О стартах, страхах и студентах

Объявлен чемпионат среди руководителей государств мира по бегу на 100 метров. Но записались для участия только Рональд Рейган и Леонид Ильич Брежнев. Победил в забеге Рейган.

На следующий день в американских газетах появляется информация: «Состоялся чемпионат мира по бегу на 100 метров среди руководителей государств. Блестящую победу одержал наш президент. Советский Союз, представленный генеральным секретарем Брежневым, в очередной раз продемонстрировал свою несостоятельность, заняв в забеге последнее место».

Советские же газеты рассказали о событии так: «На чемпионате мира среди руководителей государств в сложной напряженной борьбе вождь нового исторического сообщества — советского народа, трижды Советского Союза Леонид Ильич Брежнев занял почетное второе место. Президент США, демонстрируя общий упадок американского империализма, оказался предпоследним».

И вспомнилось мне это после прочтения двух текстов в Интернете.

Первый — на сайте NEWSru.ua — под заголовком «Эксперимент Минобразования по тестированию абитуриентов провалился» рисует хаотическую картину неуправляемости вступительной кампанией и связывает это «с многочисленными препятствиями, среди которых и недостатки самой системы, и человеческий фактор. В частности, руководство многих вузов оказывает сопротивление нововведениям, разрушающим сложившиеся методы поступления, и создают почву для коррупции».

Обидно стало за такой непрофессиональный приговор анонимного журналиста. По моему глубокому убеждению, нынешняя вступительная кампания продемонстрировала огромные потенциальные возможности отбора студентов по тестам. Это, бесспорно, большое достижение Министерства образования и науки и Украинского центра оценки качества образования (УЦОКО). Тотальное тестирование для всех желающих выпускников школ, решивших стать абитуриентами, — задача трудоемкая, чрезвычайно сложная. И создание тестовых заданий, и определение технологии их выполнения и проверки, и организационные мероприятия по обеспечению тайны тестов и проведению самого процесса тестирования — все это было осуществлено в целом успешно. Не увидеть того, как развилась за последние годы идея независимого тестирования в Украине, как она укрепляется и набирает фундаментальности, способен только ослепленный или заангажированный неприятием какого-либо прогресса в этой сфере посторонний наблюдатель.

Конечно, следующим шагом должен стать вдумчивый и непредубежденный анализ как позитивов нынешнего тестирования, так и его проблем и неурядиц. Национальный университет «Киево-Могилянская академия» с самого начала внедрения еще экспериментального добровольного независимого тестирования поддерживал эти усилия и всегда учитывал полученные результаты в определении вступительного рейтинга своих абитуриентов. Тем не менее, как мы считаем, нынешнее проведение внешнего независимого оценивания надо рассматривать не как завершенный процесс, а как первый шаг на непростом продолжительном пути создания эффективной системы проведения вступительных экзаменов в высшие учебные заведения. Поэтому я действительно был огорчен и даже возмущен текстом на NEWSru.ua.

Но уже на следующий день после появления этого текста на сайте УЦОКО появился еще один на эту же тему, который убедил меня в том, что все-таки в нынешнем году эксперимент Минобразования по тестированию абитуриентов провалился. Речь идет о «Заявлении Украинского центра оценки качества образования», посвященном внутреннему конкурсному отбору абитуриентов в НаУКМА. Я оставляю здесь без рассмотрения смешные угрозы УЦОКО, что никто не имеет права использовать (а в данном случае — подумать только! — еще и проверять) тесты, составленные ими. Нет, господа, страна хочет знать, достоверными ли методами определяют способности ее детей! Эти тесты являются публичными (кстати, оплачены из наших налогов) и потому подлежат оценке как специалистами, так и общественностью. Поэтому УЦОКО напротив должен благодарить за любую дополнительную их апробацию. Да, мы предложили абитуриентам те тесты, которые они уже выполняли в процессе проведения внешнего независимого оценивания. То есть они уже были знакомы с ними, и нас интересовало, какие результаты покажут выпускники школ повторно.

