В МЕРТВУЮ ЗОНУ ВОЗВРАЩАЕТСЯ ЖИЗНЬ

Самый большой проект рекультивации в Европе

Маленькая деревня кажется спящей. Окна закрыты занавесками, дома покрыты сажей. Ветер несет пыль по дороге, вымощенной булыжником. Тяжелым шагом старая женщина удаляется от огорода и исчезает, словно в пропасти. Скрипучий скрежет экскаваторов прекратился, в карьере Клеттвитц уже не добывают уголь. Осталась лишь пыль, мелкая темная пыль. «Наверное, с этим мне придется жить вечно», - говорит старуха, отворачиваясь от экскаваторов, здесь на краю деревни Костебрау занимающихся «упадком горного дела».

С начала 50-х годов черпаки экскаваторов немилосердно все глубже вгрызались в это поселение в Ляузитце, одном из трех самых больших регионов добычи бурого угля в Германии. Две части маленькой деревни уже стали жертвами карьера Клеттвитц так же, как и около 100 других сел в Ляузитце, вынужденных отступить перед наступлением угольной добычи. Когда ГДР прекратила свое существование, потребность в буром угле резко упала, поскольку пришли в упадок целые отрасли промышленности, а коптящие электростанции были остановлены. Тогда пришла погибель и для карьера Клеттвитц, а остаткам поселения посчастливилось избежать участи исчезнуть «под лопатой» добытчиков бурого угля.

Теперь огромные экскаваторы снова заполняют разрытые долины, здесь высаживают деревья, закладывают два больших озера. До 2004 года должна завершиться реконструкция карьера Клеттвитц. Тогда у той старой женщины перед самой дверью будет зона отдыха.

Восстановление горнодобывающих регионов Ляузитц на юг от Коттбуса и в Центральной Германии в районе Ляйпцига считается крупнейшим экологическим рекультивационным проектом в Европе. Около 70 тысяч га площадей - а это почти территория Берлина - поглотил за прошедшие 150 лет карьер на востоке Германии. Поскольку дыры в государственной казне ГДР с 70-х годов в основном сводили на нет любые попытки реконструировать опустевшие участки. Поэтому теперь федеративная республика пытается снова сделать пригодными для жизни районы, в которых находился карьер. Эта задача будет требовать человеческих рук еще и в следующем веке.

Теперь здесь уже мало кому горное дело наполняет карманы. Во времена ГДР в добыче угля было занято около 130 тысяч шахтеров, теперь на девяти действующих восточногерманских карьерах работают лишь 13 тысяч человек. Еще 12 тысяч женщин и мужчин, в основном шахтеры, воплощают свой опыт в рекультивацию законсервированных участков.

Среди них - Горст Герц. Из карьера Клеттвитц Северный Герц в 1992 году отправил последний состав с углем. Теперь между списанными вагонами и заброшенными бараками проглядывает ландшафт, напоминающий открытую рану, пока ее не залечат. Куда ни глянь - горы отходов и мусора. Рельсы и транспортеры до самого горизонта, внизу, на глубине семидесяти метров - черно-коричневый переливающийся пласт породы, с уже никому не нужным нутром. А над ним, на высоте 500 метров - транспортный мост, монстр из стали, который греб землю с песком с одной стороны пропасти на другую, чтобы экскаваторные черпаки могли все глубже вгрызаться в землю и удовлетворять социалистическую страсть к экономической независимости. «Многие люди в ГДР даже не осознавали объем карьеров, - говорит Герц. - Производственное давление было большим, ведь вся республика зависела от угля. Мы были вынуждены добывать его и вредить окружающей среде».

