МОН защищает честь мундира. Стратегия детского литературного просвещения — дело ученых, а не чиновников

Статьи Г.Клочека и О.Слонёвской («ЗН», №44, 2007 г. и №1, 2008 г.) заставляют вспомнить о судьбе еще одного гуманитарного предмета в украинской школе — зарубежной литературе. Здесь много похожих сложностей, в том числе с программами и учебниками, но есть и специфические проблемы. В этом году исполняется десять лет, как в наших университетах начали официально готовить школьных учителей зарубежной литературы, поэтому есть смысл подвести некоторые итоги.

Два важных момента обусловили рождение нового предмета. С одной стороны, это курс украинской средней школы на гуманитаризацию обучения, который в середине 1990-х годов провозгласила и успешно начала разрабатывать академик АПН Украины Александра Савченко, в то время замминистра образования. С другой — необходимость сохранить работу для тысяч преподавателей русской литературы после того как этот предмет, в силу понятных причин, был изъят из школьных учебных планов. Его решили заменить «зарубежной литературой», в которую включалась, на правах «зарубежной», и русская литература. Фактически речь шла о создании совсем нового школьного предмета, о разработке его концептуальной неповторимости. Чего же удалось достигнуть?

Ученые-филологи охотно откликнулись на идею создания нового предмета. На страницах специальной прессы выступали специалисты Института литературы НАН Украины, НПУ им. М.Драгоманова, КНУ им. Т.Шевченко и других университетов. В дискуссию включились учителя, методисты. Однако уже тогда бросался в глаза формальный подход со стороны министерства. Там работали по старой советской схеме: провести мероприятие, отчитаться по солидному научному списку участников, поставить птичку в плане и перейти к выполнению следующего задания «сверху»... В министерстве всю эту работу курировал «по совместительству» специалист с совершенно другим базовым образованием.

Одним из следствий такого подхода можно назвать то, что до сих пор не организована разработка концепции школьного литературного образования (то есть литература-то в школе изучается, но только как бы «самотеком», поскольку под ее цели и ожидаемый результат не подведен научный фундамент). Давно требует уточнения Государственный стандарт в части, касающейся «зарубежной литературы», ибо в нем цели и задачи «украинской литературы», «зарубежной литературы» и «литератур национальных меньшинств» совпадают. А по законам дидактики, если цели совпадают, то надо все эти литературы объединять в один предмет, — но правильно ли это будет?! Сугубой формальностью стало прохождение через предметную комиссию МОН учебников и прочей методической литературы, ибо какой же вы автор, если не обеспечите своей рукописи ворох самых положительных рецензий! Если еще пять лет назад в ее составе были доктора наук, то сейчас их там нет. Кричащие противоречия такой системы особенно ярко проявились во время конкурсов программ и учебников.

Постепенно сложилась парадоксальная ситуация. Методика зарубежной литературы ныне активно развивается как полноценная научная дисциплина, защищаются докторские и кандидатские диссертации, пишутся монографии и статьи, ведутся интереснейшие дискуссии, разрабатываются проекты концепции школьного литературного образования, проекты усовершенствования Госстандарта и т. п. Но министерство, как можно судить, имеет об этом процессе самое отдаленное представление и продолжает вслепую диктовать собственную «стратегию» школе.

В результате повседневная школьная жизнь идет своим чередом: горестно вздыхают учителя над новоиспеченной министерской программой и тихонько подменяют в классе учебники-призеры другими, не занявшими «призовые» места. Ведь ни то, ни другое не было апробировано, обсуждено, отрецензировано специалистами. Злые языки говорят, что какой-то из подобных учебников-«призеров» выдвинут даже на самую высокую в нашем государстве премию! То-то будет гордости в министерстве…

Здесь, в министерстве, тоже сложился свой круг. Весьма узок этот круг «доверенных лиц», и весьма далеки они от учительского народа, что неизбежно. Еще в 2005 г., анализируя в «ЗН» ситуацию с университетами, проректор Львовского национального университета им.И.Франко Мария Зубрицкая печально констатировала наличие «конъюнктурного союза образования, власти и политики», но по сути то же самое можно сказать и о сегодняшней школьной стратегии МОН, где конъюнктура породила, если воспользоваться словами Г.Клочека, целую «коррупционную цепочку».