Далее УЦОКО обвиняет НаУКМА в том, что мы произвольно выбрали тестовые задания и предложили, например, по математике 90% задач, отнесенных к наиболее сложным категориям. Но мы и не собирались выбирать самые легкие. Повторяю, эти задачи уже были знакомы абитуриентам,и они должны были знать на них правильные ответы, которые УЦОКО обнародовал на своем сайте.

И приговор УЦОКО: «Каких-либо оснований для сравнения результатов, полученных абитуриентами во время внешнего оценивания и внутреннего конкурсного отбора в Национальном университете «Киево-Могилянская академия», нет». Не напоминает ли этот упреждающий вывод (потому что мы еще нигде не обнародовали своих наблюдений, не интерпретировали их) поговорку о шапке, которая горит?.. УЦОКО даже не обратился к нам с просьбой ознакомиться с данными эксперимента. Вот это наиболее печально. Руководство центра безапелляционно заявляет, что в полном объеме качественно выполнило задание, поставленное перед ним. Его не интересует другое мнение, другая интерпретация результатов. Более того, в обсуждении «Условий приема студентов» на следующий учебный год, в котором автору этих слов приходилось принимать участие, нет даже намека на какое-то усовершенствование процесса внешнего оценивания. Просто консервируется то, что было осуществлено в этом году, и контроль Министерства становится более тотальным и жестким. А это означает, что УЦОКО не видит никакой потребности улучшать свое тестирование, отыскивать возможности для адекватной оценки способностей абитуриентов, в чем прежде всего заинтересованы высшие учебные заведения. Следовательно, в таком случае можно быть вполне уверенным: тестирование все же провалилось...

А теперь по сути нашего эксперимента. В НаУКМА традиционно в течение всех 16 лет поступали абитуриенты очень высокого уровня образования, определить способности которых по методике УЦОКО невозможно, поскольку она строится исключительно на репродуктивной базе, то есть проверяет только сумму знаний, усвоенных в школе или «натасканных» репетиторами. В соответствии же с Законом Украины «О высшем образовании» (ст. 44, п.1) «Прием лиц на учебу в высшие учебные заведения осуществляется на конкурсной основе в соответствии с их способностями». Мы строго последовали закону и требованиям «Условий приема в высшие учебные заведения Украины», утвержденных приказом министра образования и науки №1172 от 25 декабря 2007 г. В абсолютном соответствии с п. 15 этих «Условий» мы и ввели в этом году внутренний конкурсный отбор студентов, о чем вовремя проинформировали МОН и не получили никакого возражения. Кроме того, Уставом НаУКМА определяются два рабочих языка — украинский и английский, которыми обязаны владеть все студенты. Проверка уровня владения английским языком также возлагалась на наш внутренний конкурсный отбор. Студентами НаУКМА становятся те, кто набрал наибольшее количество баллов — к сумме результатов двух сертификатов независимого внешнего оценивания прибавлялся результат нашего внутреннего конкурсного отбора (кстати, последний составляет только 8—10% процентов от общей оценки). И вот 1 июля 2008 года, то есть за две недели до назначенной даты проведения внутреннего конкурсного отбора, министр образования и науки прислал письмо, где предлагал в трехдневный срок пересмотреть условия приема студентов в НаУКМА. Через два дня были предоставлены все необходимые разъяснения фактического и юридического характера относительно правомерности наших действий и соответствия их и законодательству Украины, и приказу самого министра. Ответ на это письмо мы не получили.

Здесь следует, хотя бы бегло, рассказать о системе вступительных экзаменов в НаУКМА. С 1992 года мы принимаем студентов исключительно по своим тестам. Они не застывшая данность, а своего рода организм, развивающийся вместе с Могилянкой. Осуществлялось множество экспериментов в поиске оптимальной модели теста, которая позволяла бы не только и даже не столько проверять сумму знаний абитуриента, а прежде всего его способности, в том числе, способность учиться именно в НаУКМА. Мы с самого начала понимали, что тесты сами по себе не являются панацеей. Это только один из видов обычных экзаменов, которые могут проходить в устной или письменной форме, или же в виде теста. Не велика проблема — составить тестовые задания. Их, кстати, существуют уже сотни тысяч. Нас же интересует комбинация тестов по различным предметам, позволяющая проявить способности, которые мы хотим видеть у наших студентов. И примерно десять лет назад такая модель была в целом сформирована. Сейчас она нас удовлетворяет, хотя ежегодно уточняется и совершенствуется.

