Мат в законе, или Как непечатное слово стало печатным

Вместе с декларированной свободой слова в украинском культурном обществе и массмедиа стала очень быстро распространяться ненормативная лексика. Да, именно та, состоящая из матерных слов. Если кто-то не знает, то сообщаю: мат — это бранные, неприличные слова, связанные с понятиями сексуальной сферы.

Не буду распространяться о том, что эта лексика исторически не присуща целомудренным украинцам, поскольку хорошо знаю: есть у нас и скабрезные песни, и чумацкий и казацкий фольклор, и народные обряды с рискованными шуточками. В них действительно иногда встречались слова-определения «материально-телесного низа» (по М.Бахтину), которые и употреблялись в весьма ограниченном иронически-сатирическом и смехотворном контексте. Чаще всего в народе пользовались эвфемизмами, которые помогали создавать этот контекст.

Православная церковь запрещала мат, как и все, что напоминало о сексуальных отношениях. Ханжество? Может быть, но следует признать: в культуре украинского и большинства славянских народов на эту лексику было наложено табу, существовавшее довольно продолжительное время. Пользовались нецензурщиной чаще всего маргиналы — употреблялись эти слова в криминальном мире, в среде так называемых босяков, иногда можно было услышать мат среди военных низших чинов. Немного «развязала язык» октябрьская революция, но на полосы журналов и газет, а тем более книг мат ни за что не мог проникнуть. Да, существовала цензура. Но было еще и какое-то понятие о чести и достоинстве, а может, и хоть какое-то уважение к аудитории.

Ненормативную лексику еще до середины ХХ в. принципиально не употребляла интеллигенция, как творческая, так и научная. Несмотря на то, что значительная часть этого класса, или, как тогда говорили, «слоя», вынуждена была долгие годы провести в концлагерях — советских или фашистских. А там не очень-то соблюдали языковую чистоту и не заботились о том, положительно или отрицательно влияет на слушателя запрещенная в цивилизованном мире лексика.

Этот исторический экскурс нужен не для того, чтобы сказать, как хорошо было раньше и плохо — сейчас. Цель другая — доказать, что грубая брань не закреплена в ментальности нации, поэтому избавиться от привычки пользоваться ею довольно легко. Сегодня же размытость языковых и этических норм привела к своеобразной моде на ненормативную лексику.

Никто уже не удивляется, когда слышит мат на улице. Так разговаривают маргинальные круги и политическая элита — депутаты различных цветов и партий; те, кто считает себя интеллигенцией, и шахтеры, металлурги, военные, крестьяне. Пользователи Интернета долго и со смехом наблюдали за языковыми мучениями мэра одного из городов Украины, который, кроме мата, слова выжать из себя не мог. Это он так выступал перед жителями крупного города, гордо называющего себя первой столицей. Ненормативная лексика стала неотъемлемой частью речи молодежи, причем как ребят, так и девушек, как студентов университетов, так и тех, кого они пренебрежительно называют «гопниками». Даже некоторые преподаватели в студенческой аудитории не гнушаются матом, причем иногда под одобрительные возгласы и аплодисменты студентов. Брань можно услышать на востоке и на западе Украины. И не стоит думать, что эти люди постоянно ссорятся, — они матом разговаривают. Кто бы мог подумать, что нацию объединит обычная ругань! И референдумов о языке проводить не нужно, и так все понятно.

Но все же «узаконили» мат именно те, кто должен профессионально владеть словом, журналисты и писатели. Обидно, когда талантливые журналисты даже в публицистических статьях не находят ничего лучшего, чем нецензурная лексика или эвфемизмы, прямо указывающие на всем известные понятия.

Как это ни парадоксально, но впервые «крепкое словцо» в массмедиа прозвучало из уст отца перестройки — Михаила Горбачева. Да, он сказал это в состоянии эмоционального возбуждения во время событий в Форосе и в адрес членов ГКЧП, а журналисты подхватили его и смаковали с удовольствием. С его благословения грубая лексика смело пошла в народ с «высоких трибун» — из мира политической элиты и журналистики.

Далее начали употреблять относительно нейтральное переиначенное наименование демократов, а потом пошло-поехало. Популярная киевская газета рекламирует песни с матерщиной, еще и цены указывают. Якобы стремясь сохранить всю красоту и колорит языка респондента, журналисты вырывают из контекста фразы именно с матерными словами. И пестрят ими газеты и теле-, радиоэфир — популярная певица послала политическую партию на...; выдающийся ученый сказал, что проблемы шахтеров правительству до...; главный врач сообщил, что лекарства у нас... Никто бы не обратил внимания на болтовню поп-дивы или «диагноз» невоспитанного врача, если бы они не сопровождались нецензурной лексикой. А так — сенсация! Какие у нас ученые, медики, певцы — смелые, раскованные, современные, близкие к народу. А «пипл схавает» все — грубую брань, неуважение к себе, неумение владеть словом тех, кто по профессии относится к интеллигенции, и непрофессиональную работу журналиста.

Это же касается современных украинских писателей. В большинстве своем они надрывно пишут о жизненных невзгодах и несовершенстве мира, старательно изображают этот мир самыми грязными словами. Они не останавливаются перед натуралистическими, грубыми, неприличными и приземленными номинациями, их не пугает крайне примитивное описание мыслей и эмоций.

Можно ли предотвратить распространение ненормативной лексики? Штрафовать за мат так, как за курение в общественных местах? Но у нас и за курение не штрафуют, хотя принят соответствующий закон. Кодироваться от патологического желания ругаться, как от алкоголизма? Может, новый вице-премьер по гуманитарным вопросам что-то предложит. Поскольку тем, кто в прошлом выполнял эти обязанности, мат, похоже, не мешал.

Психологи утверждают, что слова, на которые в культуре определенного народа наложено табу, сознательно или подсознательно воспринимаются адресатом (в данном случае адресат — аудитория так называемых писателей и журналистов) не только как грубые и циничные, но и такие, которые преследуют цель унизить, обесчестить того, кто слышит (или читает) брань. Даже если она им прямо не адресована. А благодаря газетам, журналам, Интернету, книжной продукции у нас пытаются унизить всю нацию.

Еще один момент, о котором напоминал З.Фрейд. Он говорил, что в основе неприличной лексики лежит желание облить грязью сексуальные отношения, а это свойственно незрелым или слабым натурам.