СТАМБУЛЬСКИЙ ИНТЕРЕС ВО ЛЬВОВСКОМ ВУЗЕ

Совсем недавно Львовский государственный медицинский университет им. Д. Галицкого стал партнером Стамбульского университета. Какой видит перспективу нового сотрудничества ректор Львовского медуниверситета, доктор фармацевтических наук, профессор Борис ЗИМЕНКОВСКИЙ? Что это — необходимость или дань сегодняшней моде — дружить с зарубежными коллегами?

— Однозначно — не дань моде, — убежден ректор. — Подобные договоры у нас заключены с двумя польскими университетами, с университетами США и Германии. Еще больше взаимных соглашений по отдельным тематикам, которыми занимаются наши ученые и кафедры зарубежных университетов.

Договор со Стамбульским университетом интересен прежде всего тем, что это учебное заведение очень солидное, с давней историей. На восемнадцати тамошних факультетах обучается около шестидесяти тысяч студентов, есть два медицинских факультета, фармацевтический, стоматологический, сестринского дела (есть такие и у нас). Именно они — база для сотрудничества. И мы, и Стамбул стремимся к европейскому уровню в подготовке специалистов-медиков, и общие наработки, контакты, обмен опытом должны стать интересными и, главное, полезными.

Речь идет о совместной работе в вопросах обучения, науки, о ежегодном взаимном обмене студентами. Для наших учащихся это будет возможность познакомиться с родственным вузом другой страны, усовершенствовать английский язык (в Стамбуле, как и во Львове, есть англоязычное отделение) и т.д. Кроме обмена студентами теперь можем предложить юношам и девушкам, не прошедшим по конкурсу на медицинские факультеты Стамбульского университета, получить высшее образование в Украине, во Львове. У нас успешно функционирует факультет для иностранных студентов.

— То есть, уровень образования, организация учебного процесса, изучаемые предметы во Львове и Стамбуле во многом идентичны?

— Это нам еще предстоит узнать. Пока же обмен студентами будет происходить на базовом уровне, то есть на начальных университетских курсах, где студенты всех факультетов получают современную фундаментальную базовую подготовку.

— Львовский медуниверситет — один из старейших медицинских вузов Украины, с более чем двухсотлетней историей, имеющий большие научные достижения. Вы говорили, сотрудничество со стамбульскими коллегами будет и в научной сфере?

— Бесспорно. В Стамбульском университете читать лекции и стажироваться будут наши преподаватели, мы, в свою очередь, начнем принимать у себя стамбульских медиков. Кроме того, кафедры, имеющие сходные разработки по той или иной тематике, смогут объединять усилия в решении общих проблем. Планируем проводить совместные симпозиумы, конференции, научные встречи и т. д. Нам есть что показать, имеем много интересных разработок. Так, преподаватели Львовского университета доцент Кулик, профессора Бабляк и Павловский в составе авторского коллектива из десяти человек стали лауреатами Государственной премии по комплексной работе, связанной с сосудистой хирургией. Интересны наши разработки по рассеянному склерозу (профессор Скочий), очень сильна школа по созданию новых препаратов, часть из которых запущена в производство. Это противотуберкулезный и нормотомический препарат, новая форма препарата тетлонг — для лечения алкоголизма и наркомании.

Уверен, скоро мы придем к чтению лекций через Интернет, следовательно, не обязательно будет летать в Стамбул или во Львов. Уже сегодня половина наших кафедр подключена к Интернету. Конечно, пока мы не имеем персональных компьютеров для каждого студента, но как минимум один на 8—10 человек уже есть. Только за последние два года компьютерная база университета увеличилась на 85 компьютеров. В наших лекционных залах используются современные графопроекторы, в общежитиях оборудуются интернет-классы. Во многом это стало возможным благодаря значительному улучшению материальной базы вуза за счет введения новых современных специальностей, организации англоязычного отделения, увеличению приема студентов-иностранцев. Но послаблений нет никому, требования (и очень жесткие) ко всем одинаковые. Мы не боимся потерять с уходом нескольких студентов какую-то сумму денег. Прекрасно понимаем, что потеряем значительно больше, если подготовим плохого специалиста.