Поэтому ошибочно было бы думать, будто в министерстве заблуждаются относительно разницы между настоящими и суррогатными учеными. Дело не только в «чисто материальном интересе, обильно сдобренном цинизмом», как пишет Г.Клочек. «Суррогатные группы», субституты, состоящие из доверенных лиц, необходимы министерству, как когда-то советскому режиму были нужны в известных странах послушные «суррогатные правительст­ва», на которые можно было опереться, верша неблаговидные дела, как на «истинных представителей народа» и тем самым усыпить бдительность общественности. Среди учителей и вузовских преподавателей министерство имеет собственных «независимых экспертов», которые, обладая, как правило, весьма поверхностным представлением о сложностях современной школьной методической науки, всегда сочтут за честь подписать положительную рецензию. Некоторой вариацией, но приводящей к тому же результату, является приглашение, по примеру «Свободы слова» и других телевизионных ток-шоу, в качестве экспертов людей, которые никогда не готовили себя к этой роли. «ЗН» достаточно писало о том, что министерство предпочитает включать в разные комиссии по решению школьных проблем ученых, «не запятнавших» себя научными публикациями на школьные темы. Пусть не обидятся на меня серьезные ученые и учителя, которые абсолютно искренне стремятся помочь государственному делу. Ведь именно благодаря им и вопреки министерству еще сохраняется престиж нашего предмета «зарубежная литература»! Я же говорю об общей стратегии МОН.

Особая роль в этом отношении принадлежит загадочной «Ассоциации преподавателей зарубежной литературы», состоящей, как можно понять, всего из одного человека — ее «президента» (кстати, никогда не изучавшего специально зарубежную литературу и получившего аттестат доцента за лекции по методике русского языка). Наиболее красноречиво характеризует научный потенциал «ассоциации» ныне действующая программа, квалифицированная в университетском учебнике по методике зарубежной литературы профессора Л.Мирошниченко (утвержденном МОН!) как «шаг назад в системе литературного образования Украины». И не удивительно, если учесть, что программа написана группой, в составе которой нет ни одного дипломированного зарубежника, считая самого руководителя группы — «президента ассоциации»; зато в коллектив входит, очевидно, в качестве лоббиста, сотрудник МОН, также далекий от зарубежной литературы.

Однако в министерстве, когда нужно обойти мнение настоящих ученых, всегда готовы сослаться именно на «ассоциацию». Вот характерный пример. Несколько лет назад, намереваясь взвесить все «за» и «против» введения в школе предмета «зарубежная литература», МОН пригласило в Украину специалистов по школьному образованию из Дании. Отечественную науку представляла вышеупомянутая «ассоциация» в лице ее главного и всегда единственного члена. Узнав о том, что в датских школах литература не преподается, а уровень благосостояния в стране тем не менее один из самых высоких в Европе, министерство приняло решение наполовину сократить количество учебных часов по зарубежной литературе, а значит и рабочую нагрузку, и зарплату учителям. Но за предмет и за учителей вступились ученые — не посчитаться с ними в министерстве тогда все же не посмели.

История эта имела неожиданное продолжение. Ровно через полгода в стране с «одним из самых высоких» уровней благосостояния вспыхнул известный карикатурный скандал, который вынудил педагогов всей Европы признать, что стратегия гуманитарного образования в европейских школах, в частности относительно литературы, провальна, и что нужно изучить опыт стран — конкретно нашей Украины, — где литература преподается широко и эффективно, и где, не без влияния правильно поставленного гуманитарного образования, нетерпимость по существу чужда широким массам (что и позволяет до сих пор уверенно поддерживать в стране гражданский мир). Эта мысль прозвучала весной прошлого года во Львове, где встретились педагоги из США, стран Западной Европы и из Украины, чтобы обсудить проблемы детского литературного просвещения. Дошло ли беспокойство европейских литературных педагогов до наших чиновников?

Как можно понять, министерство до сих пор колеблется относительно необходимости широкого преподавания литературы в школе и до сих пор вынашивает сомнительные планы некоего аморфного предмета «словесности» (чтобы было, как в Западной Европе!). Идея гуманитаризации, в которую в качестве составляющей входит воспитание гражданина через литературное чтение, постепенно и неуклонно уступает у нас место идее «прагматизации» школьного образования, которая логически приведет к тотальному сокращению часов на литературу. И первый удар будет нанесен по «зарубежке». Теперь становится понятным, почему министерство не только все эти 15 лет дер­жит в качестве куратора предмета «зарубежная литература» чиновника с совсем другим базовым образованием, но и выживает из своих стен дипломированных специалистов по зарубежной литературе, демонстративно дает зеленую улицу авторскому коллективу, в котором нет ни одного специалиста-зарубежника, решительно отстраняется от сотрудничества с методистами-зарубежниками, вершит дела «зарубежной литературы» в предметной комиссии без единого зарубежника в ее составе. Этим, наконец, объясняется удивительная расплывчатость (а на самом деле умелая предусмотрительность) формулировок Государственного стандарта.