Тест НаУКМА состоит из семи модулей: пяти обязательных — украинского и английского языков, математики, правоведения, истории Киево-Могилянской академии, а также двух на выбор: литературы или истории, химии, физики или биологии. Задания одни и те же для всех абитуриентов, независимо от специальности, на которую они поступают (только подсчет баллов ведется по-разному). Исключительно анонимные тесты (их зашифровывает сам абитуриент) состоят из 178 вопросов и выполняются в течение 3,5 часа. После этого в присутствии абитуриентов, родителей, представителей СМИ, наконец — всех заинтересованных, тесты публично проверяются через специальное сканирование без вмешательства человека. И автоматизированная система подсчета результатов выдает списки с количеством баллов, полученных каждым абитуриентом. На них и строится рейтинг, по которому определяются те, кто поступил в НаУКМА. Как правило, тестирование начинается в 8.30 утра, а все списки с его результатами вывешиваются уже в 16 часов (прошу запомнить этот временной ориентир). Хотя весь процесс проверки автоматизирован и абсолютно прозрачен, мы еще удовлетворяем право каждого желающего абитуриента на апелляцию. После завершения рассмотрения апелляционных заявлений издается приказ о зачислении студентов. За шестнадцать лет не было ни единой жалобы или даже намека на какую-то коррупцию и при поступлении, и во время обучения в НаУКМА. Нет нареканий и на качественный уровень образования наших студентов и выпускников.

Такой опыт должен был пригодиться. Но только вначале своей деятельности Центр тестовых технологий принял за основу наше тестирование (даже территориально тогда Киевский региональный центр тестовых технологий начинал свою деятельность в Могилянке), но далее, особенно с приходом к руководству центра господина Ликарчука, пути разошлись. НаУКМА с пониманием отнесся к методике, выбранной УЦОКО. Повторяю, мы воспринимали это как первый шаг, после которого будет проведен тщательный анализ и определены пути усовершенствования. Так вот, когда в этом году появилась уникальная возможность помочь УЦОКО глубже проштудировать и производительность, и эффективность, и соответствие законодательству Украины их методики, мы решили провести независимый эксперимент и повторить тестовые задания, которые абитуриенты уже выполняли и с которыми частично могли ознакомиться на сайте УЦОКО во время подготовки к поступлению. Конечно, шаг этот был рискованный, ведь при тщательной «домашней работе над ошибками» абитуриенты должны были бы показать стопроцентно высокие результаты.

Какие же цели мы перед собой ставили? Во-первых, проанализировать, насколько прочны знания, продемонстрированные выпускниками школ во время независимого внешнего оценивания. Во-вторых, каков уровень этих знаний, так как методика рейтингов, используемая УЦОКО, вольно или невольно, но игнорирует реальное проявление уровня знаний, а предпочитает оценивать их относительно (такое впечатление, что это делается, чтобы скрыть неудовлетворительное качество школьной подготовки). Наконец (это уже было сверхцелью НаУКМА) нас интересовали абитуриенты, которые повторят свои высокие результаты или даже покажут более высокие знания. Это, между прочим, одно из потенциальных качеств желательного для нас студента — серьезное отношение к учебе. Если абитуриент, выполнив задания НВО, даже не посмотрел, насколько правильно он отвечал, и не анализировал свои ошибки (потому что ему это уже «не нужно»), то нас такой студент потенциально не привлекает.

В этом году 2380 абитуриентов НаУКМА, имеющих право поступать одновременно на две специальности, подали 4105 заявлений на 510 бюджетных мест. Среди них оказалось 1002 медалиста, а также еще 431 человек, имеющих, в соответствии с требованиями Кабмина и МОН, различные преимущества при поступлении в вузы. Кроме того, подали документы 220 «льготников», у которых были сертификаты с баллами от 124, следовательно, они рассчитывали, что будут зачислены вне конкурса.