Наше сотрудничество со Стамбульским университетом, повторюсь, — не дань моде, а новая возможность в приобретении того нового, что приблизит нас не только к европейскому, но и мировому уровню. И ориентироваться нужно именно на такие стандарты, в этом я абсолютно уверен.

— Очевидно, о мировом уровне подготовки и обучения специалистов нам говорить еще очень и очень преждевременно. Ведь даже неспециалисту понятно: мы далеко позади...

— Да, во многом (особенно в техническом оснащении) мы отстаем. Но не отстаем в главном — у нас есть умные и умеющие учить люди. Все остальное можно наверстать.

— Согласитесь, не так уж редки случаи, когда молодые медики приходят к больному и не могут правильно поставить диагноз, назначают неправильное лечение...

— Недавний студент не сразу начинает работать как специалист или практикующий врач. Два года он проходит интернатуру, набирается опыта. Сейчас ставится вопрос о введении резидентуры. Но при этом может возникнуть и другая проблема — обучение не должно быть слишком дорогим, иначе в нынешних условиях оно станет доступным далеко не всем.

— Не планируете ли вы ввести при вступительных экзаменах специальные тесты для абитуриентов, психологические отборы, чтобы профессию медика приобретало как можно меньше случайных людей?

— Боюсь, сегодня еще нет тестов, позволяющих определять наличие у абитуриента таких качеств, как порядочность, доброта, любовь к ближнему, сострадание, милосердие, совестливость. Естественно, если эти качества у человека не развиты, даже имея хорошие знания, он не станет настоящим врачом. Пока же отбор в наш вуз проходит лишь по уровню знаний. Позже, когда студенты непосредственно сталкиваются с больными, некоторые из них уходят, чувствуя, что пришли не в тот вуз. Но таких немного. Со своей стороны, в процессе обучения мы стараемся прививать нашим студентам те качества, о которых говорили выше. Сейчас у нас изучаются такие предметы, как биоэтика, христианская этика. Думаю, религия должна сыграть большую роль в духовном становлении молодых людей, в воспитании нравственности, морали. Общеизвестно: по-настоящему верующие люди (а тем более врачи) никогда не будут относиться к другим грубо, неискренне. Планируем ввести в вузе капелланство, я уже беседовал со львовскими священнослужителями.

— Мы говорим о христианской этике, религии в стенах традиционного медицинского учреждения. А как вы относитесь к медицине нетрадиционной?

— Тут прежде всего нужно ответить на вопрос: что мы вкладываем в понятие «нетрадиционная медицина»? Если несколько тысяч лет в тибетской медицине используется акупунктура и она дает положительные результаты, то на нашей кафедре нетрадиционной медицины (а такая кафедра создана в вузе) она тоже есть. Или возьмем гомеопатию. Раньше, признаюсь, я с сомнением к ней относился. Но когда стали известны некоторые исследования, скажем, свидетельствующие о том, что, так сказать, несет химическую память вода, поневоле начнешь задумываться... Но, с другой стороны, ни один уважающий себя врач не стал бы лечить установленный диагноз рака, используя только гомеопатические средства. Или, к примеру, сегодня у нас есть уникальная диагностическая компьютерная аппаратура, позволяющая учитывать болевые точки (как в акупунктуре), нервные узлы и многое другое, что значительно помогает врачу в постановке диагноза и назначении лечения. Что это — традиционная медицина или нетрадиционная? Сейчас у нас многие путают понятие нетрадиционной медицины со знахарством, ясновидением. Другой вопрос — фитотерапия, лечение травами, использование знаний народной медицины. Но опять же, если знахарь лечит рак третьей стадии травами, я задаю себе вопрос: что он там вылечит? В моем понимании нетрадиционная медицина — то, что имеет определенную научную основу и опирается на традиционный народный опыт.