Ныне уже преодолен приличный участок пути, уничтоженный ландшафт восстанавливается. Посажено 48 миллионов деревьев, значительную часть площадей заняли лесные насаждения, в карьерах реконструкторы создали предпосылки для неповторимого озерного плато. «Иногда нам даже страшно становится, насколько быстро продвигается реконструкция», - говорит инженер горного дела Горст Герц. Со времени приватизации ремонтных фирм в 1995 году удалось за короткое время рекультивировать большую часть площади, потратив на это 1,5 миллиарда марок, которые с 1991 по 1997 год ежегодно поступали от федерации и земли. До 2002 года в восточногерманские регионы добычи бурого угля будет ежегодно поступать около 1,2 миллиарда марок. Основная рекультивация карьеров будет к тому времени завершена, и благодаря этому в регионе будет создан неповторимый природный ландшафт, Однако люди опасаются, что с завершением рекультивации будут ликвидированы остатки рабочих мест. Горсту Герцу, занимающему официальную должность в одной из реконструкторских фирм, нелегко похоронить под землей свое бывшее место работы. Но он знает, что это неизбежно, и реконструкторские фирмы дают многим шахтерам шанс на повышение квалификации или же переквалификацию. Кому же хочется быть никому не нужным, если тебе 45, как, например, Горсту? Москито недавно исполнилось 46 лет, однако его, бывшего водителя экскаватора в карьере Гольпа Северный, просто отправили на пенсию. В течение трех десятилетий Москито и его верные приятели Мад Макс, Медуза и Гемини кормили топливом химический регион неподалеку Биттерфельда на север от Ляйпцига и его электростанции, пока не прекратил свое существование уголь, ландшафт и, в конце концов, промышленность, которая их поглощала. А теперь стоят лишь экскаваторы, как молчаливые статисты за кулисами театра, в котором тон задают актеры и оркестр. Недавно «Феррополис - город из железа», театрально-концертная и спортивная сцена под открытым небом, отпраздновала свой праздник «цветка». Ее строительство входило в проект земли Саксония-Ангальты, поданный на участие в выставке «Экспо 2000», который должен послужить примером для других земель, где также есть остатки индустриализации. «Феррополис» - грандиозный монумент прошлого природы и техники. И одновременно - возможность снова вдохнуть жизнь в уничтоженную землю. Мы оказались в Центральной Германии, где расположены месторождения бурого угля меньшие, чем на востоке. В XVIII веке здесь начался коптящий победоносный поход бурого угля. Через 100 лет ландшафт утратил свой первоначальный вид, когда на плодородной земле рядом со все большими карьерами вырастали тепловые электростанции и брикетные фабрики. Здесь люди издавна жили за счет угля. А когда пришел конец ГДР, потребность в угле резко упала. Если в 1989 году не востоке добывали около 300 миллионов тонн бурого угля, то в 1996 - лишь около 80 миллионов тонн. Правда - воздух стал чище.

Мельбис, расположенный к югу от Ляйпцига, считался самой грязной деревней Европы. Если кто-то проезжал через Мельбис, мимо дымовых труб электростанции Эспенгайн вместе с их брикетными и смоляными фабриками, тому приходилось даже средь бела дня включать фары машины. Сегодня электростанция уже не работает, фабрики снесены, а Карин Франке может провести нас без фонарика по территории завода Эспенгайн, занимающего свыше 250 гектаров земли. Кари Франке - спикер Ляузитцкого и центрально-германского управления (ЛЦГУ), занимающегося вопросами прекращения добычи бурого угля и рекультивации законсервированных площадей в Восточной Германии.

ЛЦГУ и предприятиям, с которыми заключены договоры, следует рекультивировать свыше 100 бывших промышленных участков. Уже ликвидировано пять миллионов кубических метров мусора. «В Эспенгайне планируется прекратить производство, а вместо этого создать здесь исследовательские институты и предприятия «гайтек», - рассказывает Карин Франке. В холлах электростанции, которая станет памятником архитектуры, предлагают создать театр мюзикла. А пока что здесь музицируют стальные тараны.

Через несколько километров дальше уже видно, каким будет будущее: жаждущие солнца городские жители, утомленные трудами в своих ляйпцигских бюро, считают планировщики, будут приезжать на песчаные пляжи на берегах бывших угольных месторождений. Здесь, как и в Ляузитце, возникнет озерный ландшафт, который позволит людям наслаждаться отдыхом дома.

Но чтобы действительно стало так, инженерам и технологам рекультивационных предприятий прежде всего следует справиться с проблемой водоснабжения. Из карьеров Центральной Германии и Ляузитца шахтеры откачали около 15 миллиардов кубометров грунтовых вод, пока добрались до угля. Теперь ученые нескольких университетов Германии ищут способы выровнять дефицит грунтовых вод, чтобы это было приемлемо и для людей, и для природы. Другие занимаются рекультивацией карьеров, изучают, какие живые организмы поселяются в грунте, какие деревья приживаются и в каких местах. При этом экспертам следует учитывать, что горное дело, переместило вверх древний слой земли с огромным содержанием минералов. Между прочим, эти субстраты выделяют большое количество серы и оксида железа.

Кажется, это не мешает любителям купания, которые летом в выходные - хотя и без разрешения - плещутся в озере около Косбуден. Из трубы бьет ржаво-красная вода, вытекающая из до сих пор действующего карьера в нескольких километрах отсюда. Если до 2000 года озеро достигнет своего окончательного уровня, то железо осядет настолько глубоко на дне, что никто о нем даже не будет знать. До того времени гомон будет царить и в гавани для яхт, на кемпинге и на поле для игры в гольф.

Жизнь возвратилась и в Драйскау-Муккерн, маленький поселок на окраине карьера Эспенгайн. В конце 80-х почти все жители выехали, когда приблизились экскаваторы. В июне 1996 года последний состав с углем покинул карьер, а Драйскау-Муккерн остался. Теперь здесь ремонтируют, красят, стучат молотками. Джони и Инес Гаазе привлекла сюда неповторимая деревенская идиллия. Да и курорт «под самым носом».

Перевод из журнала «Deutschland»