Средний балл сертификата по украинскому языку и литературе в пределах государственного заказа составлял у нас 194,62 (в диапазоне от 198,17 — на филологию до 190,98 — на биологию), средний балл по профильной дисциплине — 193,04 (в диапазоне от 197,53 — на историю, до 186 — на физику). Было подано 78 сертификатов с показателем 200 баллов.

17 июля при проведении внутреннего конкурсного отбора в НаУКМА неожиданно для всех мы предложили абитуриентам тест, где только модули по английскому языку и истории КМА были нашими, остальные задания были скомбинированы из тестов НВО. Коллег из УЦОКО очень беспокоит, что мы выбрали отдельные задания, а не дали полностью то, что предлагали они. Нам этого и не нужно было, поскольку цель нашего тестирования иная. Нас интересует не количество информации, которой владеет будущий студент, а умение оперировать ею, использовать ее, переходить от одного типа заданий к другому, переключаться в различные сферы знаний, гибко мыслить.

Результаты этого эксперимента были рассмотрены в Научно-аналитическом центре тестирования НаУКМА. Важно было определить методику сопоставления результатов. Мы понимали условность этого действия, потому что, как я уже сказал, УЦОКО спрятал сумму баллов за правильно указанные ответы на задания внешнего независимого тестирования благодаря процессу шкалирования, демонстрирующему только условные баллы, а не показывающему реальную картину качества образования. Тем не менее, с определенной степенью условности, сравнивать можно. Прежде всего мы отвергли подаренные абитуриенту 100 баллов, потому что фактически шкалирование велось в пределах ста баллов, к которым потом (для солидности!) прибавлялось еще сто. Затем высчитывали коэффициент для каждого модуля, что позволяло делать результаты соизмеримыми. Понимая, что абсолютно точной картины строгим сравнением добиться нельзя, мы провели расчеты также с допуском на нашу ошибку в 5% и 10%.

Оставлю полученные результаты строгого сравнения и сравнения с допуском 5% для рассмотрения в специальных изданиях, которое еще будет нами осуществлено. Возьмем только сравнение в нескольких модулях с допуском 10%. В модуле по украинскому языку (проигнорируем в данном случае составляющую по литературе) мы получили такой результат — в тестировании 17 июля подтвердили результат сертификата 53,2% абитуриентов. По математике такой показатель составляет 23,22%, по правоведению — 80,49%, по биологии — 53,41%, физике — 20% и химии — 97,37%. Повторяю, абитуриентам вторично предлагались одни и те же задания и это сравнение с допуском на ошибку в 10%. Сравнение проходило среди абитуриентов, предоставивших соответствующий сертификат.

Прежде всего хочу подчеркнуть, что нет никаких оснований даже намекать на какие-либо злоупотребления или коррупционные схемы. И все же, как интерпретировать полученные результаты? Для меня самая простая ситуация по правоведению и химии, хотя здесь речь идет о диаметрально противоположных тенденциях.

Задания по химии сформулированы так, что ответить на них можно, лишь точно помня (если хотите, и «зазубрив») соответствующие формулы и определения. Так вот здесь — или знаешь, или нет. В этом я прежде всего вижу блестящий результат подтверждения сертификатных оценок результатами нашего конкурсного отбора. Учтите и то, что здесь мы имеем дело с очень маленькой группой — только 38 человек.

Задания по правоведению, наоборот, не носили характер формальной однозначности и преимущественно требовали аналитических операций. Кроме того здесь, считаю, срабатывал психологический фактор, подтверждающий то, что к нам на факультет юридических наук поступают очень мотивированные абитуриенты. И логично предположить, особенно, исходя из нашего предыдущего многолетнего опыта, что именно эта категория поступающих провела самую подробную «домашнюю работу над ошибками» и доподлинно аналитически выверила правильные ответы на вопросы теста.

