ПРЕОДОЛЕТЬ «ГИПНОЗ СПИНЫ»

Болонский процесс нахлынул как-то скоропалительно и мощно. Не то чтобы о нем не слышали ранее. Нет, специалисты хорошо знают, что идеи евроинтеграции в образовательных кругах витали и обсуждались давно. Но примерно с 2003 года проблема присоединения к Болонской декларации стала доминирующей в публицистике и специальной литературе, резко возросло число соответствующих конференций, встреч, «круглых столов», лавинообразно пошли нормативные документы и предписания.

Хотелось бы оговорить свою позицию сразу и четко (дабы не возникало сомнений в принципиальных подходах): евроинтеграция в системе образования вещь однозначно важная и — априори — нужная. Сей стратегический курс оправдан и объективен. Но… Как там у Василия Ключевского: «Великая идея в дурной среде извращается в ряд нелепостей», или и того пожестче, у непрестижного ныне Карла Маркса: «Идея всегда посрамляла себя, как только отрывалась от интереса».

Вот это-то и тревожит. Наше умение хвататься за одно-единственное звено, которое всю цепь вытащит, известно давно. Компанейщина похоронила или на худой конец выхолостила не одно интересное и многообещающее начинание в системе образования. Сторожилы легко вспомнят борьбу за структурно-логические схемы учебных дисциплин, категоричную обязательность использования технических средств обучения, стартовавшую не так давно всепоглощающую компьютеризацию учебного процесса… Много знакомых черт проступает и в нынешних подходах к евроинтеграционной составляющей украинского образования. Та же безапелляционная уверенность в непогрешимости курса, гонка за темпами (от родного «Догнать и перегнать» мы, кажется, никогда уже не избавимся), жесткие сроки, масштабность реорганизаций… Такое впечатление, что других проблем и забот в отечественном образовании просто нет, они куда-то тихо и безвозвратно канули. Осталась только одна, разделенная на две составляющие: подписать декларацию (май 2005-го) и выполнить ее (до 2010 г.).

Нужно. Важно. Интересно, в конце концов. Но… Опять это пресловутое «но», которое обязывает посмотреть на проблему с разных сторон, увидеть ее плюсы и минусы, спрогнозировать (пусть в самом общем плане) результаты и — что особенно важно — определиться с издержками. В противном случае… Предложение можно не заканчивать, ибо в отечественной истории немало было неуклюжих реформ. В том числе и в системе образования.

Аксиомным прозвучит утверждение о том, что мир в целом и система образования в частности сегодня нелинейны. Далеко не всегда верна формула: чем больше, тем лучше. Связь между причиной и следствием намного сложнее, чем в простых линейных системах. Если раньше вывод будущего из прошлого был основной стратегией управления, то в новых условиях менеджмент должен быть нацелен на создание будущего часто вопреки прошлому и настоящему. То, что было успешным при одних обстоятельствах, вовсе не обязательно даст положительный результат при других. У нелинейных систем есть внутренние свойства, которые нельзя игнорировать и которых нет ни у одной из ее частей. Попытка управлять системой, не зная ее внутренних свойств, и навязать ей желаемое поведение может привести к непредсказуемым результатам. Если нельзя предсказать поведение системы на длительное время, то вполне возможно предсказать общие тенденции, выработать главную политику, оставляя детали на долю самоорганизации.

Сегодня хорошо заметна самоорганизация образования. Несмотря на все трудности и коллизии, появляются новые формы, методы, подходы в обучении. Образование прокладывает себе дорогу в будущее. Однако при этом не может не тревожить наличие опасного с точки зрения теории хаоса изъяна — отсутствие достаточной обоснованности и аргументированности «генеральной линии».

Реформы сферы образования на постсоветском пространстве в целом и у нас в частности во многом бессистемны, не согласованы с реформами экономическими. Часто они напоминают просто краткосрочные эксперименты. Многие начинания вызывают непонимание и недоумение и в обществе, и в вузовской среде. В качестве примера — далеко неоднозначное стремительное введение 12-балльной системы оценивания в средней школе (не предмет анализа в данной статье, но издержки этого нововведения, представляется, сильно ослабили учебную мотивацию школьников). Или включение техникумов в систему высшего образования (сейчас, скорее всего, будет дан задний ход, но кто возьмется просчитать потери уже наличествующие и те, которые неминуемы?).

«Вряд ли сегодня кто-то сможет спрогнозировать все конечные результаты от реализации идей Болонской декларации для европейского образования», — отмечал министр образования и науки Украины В.Кремень в своей публикации в «Зеркале недели» в декабре прошлого года (№48). Это для европейского… А для украинского? Ведь динамично (даже стремительно) двигаясь по болонскому пути, крайне важно именно сейчас, на старте, пусть в общих чертах, но все же понять: чего хотим? Что цель, а что — средство? Каким образом повлияют достаточно глубокие модернизации структуры и содержания на качество и самостоятельность системы образования Украины? И, в конце концов, ускорят ли эти реформы решение главной проблемы — обеспечения достойного уровня существования граждан нашего государства?

