли почти треть населения, то есть 32%, к 1995 году их доля увеличилась до 35%. Затем началось снижение численности этой группы, и в 2001 году билингвы составляли уже 26%. Вместо расширения масштабов «двуязычности» произошло углубление региональной дифференциации по языковому принципу.

Довольно распространенной формой двуязычия стал так называемый «диалогический билингвизм» — диалог, при котором собеседники используют разные языки: один, например, говорит на русском языке, а другой — на украинском. Абсолютное большинство русских, проживающих в Украине, прекрасно понимают украинский, почти все этнические украинцы — русский. Двуязычный диалог оказывается очень удобной формой для общения представителей двух основных языковых общностей Украины и отражает феномен бикультурализма в Украине.

Парадокс пятый — торжество «суржика». Давно известен факт, что активное взаимодействие двух языковых сред приводит к формированию и новых лексических форм, и новых диалектов. Если же языки так близки, как украинский и русский, их взаимодействие и взаимопроникновение происходит особенно быстро.

Без конфликтов и референдумов

— Какова позиция вашей ассоциации по отношению к статусу русского языка в Украине вообще и в Харькове в частности? — спрашиваю президента Ассоциации национально-культурных объединений Украины, народного депутата Украины Александра ФЕЛЬДМАНА.

— Специфика украинского общества такова, что языковую проблему лучше всего решать на региональном уровне. Если соблюдаются нормы Конституции и законодательства, не нарушается государственный статус украинского языка, то языковой вопрос можно решить без конфликтов и референдумов. Параллельное использование русского языка в официальном документообороте и в некоторых других сферах по сути своей не противоречит действующему законодательству и не нарушает государственного статуса украинского языка.

Другая, не менее важная сторона вопроса — все это будет стоить денег. Нужно посчитать все расходы, связанные с реализацией этого решения, и заложить их в бюджет. Избиратели должны знать и об этой стороне «медали».

— Есть ли у ассоциации свои предложения по решению проблемы?

— Прежде всего, ее необходимо четко урегулировать на законодательном уровне. Действующий закон «О языках в Украинской ССР» принимался еще до провозглашения независимости Украинского государства. Естественно, необходимо активизировать работу над новым законом. И при его разработке учитывать не только конституционные нормы, но и положения Европейской хартии прав национальных меньшинств и языков. В законе следует выписать приемлемые для нашего общества формы, механизмы и процедуры решения языковой проблемы на региональном уровне. Далее уже сами органы местного самоуправления будут выбирать оптимальный для данного региона «языковой режим» в рамках Конституции и действующего законодательства.

Виктор Маринчак: это не языковая проблема

— Виктор Андреевич, вы прекрасно владеете и русским, и украинским языком. Есть ли, на ваш взгляд, принципиальная разница между родным и неродным языком?

— Есть, — убежден В.Маринчак, доцент Харьковского национального университета, настоятель храма Иоанна Богослова Украинской автокефальной православной церкви. — Речевые механизмы человека начинают формироваться с рождения и до шести лет. Соответственно, тот язык, который усваивается ребенком в то время, когда идет процесс реализации этой программы, и становится родным. Позже программа освоения языка не запускается — если мы пропустим это время, получим эффект Амалы и Камалы. Все остальные языки могут быть вторыми, третьими, выученными до совершенства, но уже не родными.

Хайдеггер говорил: «Язык — это дом моего бытия». Причем бытия в самом личностном восприятии. Безусловно, язык глубоко личностно мотивирован и не только на сознательном, но и бессознательном уровне. Гораздо больше, чем может предположить любой рационалист.

— На каком языке вы ведете службу?

— На украинском. Я пользуюсь украинским как в общении с группами прихожан, так и в качестве языка проповеди. Хотя могу служить и служу частные богослужения, молебны на церковнославянском языке. Иногда я пользуюсь текстами, которые существуют только на русском языке, — это некоторые акафисты, написанные в последние десятилетия. А если я беседую индивидуально и вижу, что прихожанину трудно выражать свои мысли на украинском языке, я немедленно перехожу на русский, чтобы интенсифицировать духовное общение.

— Вы сказали, что массированно воспринимали украинский язык только в раннем детстве…

— Да, это так. И по окончании харьковской русскоязычной школы мой украинский оставлял желать лучшего. Но когда я уже учился на русском отделении филфака, начали выходить в свет первые поэтические сборники Ивана Драча, Виталия Коротича, Лины Костенко, которые были высоко оценены харьковскими любителями поэзии. Я обзавелся украинско-русскими словарями именно для того, чтобы читать эти прекрасные стихи. Для изучения второго языка необходима мотивация. Второй язык обычно имеет утилитарно-прагматическую ценность, в которую входят реалии политики, экономики или культуры, как у меня.

— Значит, русскоязычное население Украины будет изучать украинский только при наличии мотивации?

— Да. Хотя в истории известны и силовые методы языкового строительства, которые тоже дают свои результаты. Было время, например, когда Рига говорила на немецком, а потом заговорила по-латышски. Этому способствовала активная деятельность патриотических сил, которые решили, что нации необходимо дать литературный язык, охватывающий как можно больше сфер языкового общения. Прага, которая тоже говорила по-немецки, буквально за несколько лет после 1918 года перешла на чешский, потому что на этот язык перевели образование. Нужно заметить, там существовала большая, чем в Украине, однородность населения, которое имело мощную патриотическую мотивацию, но методы перевода были, безусловно, силовыми.

— А если бы от вас, специалиста-языковеда, зависело, как решить эту проблему, учитывая результаты опроса избирателей?

— Это проблема политическая, к языковой проблематике она имеет лишь косвенное отношение. За лозунгом «Русскому языку — равноправное положение с украинским» стоит абсолютно неязыковая мотивация. Потому что де-факто равноправия нет — позиции русского языка в Украине более сильны, чем украинского.