Что же касается математики и физики, то здесь задания хотя и не были связаны с однозначностью формул или формулировок (как в случае с химией), но также носили откровенно репродуктивный характер, имея целью выявить преимущественно сумму запоминания (в большей мере во время подготовки к тестированию) информации и наработанной методики решения задач. Кстати, в неравных условиях оказались участники основного и дополнительного тестирования. Например, большинство заданий по математике в дополнительном тестировании по своей сути и методике решения оказались тождественными заданиям по основному тестированию, что фактически выглядит явной подсказкой. Так вот показатели этих различных сертификатов трудно считать сравниваемыми.

Примерно то же можно сказать о проверке украинского языка. В абсолютном большинстве случаев проверялось не чутье языка, даже не владение им, а знание школьных правил, что тоже дается преимущественно штудированием во время подготовки к экзаменам.

Следовательно, есть основания прогнозировать, что знания, которые проверяются тестами ВНО, непрочные. Более того. При такой однозначной направленности тестов педагоги ожидают, что ученики в школе будут изучать лишь предметы, которые будут тестироваться. Хорошей базой для такой избирательности является также, на мой взгляд, непродуманно внедренная 12-балльная система оценки знаний учеников.

Почему же мы получили такие результаты? И могут ли они удовлетворить «заказчиков» — среднюю школу и высшие учебные заведения? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно хотя бы кратко пояснить, какие бывают системы тестирования и для чего они предназначены.

Из большого многообразия тестов, применяемых во многих странах, рассмотрим такие, которые проверяют результаты обучения (их называют тестами знания), и те, с помощью которых пытаются распознать способности человека, в том числе к дальнейшему его развитию (их называют тестами готовности, прогностическими тестами). Если при помощи первых проверяют знания, которые можно получить за короткий промежуток времени (например, наняв репетитора), то вторыми пользуются при определении уровня знаний и умений, приобретенных за продолжительное время, а следовательно, прочных. Именно так можно прогнозировать, насколько абитуриент готов к обучению в определенном университете. Учтите, что разные университеты требуют разного студента.

Специалисты отмечают, что тесты знаний наиболее пригодны для определения успешности усвоения школьной программы, а тесты способностей дают срез прогностического характера.

Вернемся к результатам внутреннего конкурсного отбора в НаУКМА. После его проведения ко мне обратилась группа абитуриентов с просьбой (даже с требованием!) объяснить, почему мы в этом году не применили наш оригинальный тест (они высказали мнение, что он намного интереснее), а просто повторили тест ВНО, сертификатный результат которого эти абитуриенты не подтвердили. Я спросил: как же случилось так, ведь они повторно решали те же задания, должны были бы знать ответы. «Так это же было в апреле», — вырвалось у одной девушки. И в этом невольном признании кроется значительная часть объяснения наблюдаемого нами несоответствия результатов двух одинаковых тестирований. К ВНО готовились как к формальности, и знания требовались именно на тот день. В апреле. А в июле их уже не могли извлечь из закоулков памяти, поскольку они не побуждают к творческому применению. Сравнение результатов двух тестирований на одинаковом материале через не такой уж и продолжительный хронологический промежуток позволяет сделать вывод, что важным недостатком ВНО является его форматирование в тестах знаний, а между тем применяется оно с двойной целью. На преодоление этого несоответствия, считаю, и нужно направить усилия в усовершенствовании системы внешнего тестирования.

Бесспорно, нужно проверять и фиксировать эффективность школьного образования, но полностью не отождествлять это с тем, что требует высшая школа при наборе студентов.

Попытки объединить проверку результатов обучения в школе и оценку способностей, то есть состоятельность молодого человека успешно учиться в университете, делали во многих странах, и положительный результат нигде не зафиксирован. Этим путем пошло и украинское внешнее независимое оценивание. И основная проблема для нас состоит в том, что, похоже, УЦОКО вполне удовлетворено своей деятельностью. Во всяком случае, его мало волнует, что многие ректоры не воспринимают однозначности предложенных решений. Например, ректор Национального технического университета «Политехнический институт» Михаил Згуровский абсолютно резонно отмечает: «Система тестирования нечувствительна к творческим особенностям человека. В таком случае «за скобками» остаются люди, которые действительно могут создавать что-то новое, а, как известно, в обществе таких людей — до 10%».