Признавая в целом стратегию, очень многое смущает в тактике. Конечно, политическая подоплека тут сильна, и это ни для кого не секрет. Но многое, повторюсь, вызывает вопросы и наталкивает на размышления.

В первую очередь смущает излишняя стремительность в реализации задач. Хотя стоит снова расставить акценты: речь не о поиске стабильности и желании уйти от перемен. Нет, используя опять в качестве опоры теорию хаоса, уточним: для успешного развития система должна постоянно находиться в неравновесном состоянии. Неустойчивость — путь к выживанию, самообновлению и развитию. Здесь все ясно. Не о покое и консервативности подходов речь.

Евроинтеграционный курс в целом и в образовании в частности должен учитывать, что мы пока очень и очень разные. Опять же, дабы избежать кривотолков: конечно, мы — Европа, мы — европейцы. Но… это географически. Во всех же остальных отношениях процесс должен если не выровняться, то хотя бы вызреть. В этом отношении представляется вполне уместной ссылка на известного философа советского периода Мераба Мамардашвили, который утверждал: надо быть частью действительности, чтобы проявлять к ней реальный интерес. Мы же только на пути к этой действительности (экономически, политически, ментально…). Мы уже пользуемся «общим языком», но «наша» действительность (в данном конкретном случае — образовательная) не соответствует «их» действительности. Это не непреодолимая преграда, но это данность, которую нельзя не учитывать. Наша ментальность — своеобразное окно, через которое мы пока «смотрим в Европу».

Курс на евроинтеграцию противоречит ряду тенденций (и общемировых, и отечественных), которые проявились в последние годы в системе образования. Это, во-первых, резкий рост региональной неоднородности образования в Украине и ярко выраженная регионализация в целом. А во-вторых, новая парадигма образования, особенно высшего, ориентирующая его не на квалификацию специалиста, а на компетентность. Это трудно увязать с прагматической направленностью европейского образования и существующим курсом на сокращение сроков обучения. Современное образование, если ориентироваться на последние основополагающие документы ЮНЕСКО, призвано помочь человеку научиться познавать, научиться делать, научиться жить и научиться жить вместе. По сути, это новые глобальные компетентности. Иными словами, складывается парадоксальная ситуация: сама жизнь и выдвигаемые ею задачи усложняются, а система образования упрощается…

Наверное, ломке и изменениям должно подлежать то, что неэффективно или тормозит развитие. Проверенное временем и системно работающее на главный результат стоит сохранять и развивать, сообразуя с современными тенденциями. У нас — не так или далеко не всегда так. Проблем в отечественном образовании предостаточно, и, думается, ориентируясь на присоединение к образовательной евросистеме, есть смысл проанализировать, просчитать, взвесить наконец: смягчатся ли существующие проблемы или мы только усугубим их? Ведь нельзя сбрасывать со счетов те факты, что система образования Украины последние как минимум лет пятнадцать находится в состоянии перманентного (далеко не всегда последовательного) реформирования. Плюс к тому, при всей кажущейся устойчивости, для образования еще очень ощутимы последствия одномоментного разрыва образовательного организма бывшего СССР в 1991 г. со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Честно говоря, удивляет проявившаяся в последнее время тенденция относиться еще к одной проблеме — «утечке мозгов» — не только терпимо, но и интерпретировать этот процесс как «естественный». Украинская система высшего образования, как и других постсоветских государств, уже хорошо прочувствовала на себе пагубные последствия такой «естественности». И не учитывать, что интеграция в европейское образовательное пространство только усилит эмиграционные процессы в вузовской среде, вряд ли дальновидно. Едва ли можно сегодня оспаривать тот факт, что «утечка мозгов» ослабляет внутренний потенциал развития страны. Хотя при этом, конечно же, не является следствием только увеличения мобильности студентов и преподавателей. В материалах Всемирной конференции по высшему образованию («Всемирная декларация о высшем образовании для ХХ века: подходы и практические меры», ст. 16) подчеркивается, что необходимо сдерживать «утечку умов», поскольку она продолжает лишать страны, переживающие переходный период, высококвалифицированных специалистов, которые крайне необходимы для ускорения их социально-экономического развития.

Что мы получим в результате евроинтеграционных процессов, сегодня едва ли понятно. Однозначно можно только спрогнозировать, что «утечка умов» не сократится. Нет оснований для таких прогнозов. А вот насколько возрастет и как можно (хотя бы в первом приближении) эти тенденции скомпенсировать…

Что еще тревожит и требует внимания в контексте рассматриваемых проблем: во-первых, отсутствие понимания того, что модернизация образования происходит, когда в обществе совершается переход от одной системы ценностей к другой. И образование не может не учитывать, что реформы реализуются не в нормальном обществе и с людьми, которые имеют в какой-то мере асоциальные ориентации. Во-вторых, образование (на всех его ступенях) имеет у нас дело с новым контингентом: у большинства учащихся и студентов есть отклонения в состоянии здоровья. Т. е. они не обладают реальным в физическом отношении потенциалом, позволяющим воспринимать современные нормативные объемы информации. Третья проблема связана с тем, что у нас резко дифференцированы образовательные модели для города и для села. Но одновременно мы закладывали требования, которые как бы уравнивают город и село при получении образовательных услуг. Четвертая (по порядку, но отнюдь не по значению) проблема, характерная для нашего образовательного сообщества и требующая учета при решении вопросов о скорости и глубине евроинтеграции, — серьезнейшие деформации в преподавательской среде.

