Об олимпиаде… без «Мурки»

«Еволюція гусячих пер.

Філософій забрьоханий німб.

Слово —
прізвище думки тепер,

а частіше — її псевдонім».

Лина Костенко

Если бы мир вращался вокруг одного человека, было бы легче и этому человеку, и миру, однако галактические траектории устанавливаем не мы. Если бы олимпиадное движение всей Украины концентрировалось вокруг Дмитрия Дроздовского, наверное, мы бы не имели удовольствия прочитать его медитативные размышления под интеллектуально изысканным названием «Олимпиада под «Мурку». Несколько лет назад г-н Дроздовский находился в эпицентре Всеукраинской олимпиады по украинскому языку и литературе, принимал активное участие в определении принципов присуждения баллов и мест, и что-то не припоминается, чтобы тогда этот человек буквально вопил в прессе о некорректности олимпиадных результатов или о вмешательстве чиновников. Борец за справедливость, предстающий из строк статьи о «Мурке», должен был бороться с любой «системой», независимо от того, подарила она ему теплое место под солнцем, как было до 2009 года, или дала маху, как нынешней весной, предоставив месье-господину шанс работать только рядовым членом жюри (как видим, ату такую систему, ату ее!)

Не будем уподобляться автору статьи о «Мурке», который, веря во всемогущество случайно раскрытого над ним патроната, эксплуатирует свои филологические способности не на поприще высокой науки, к которой дол­жен стремиться аспирант, а на поп­рище грубой клеветы. Бу­дем говорить только о вещах, объекти­вированных во времени и прост­ранстве конца марта 2009 года. О, не танцевать под шансон приехал этот молодой человек в город Херсон (как, кстати, и все члены жюри!): в отличие от других — профессоров, доцентов, заслуженных учителей, экспертов, представителей министерства и Института инновационных техно­логий и содержания образования, руководителей областных методкабинетов, — автор статьи о «Мурке» уже в первые часы пре­бывания на гостеприимной херсонской земле настойчиво «бас­товал», требуя для себя особые апартаменты. Было непонятно: зачем такие условия человеку, который большую часть време­ни будет проводить за проверкой работ?..

Опус о «Мурке» показал, что г-н Дроздовский не понимает несколько важных вещей: в олимпиаде этого года не было коррупционных схем; «чиновник по особым поручениям» от МОН может приехать на олимпиаду, не получив ни одной личной просьбы, закамуфлированной под «давление сверху», как, кстати, и председатель, и сопредседатели жюри. Удивляют и негодование автора по поводу нормального процесса ротации членов жюри, и его адвокатские потуги относительно Института инновационных технологий и содержания образования, в котором трудится много порядочных и компетентных людей. Но стенания г-на Дроздовского касаются только некоторых представителей этого учреждения, чьи имена известны педагогическому и научному сообществу: логично, ведь именно они создали 23-летнему аспиранту нимб правдоборца и чуть ли не главной персоны на олимпиаде. Не случайно
г-н Дроздовский искал возможность отправить еще не объявленные окончательные результаты по факсу конкретному человеку, называл его фамилию, подставляя (умышленно или нет) своих покровителей, обращался к организаторам с просьбой «каким-то образом» (интересно — каким именно?) получить необходимую информацию и помочь переправить ее человеку, ранее занимавшемуся этой предметной олимпиадой…

Тем не менее г-н Дроздовский поднял актуальную проблему, обсуждение которой следует перенести в плоскость реальных перспектив адаптации предметных олимпиад к вызовам времени. Эмоциональные упреки никоим образом не способствуют решению наболевших вопросов, а взаимные персонифицированные бумеранги только загоняют ситуацию в глухой угол, где работает принцип «стенка на стенку», очень далекий от настоящих научных или профессиональных дискуссий.

Не знаю, сознательно ли Д.Дроздовский пытался создать в своем опусе оппозицию между Министерством образования и науки Украины, которое сейчас как никогда старается реально декоммерциализировать предметные олимпиады, разрушив старые коррупционные схемы, привлечь незаангажированных людей в состав жюри и экспертов, — и подчиненным МОН Институтом инновационных технологий и содержания образования, в котором недавно был назначен новый директор. Не думаю, что руководители этих учреждений согласятся с таким грубым противопоставлением.

Автору статьи о «Мурке» не хватило и жизненного опыта, и благородной скромности, и трезвого взгляда на вещи, который формируется у человека, когда он живет своим умом, а не подпитывается чужими указаниями, и, в конце концов, осведомленности относительно официальных реалий, незнание которых не дает права свободно толковать наличие или отсутствие тех или иных официальных документов.

Что касается правового поля олимпиады. Ее «этические принципы» заложены в Положении о Всеукраинских ученических олимпиадах по базовым и специальным дисциплинам, турнирам, конкурсам-защитам научно-исследовательских работ и конкурсам профессионального мастерства, утвержденном приказом МОН от 18.08.1998 г. № 305 и зарегистрированном в Минюсте Ук­раины 24 сентября 1998 г. под
№ 598/03038. Ни один из пунктов или подпунктов этого документа не был нарушен: пунктом 1.3 предусмотрено, что «руководителем Всеукраинских ученических олимпиад, конкурсов и турниров является министерство»; в пункте 1.8 указано: «для консультаций относительно решения спорных вопросов в работе жюри (правильность проверки и объективность оценки работ и определения победителей олимпиад…) назначаются эксперты-консультанты»; пункт 2.4.4 регламентирует, что представитель МОН на олимпиаде следит за соблюдением требований этого Положения; пунктом 2.5.1 предусмотрено: «персональные составы оргкомитетов, жюри и экспертов-консультантов утверждаются приказами Министерства образования и науки Украины», а в пункте 6 прописаны функции жюри и его председателя.