И потому авторитетные высшие школы стараются искать свои пути преодоления одноплоскостности тестов знаний. Последний пример — применение сертификатов Единого государственного экзамена (ЕГЭ) в Российской Федерации. Этот тест аналогичен украинскому НВО. И имеет тот же основный недостаток — двойную направленность. Именно это в нынешнем году побудило самый престижный российский вуз отказаться от простого учета результатов ЕГЭ. Московский государственный университет им. М.Ломоносова принимал сертификаты по русскому языку и математике, а по другим предметам установил дополнительные вступительные испытания, которые «являются профессионально ориентированными, функционально дополняют ЕГЭ в части определения способности абитуриента творчески применять полученные школьные знания в рамках выбранной специальности», как указано в Условиях приема. Следовательно НаУКМА далеко не одинок в своих поисках.

Во внедрении независимого внешнего оценивания в Украине часто руководствуются мифами, вычитанными из газетных публикаций. Один из них — во многих демократических странах такое тестирование применяется как единственный объективный показатель при зачислении в высшую школу. И зачастую ссылаются на якобы существующий опыт США. Но это неправда. Нигде в мире авторитетный университет не принимает студентов исключительно по обезличенным тестам. Во-первых, тесты эти (в той же Америке) разные, их много, они имеют многовекторное направление. И университеты, как правило, просят комбинацию этих тестов. Во-вторых, это тесты не одноразовые, они в большинстве имеют накопительный характер, показывают динамику развития ученика, что чрезвычайно важно. В-третьих, университеты предлагают потенциальным студентам еще и дополнительные задания. В США ребенка оценивают не столько по абсолютным показателям при тестировании, а прежде всего по тому, какой прогресс он показывает в течение определенного времени обучения. Обращают внимание также на средний балл во время учебы в школе, выясняют, принимал ли участие абитуриент в общественной или волонтерской деятельности, есть ли у него качества лидера, какие-то таланты — спортивные, музыкальные, литературные. Иногда даже учитывается, какое образование получили его родители... Это также могут быть собеседования, написание эссе, рекомендации учителей, придирчивое рассмотрение аппликационных форм для анализа школьной биографии абитуриента и его достижений не только в самом усвоении учебной программы...

Чтоб не быть голословным, приведу свидетельство профессора Брюса Уоркера, проректора Техасского университета, который так описывает специальную формулу, по которой принимают в эту одну из самых престижных высших школ мира: «Результаты тестов абитуриента умножаем на четыре, прибавляем результаты двух эссе, умноженные на три, и полученный результат делим на три. Получается один цифровой балл — от единицы до шести. Дальше берем шкалу и строим на ней график (этот процесс вполне компьютеризирован), по которому можно предположить, как этот человек будет учиться. Самый высокий прогностический балл — 410. Получив этот балл, добавляем еще 10 единиц тем, кто глубоко изучал в школе математику, естественные науки и языки. При этом, если прогностический балл ниже, но результаты личных достижений высоки (за них тоже можно получить от одного до шести баллов), то шансы стать студентом существенно вырастают» («Зеркало недели» от 18—24 марта 2006 г.).

Конечно, вопрос определения способностей очень тонок и деликатен. Лишь на этом приведенном примере мы видим, какими сложными расчетами пользуются для того, чтобы найти студента, соответствующего университетской политике.

Важно, чтобы эта политика была. Оптимальная модель желательного студента НаУКМА вырабатывалась педагогическим коллективом на протяжении многих лет, и она включает в себя примерно такой набор потенциальных качеств:

1. Открытость к познанию мира и себя в нем, в частности через языковые компетенции и широту базовой подготовки.

2. Реалистическая оценка уровня своих знаний и возможностей через честное, самостоятельное вступление-отбор.

3. Психологическая мобильность и адаптивность, в частности выражающаяся в умении переходить от решения задач в одной плоскости к совсем иным по характеру, языку, направленности.

4. Нацеленность на вступление именно в НаУКМА.

5. Готовность принимать участие в профессиональной конкуренции.

6. Ответственность и мотивацию (прежде всего — относительно образования).

7. Способность к самоорганизации и обучению в широком смысле (вне учебного плана).

8. Стремление к разнообразию и гармонии.