Оставим за рамками разговора набившие оскомину (но от этого не утратившие своей остроты и болезненности) вопросы нищенской зарплаты и непосредственным образом «завязанную» на этом проблему уникальной по своей открытости системности и глубине коррумпированности образовательного сообщества. Преподавательский корпус сегодня (а речь идет и об общеобразовательной, и о высшей школе, ибо болонские трансформации имеют перспективы только в том случае, если модернизироваться будет вся система образования, а не отдельные ее ступени и звенья) по своим объективным и субъективным характеристикам может стать одним из самых существенных препятствий на «пути в Европу». Стоит обратить внимание на тот факт, что по отдельным регионам доля пенсионеров в образовательных структурах превышает 70%. К тому же, есть данные соцопросов и социсследований, свидетельствующие: практически каждый третий работник сферы образования нацелен на уход из системы, если будут более интересные возможности. Т. е. существует еще один аспект преподавательской безработицы, ибо человек, который собирается уходить, едва ли будет трудиться в полную силу, стремиться к профессиональному росту и самосовершенствованию.

В уже упоминавшейся статье министра образования и науки Украины В.Кременя отмечается: «Именно психологическая неготовность, а в отдельных случаях и нежелание ломать стереотипы и обременять себя дополнительным трудом… были существенными преградами в процессе обновления схемы организации учебного процесса…». Трудно не согласиться, преподавательский корпус именно психологически не готов в большинстве своем к очередному витку модернизации, ибо… И вот здесь несколько подробнее. Неразбериха и нечеткость, непоследовательность в реформах предыдущих лет действительно ощутимо «вымотали» преподавателей. Прослеживающийся зачастую подход — «и это тоже пройдет» — замешан на делении вузов на «белых» и «черных» (уровни, на которые разделены вузы, иногда просто какие-то иезуитские игры с пенсионным обеспечением, чисто правовое неравенство преподавателей бюджетных и небюджетных вузов и т. д.), на массе идущих сплошным потоком установок и требований, многие из которых не выдерживают проверку временем, на снижении — дальше некуда — социального статуса преподавателя учебного заведения. Все это и многое другое привело к очень сложной и трудноискоренимой ситуации — преподаватели в массе своей разуверились в государстве и его возможностях (и желании) обеспечить «человекосберегающую» политику в сфере образования. Конечно, при таком раскладе — продолжающаяся «утечка умов», недофинансирование, снижение социального статуса, постарение преподавательского корпуса и т. д. — трудно представить, что уже к 2010 г. кадровая составляющая будет по основным своим параметрам полностью соответствовать требованиям Болонской декларации и активно двигать нашу систему образования «в Европу».

Проблемы и трудности отечественного образования, которые могут реально снижать темпы и глубину евроинтеграционных процессов в сфере образования, можно было бы множить и множить. Но это и не конструктивно, и не задача данной статьи. Важно другое: движение в сторону интеграции с европейской образовательной системой может быть успешным только в том случае, если реальные и вербальные его составляющие совпадут. Т. е. выдвигаемые задачи будут коррелироваться с реальным состоянием дел. Не стоит умалчивать о теневых сторонах процесса. Напротив, их знание, анализ, поиск противовесов позволит максимально скомпенсировать негативные последствия.

Пример? Пожалуйста. Практически нигде глубоко не обсуждается вопрос о «финансовой составляющей» Болонского процесса. А ведь даже сегодня, на старте, абсолютно понятно: реформы могут быть системными только при достаточном их финансировании. Зарубежные специалисты все настойчивее высказывают мысль о том, что болонские реформы вовсе не бесплатны: они предполагают начальные инвестиции и увеличение текущих расходов на реализацию, а это неизбежно скажется на других ключевых функциях учебного заведения, если не увеличить его общий бюджет...

Завершая рассуждения «на тему» и «по поводу», не хотелось бы в качестве итога получить вывод, созвучный словам известной песни группы «Машина времени»: «Не надо прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас». Евроинтеграция — задача стратегическая и многовекторная. Но прекрасно осознавая стремление стран Совета Европы к объединению и присоединяясь к этому стремлению, все же не стоит закрывать глаза на то, что цели Болонского процесса не в полной мере отвечают общемировым тенденциям. Думается, нельзя сводить все реформы в образовании только к Болонскому процессу. Украина имеет все основания для того, чтобы иметь национальную образовательную политику и параллельно с участием в Болонском процессе формировать свою специфическую систему образования, исходя из внутренних возможностей и потребностей, ориентируясь при этом и на мировые тенденции. При этом очень важно преодолеть известный «гипноз спины» — попытку догнать бегущего впереди и повторить траекторию его движения, не замечая, что есть иные пути.