Весной прошлого года в Киеве прошел круглый стол ученых-зарубежников и методистов. Кстати, планировался он еще три года назад с целью устранения перекосов, о которых говорилось выше. Но все откладывался из-за того, что представители министерства не могли найти время прийти к ученым. Семь профессоров и не меньше доцентов подвергли разгромной критике действующую программу и тактику министерства в работе с учеными. Профессора (в который раз!) напомнили о своем изначальном требовании: должно существовать несколько альтернативных программ, и многолетняя школьная практика подтвердила правильность такой установки. Но главное обвинение заключалось в том, что существующая программа в главных чертах не соответствует Государственному стандарту. Как же так? Ведь главным условием получения призового места в министерском конкурсе программ являлось именно соответствие стандарту! Нельзя сказать, что научная и педагогическая общественность все это время молчала. «Победа» программы, написанной с позиций давно ушедших в прошлое времен, была воспринята как вызов методической и литературоведческой науке. Пресса тогда подробно анализировала промахи программы. Однако замминистра Виктор Огневьюк даже не захотел встретиться с группой профессоров разных университетов (беспрецедентный случай в практике общения ученых и министерства)! Как следствие, никто из серьезных ученых не пожелал участвовать в следующем этапе конкурса программ по зарубежной литературе — для школ с профильным обучением. И действительно, зачем «играть в игру, где выиграть невозможно» (ответ доктора Фауста Мефистофелю)? Победителем был провозглашен единственный участник — все тот же авторский коллектив.

Как же реагируют составители действующей программы на поток критических замечаний? Справедливую критику трудно опровергнуть, поэтому ответов с их стороны по существу дела и нет. Молчат как в рот воды набрали и «независимые эксперты», присудившие в свое время программе призовое место. Вместо этого в прессе звучит настораживающее: «Как посмели критиковать! Кто посмел!». МОН, вместо того чтобы проявить требовательность к авторскому коллективу, который еще весной публично пообещал переработать программу, защищает честь мундира. Впрочем, истинные побудительные мотивы этого учреждения мы уже установили.

Нет возможности передать в газете все просчеты программы, поэтому отсылаю желающих к своим публикациям в журнале «Всесвітня література» № 8, 2007. Если суммировать замечания, то они сводятся к следующему. Ученикам предлагают изучать литературу по давно устаревшим и отвергнутым научным теориям и методикам. Программа не готовит ученика к знакомству с современным литературоведческим мышлением, с современными критико-аналитическими подходами, с современным эстетическим мировосприятием, не учит читать, любить и понимать современную литературу (она начинается лишь в 11 классе, а до этого ученик полностью погружен в прошлое!), а значит не готовит к жизни в современном обществе с его современными проблемами и вызовами. Программа не знакомит с жизнью ровесника в зарубежных странах (если не считать героя из позапрошлого века Тома Сойера). Некоторые великие литературы представлены ничтожно малым количеством произведений, например, США всего шестью авторами (на 120)! Составители демонстрируют неосведомленность в отношении современной литературной теории и собственную слабую теоретическую подготовку. Не дают системных знаний о ключевых литературоведческих понятиях (таких как литература, тема, сюжет, композиция, рифма, строфа и т. п.). Программа игнорирует современные жанры юношеского чтения, например, фэнтези, детектив и др. Она написана в жестком авторитарном стиле, то есть не предусматривает возможностей для свободной творческой трансформации и усовершенствования материала по ходу учебно-педагогического процесса. Это таит в себе тяжелые административные последствия для учителя-новатора, если он невольно или сознательно отойдет от официальных, нормативных установок программы. Составители сами не удосужились прочитать рекомендуемые школьникам произведения по-украински, о чем свидетельствуют тут и там калькированные русские названия, например — «Вересковий (?) мед» Р.Стивенсона, где украинец свяжет слово «вересковий» только с «вереском», «криком», в то время как речь в балладе идет о растении «верес» (З.Фрейд называл такие казусы «невольной, но характерной оговоркой»; и действительно, надо поручать написание такой программы настоящим зарубежникам, а не тем, кто выдает себя за таковых). Написанное содержит методические указания, которые просто невозможно выполнить, пестрит фактическими ошибками и многочисленными перлами доморощенной мудрости. Вы не знали, в чем суть «Пигмалиона» Б.Шоу? — Пожалуйста! Оказывается, обучая «цветочницу Элизу Дулиттл правильному аристократическому произношению» и вообще «гуманитарным наукам», «социалист Шоу» «показывает путь к справедливому устройству общества», когда граждане «будут иметь равные шансы реализовывать свое право на образование»! Читая эти строчки, не могу избавиться от мысли, что время, о котором мечтал Шоу, еще не настало, по крайней мере, для составителей данной программы, которые уж точно, имея «равные шансы» (и даже еще «равней»), тем не менее так и не смогли, в силу неизвестных причин, «реализовать свое право на гуманитарное образование».