9. Критическое мышление.

10. Креативность.

11. Способность ставить высокие цели.

12. Гражданская активность.

13. Лидерские качества.

Могу здесь пояснить некоторые из них.

В этом году конкурс в НаУКМА особенно не увеличился — в среднем 7,75 человека на место (самый большой — 16,37 на финансы и кредит). В прошлом году конкурс в среднем составлял 6,6 человека на место (наивысший— 10,67 на право). И в этом мы видим положительный признак. Дело в том, что ненормальные, искусственные конкурсы по 50 человек на одно место в некоторых вузах, которые мы наблюдаем в этом году, свидетельствуют, что во многих случаях абитуриенту безразлично, куда поступать. Наш же абитуриент целенаправленно идет в Могилянку. Не отталкивают его ни дополнительный внутренний конкурсный отбор, ни сложный интегрированный тест, ни необходимость изучить историю своей будущей альма-матер, ни необходимость знать английский язык.

Кстати, об английском языке. Меня просто ошеломило, как в этом году в МОН дружным хором жалели тех, кто гипотетически хотел бы учиться в НаУКМА, но не знает английского языка. Да у нас сотни студентов, которые в школе не «проходили» его (поскольку, к сожалению, в большинстве школ иностранные языки и дальше «проходят»), но выучили, чтобы поступить именно в НаУКМА. Вообще спекуляции на языковом вопросе всегда являются прикрытием для каких-то других целей. Защитникам тех, кто не в состоянии изучить язык международного общения, я скажу, что не они первые высказывают свои претензии к Могилянке. Вчитайтесь в откровения русского борца Иннокентия Андреева, который в статье «Русская речь как щит и меч», распространенной АПН, четко предостерегает, как Украина может избавиться от комплекса неполноценности, насаждаемого соседней имперской нацией несколько веков. Он понимает, что если русский язык задержится как господствующий, это не только негативно скажется на развитии украинской культуры, но и отбрасывает украинцев обратно в прошлое как нацию державосозидающую, как нацию политическую, европейскую. Он прекрасно осознает, что борьба (и нужно сказать — на сегодняшний день достаточно успешная) против внедрения украинского языка во все сферы нашей жизни означает вовсе не защиту русского языка, которому это вряд ли требуется, а прежде всего борьбу против влияния идей демократии, свободы, национального достоинства. «В настоящее время, — дает инструкции русский надзиратель, — на Украине осуществляется проект, который в перспективе способен свести на нет русское влияние в интеллектуальной сфере. Это проект Киево-Могилянской академии. Преподавание в этом вузе ведется на украинском и английском языках. Качественное обучение английскому дает возможность в принципе не обращаться к русскому культурному фонду, что выводит развитие всех передовых дисциплин из русла развития постсоветской науки и переводит их в развитие современных интеллектуальных течений Запада». Обратно — в ЕЭП! Даешь Верку Сердючку! И автор статьи «Русская речь как щит и меч» предлагает всяческими методами противиться образовательной политике, которой последовательно придерживается НаУКМА. Неужели зерна грез великодержавного шовиниста попали на благодатную почву МОН? Иначе чем объяснишь крики оттуда, что в Украине нет национального англоязычного меньшинства и потому, дескать, английский не может быть одним из рабочих языков Могилянки...

Позиция министерства требует отдельного подробного анализа. Недавно один из высокопоставленных чиновников этого ведомства вообще назвал «оскорблением достоинства украинских абитуриентов» то, что НаУКМА провел свой внутренний конкурсный отбор. Хочется спросить
г-на Ярослава Болюбаша: а что нарушил наш университет этой абсолютно прозрачной и открытой акцией? Мы действовали исключительно в соответствии с духом и буквой приказа №1172 министра образования и науки. И почему он не называет «оскорблением достоинства украинских абитуриентов» те многочисленные собеседования, по которым во многих случаях субъективно и вне проверяемой аргументации определяются будущие студенты? Почему он не называет «оскорблением достоинства украинских абитуриентов» то, что УЦОКО осуществил даже откровенную фальсификацию одного из заданий тестирования. Дело в том, что в тест по украинскому языку в вопросе о произношении слов вкралась ошибка — и в ответах не оказалось ни одного правильного. Ошибки бывают, ведь тесты и составляют, и набирают люди. Что здесь поделаешь, кроме того, что ошибку нужно признавать публично, и это всем будет понятно. Зато УЦОКО, публикуя правильные ответы на своем сайте, исправил этот недосмотр и, ничтоже сумняшеся, подал правильный ответ так, как будто он был в самом тесте! Причем проверить это, а тем более подать апелляцию, абитуриентам не предоставили никакой возможности. Ведь тестовые тетради у них просто забирали, а на сайте приводились не тесты полностью, а только правильные ответы... А иногда, как видим, и исправленные.