— От нетрадиционной медицины вернемся к традиционному обучению. Как вы относитесь к тому, что вузы готовят специалистов-медиков узкого профиля? Допустим, еще в школе кто-то решил, что будет хирургом, и учится на хирурга, хотя, быть может, соответствующих задатков у этого человека нет.

— Мы идем по другому пути. Допустим, на медицинском факультете у нас есть три специальности: лечебное дело, педиатрия и медико-профилактическая медицина. В пределах этих трех специальностей уже сразу можно сделать выбор. И в педиатрии, и в лечебном деле есть такой предмет, как хирургия, но мы не готовим специалистов-хирургов. Сегодня мы обучаем врача общей практики, будущего семейного врача. Кстати, Львовщина — пионер в подготовке семейных врачей, у нас есть кафедра семейной медицины, первые учебные планы по семейной медицине, первые программы разрабатывались у нас. Поэтому наш путь — подготовка врача общей практики. А после интернатуры, работы в одном из медицинских учреждений можно стать и узким специалистом.

— Практически половина ваших студентов обучается на платной основе, то есть их поступление в вуз уже изначально было льготным. Не получится ли так, что учиться будут преимущественно дети обеспеченных родителей (малоимущим и даже людям среднего достатка платная форма недоступна), а посему о высококлассных специалистах можем и не мечтать?

— Нет. Во-первых, и те, и другие поступают по конкурсу. Согласен, уровень требований для платников при вступлении чуть ниже. Экзамен, и это правда, очень жесткий, когда речь идет о государственном наборе. К примеру, из 215 медалистов, поступавших в вуз, свою медаль по химии подтвердили лишь трое. И подобное мы наблюдаем в течение последних трех лет, после введения тестирования. Но в результате у нас есть полная уверенность: если ребенок подготовлен, он поступит в вуз и у него не будет проблем с учебой. Но даже при поступлении на контрактной основе абитуриент должен набрать определенную сумму баллов. Эти студенты действительно немного хуже учатся и чаще отсеиваются. Но таких — единицы. Все остальные быстро выравниваются, ведь требования в процессе обучения ко всем одинаковы. Поэтому мы ничего не теряем. Наоборот, я приверженец платного обучения. Почему? Молодежь хочет учиться. Государство же в состоянии обеспечить лишь небольшое количество оплачиваемых за свой счет мест. Поэтому если есть возможность платить за обучение — пусть учатся. Я за любые формы обучения. Ведь чем больше у нас будет людей с высшим образованием, тем более высоким будет интеллект нации. Всем известно, чем занимается молодежь, которая нигде не работает и не учится. А тут молодой человек или девушка пять или шесть лет усиленно обучаются и одновременно воспитываются.

— Но ведь молодой специалист с дипломом, полный надежд и желания работать может оказаться невостребованным. И для многих это страшнейший жизненный удар...

— Если речь идет о медицине, подобного можно не бояться. По официальной статистике, в Украине 202 тысячи врачей. Сельская местность и восточные области недоукомплектованы на 24%. 30% из названного количества — врачи пенсионного возраста. Так что проблем с устройством на работу практически нет, просто нужно ехать в глубинку и именно там начинать практику. Беда в одном (впрочем, это было и раньше) — не хотят ехать в глушь. Вот над этим нужно думать: как сделать так, чтобы условия работы врача были везде одинаковы.

Относительно государственного набора и платной формы обучения. Без сомнения, у нас, как и на Западе, должна быть развита кредитная система, дающая возможность получить кредит на обучение в вузе (причем под небольшой процент). Первый шаг государство в этом плане сделало. Например, нашему университету на нынешний учебный год выделено 12 кредитов. Но почему-то распределять мы их должны сами. Это не совсем правильно. Должна быть прозрачная, надежная и упрощенная система получения кредита самим студентом или его родителями. Ничего выдумывать не надо, в мире накоплен большой опыт. Были бы у нас только возможности.