Если бы г-н Дроздовский потрудился прочитать этот нормативный документ прежде, чем сесть за статью о «Мурке», сколь­ких вопросов и провокационных, но непрофессиональных реплик «апарте» можно было бы избежать! Как и комментариев к ним...

Принципы олимпиады этого года формировали не министерские чиновники, а сами члены жюри, ведь функция работника МОН сводилась исключительно к выполнению прописанного выше пункта 2.4.4, а все рабочие воп­росы мы решали и утверждали на ежедневных (а иногда — и дважды в день) заседаниях полно­го состава жюри, о чем свидетельствуют соответствующие про­токолы, под каждым из которых, кстати, стоит и подпись Д.Дроз­довского. Напомню, что таких заседаний за пять дней работы жюри у нас состоялось десять. Так о каком министерском диктате идет речь? Еще напомню: на все заседания жюри, как и на другие процедурные моменты, мы приглашали наблюдателя, а все открытые (не кулуарные!) заседания я завершала вопросом, будут ли замечания относительно повестки дня, решения и процедурных нарушений? Автор статьи о «Мурке» спокойно голосовал «за» все решения, кулуарно комментируя отдельные из них, и ни разу не высказался и не проголосовал «против», не «воздержался» и не задал острого вопроса.

Кстати, в тех случаях, когда коллеги обращались с вопросами (еще раз подчеркну — коллеги из жюри, а не «министерские клерки»), эксперты пересматривали работы. Мы даже имеем прецедент изменения оценки, выставленной в ходе проверки работ I тура одним из членов жюри за задание №4 в работе с шифром 9701-24Дп-04-14, с девяти баллов на пять. В остальных случаях эксперты согласились с оценками членов жюри, подтвердив таким образом их объективность и непредубежденность. Если бы с вопросами, волнующими автора статьи о «Мурке», он обратился не постфактум в общественное пространство, а вовремя и по адресу, возможно, ответ на них был бы более конкретным и действенным.

Господина Дроздовского чересчур беспокоит то, что мы в этом году объявили окончательные результаты первого тура. Согласно Положению (пункт 3.22), «участники олимпиад... всех этапов имеют право ознакомиться с предварительными результатами (до подведения окончательных итогов) оценки работ участников». Конечно, мы и Положение изучили еще до олимпиады, и о наших учениках вспомнили раньше середины апреля 2009 года. Объявить результаты каждого тура было обещано школьникам, ведь они их ждали. Когда мы еще только расшифровывали уже проверенные работы, именно ребята напомнили нам крылатую максиму, которая в одном из классов стала темой для творческой работы: «Нель­зя что-либо построить словом, если то же самое разрушать делом!» Потому судите сами, «педагогично» ли было сдержать данное детям слово и поэтапно объявлять результаты, предоставляя участникам по два протокола каждого тура — и шифры с оценками, и расшифрованные ведомости... На самом деле результаты по литературе мы объявили около 23-х часов, никого не заставляя бежать на них смотреть. Все школьники ждали с нетерпением, выдержим ли мы, взрослые, экзамен на демократизм, сдержим ли свое слово и обеспечим ли их неотъемлемое право знать результаты каждого тура.

Кстати, если бы Дмитрий подробнее ознакомился с примерами процедур олимпиадного движения, которые он призывает наследовать, то, пожалуй, весьма удивился бы: на всех престижных олимпиадах и конкурсах нормой является именно поэтапное оглашение результатов, что делает невозможным коррелятивное вмешательство жюри или разного ранга чиновников в финальную сумму баллов.

Что же касается упомянутой шпаргалки, то ее изъятие и обнародование тоже считаю лишь банальным соблюдением пунктов 2.7 и 3.21 Положения о Всеукраинских олимпиадах. Эта «непедагогичная» ситуация требует разъяснения. О недопустимости использования вспомогательных средств школьники были предупреждены. Тем не менее после
І тура ко мне обращались и руководители областных делегаций, и ученики с вопросами, почему у отдельных экзаменующихся не изымались шпаргалки. Перед вторым туром мы провели дополнительный инструктаж всех участников, предупредив о необходимости соблюдения указанных пунктов Положения и возможных последствиях их нарушения. Когда же ребята в одной из групп 11-го класса забили в набат, я и работник МОН были поставлены перед фактом использования вспомогательного средства одной из участниц олимпиады из Херсонской области. Мы изъяли шпаргалку, учителя в этой же аудитории составили соответствующий акт, школь­ников еще раз предупредили, что не стоит нарушать Положение. Других комментариев по поводу шпаргалок после ІІ тура мы не имели, а упомянутая участница решением жюри была лишена права претендовать на призовое место.

Не является ли это свидетельством того, что жюри не купилось на «Мурку» и искреннюю херсонскую гостеприимность? А по поводу шпаргалки, которую «так и не показали членам жюри», то и здесь г-н Дроздовский не искренен: все, кто хотел увидеть это вспомогательное средство (оно хранится в отчетной документации), могли с ним ознакомиться.

И неужели проект статьи о «Мурке» был набросан еще до начала олимпиады? Ведь на время отъезда членов жюри приказ о победителях Международного конкурса по украинскому языку имени Петра Яцыка лежал на столе у министра, пройдя все предыдущие этапы визирования, и был напечатан в «Освіті України» №27 (1007) от 10 апреля 2009 года.

У автора статьи о «Мурке» впереди долгая жизнь, потому не стоит начинать свой путь в науке с таких неприятностей, поскольку человеческая память имеет свойство фиксировать разные странные вещи. Лучше направить талант, если он есть, в сферу филологии — там такое безграничное пространство для него.