Зато УЦОКО страшно проникается судьбой абитуриентов НаУКМА, которым, по подсчетам центра, должно было не хватить времени на выполнение тестовых заданий. Хочу успокоить жалостливых болельщиков и еще раз напомнить, что эти тесты все абитуриенты выполняли повторно. И не оказалось ни одного, кому бы не хватило времени, а многие вообще заканчивали работу за час-полтора. В связи с этим нынешнее тестирование завершилось быстрее, чем обычно. И списки результатов его мы вывесили уже в 14.30! Помните, я акцентировал внимание на том, что обычно это происходит примерно в 16 часов.

Вернемся к уже упоминавшемуся «ЗАЯВЛЕНИЮ Украинского центра оценивания качества образования». Почему все-таки оно появилось так поспешно и почему вынудило меня сделать неутешительный вывод, что независимое тестирование в Украине в этом году провалилось? Вызвано оно было прежде всего страхом перед возможными результатами эксперимента НаУКМА. Центр уверен в своей непогрешимости, намерение искать консенсус с университетами у него не прослеживается, зато уже вырисовывается стремление законсервировать «налаженную» систему, а здесь — какие-то проблемы... Тем не менее я хочу напомнить г-ну Ликарчуку, что развитие, путь вперед невозможны там, где страх перед последствиями сильнее любви к истине. Непоколебимость в защите идеи только потому, что она ваша, означает интеллектуальное фиаско. Лишь постоянный поиск, критическое осмысление приобретенного опыта могут привести украинское образование к выработке эффективной и адекватней системы различных тестов, с помощью которых можно и проводить итоговую школьную аттестацию, и помогать высшим учебным заведениям в поиске студентов, соответствующих их образовательной концепции. К тому же создание такой тестовой системы является только небольшой частью необходимой комплексной реформы нашей школы. Вместо того чтобы расширять права и ответственность университетов, сейчас видим явные попытки все централизовать и держать в своих руках. Если так пойдет и дальше, то функции набора студентов МОН должно передать УЦОКО. Ведь у него есть база данных обо всех сертификатах. Пусть абитуриенты присылают свои заявления, а центр распределит их по высшим учебным заведениям. Конечно, без коррупции. Там же не работают университетские профессора...

Каким же путем идти? То, что созданную УЦОКО систему тестирования нужно развивать и совершенствовать, не подлежит сомнению. Но нужно искать и альтернативные пути, особенно это касается высшей школы. Известный консультант по созданию тестов, американский профессор Марк Зелман, который принимал участие в этих процессах в США, Боливии, России, Иордании, Киргизстане, Грузии и Украине, на одном из заседаний в МОН недвусмысленно посоветовал: параллельно с деятельностью УЦОКО создать в Украине пилотный проект или несколько связанных между собой проектов поиска эффективного пути внедрения тестов развития, которых прежде всего требует наша высшая школа. Национальный университет «Киево-Могилянская академия» уже предложил министру образования и науки свои возможности для осуществления пилотного проекта по обобщению шестнадцатилетнего опыта НаУКМА и внедрения комплексного, интегрального вступительного теста в соответствии с моделью желаемых компетенций будущего студента.

Хотелось бы, чтобы это предложение НаУКМА не пропало подобно уже мирно почившей идее университетской автономии, которую, кстати, в 2005 году мы инициировали вместе с ректором Львовского национального университета им. И.Франко Иваном Вакарчуком...