Оптимистическая трагедия Чернобыля, или За болотами, гатками, за бобровыми хатками

Прошло уже двадцать два года со дня Чернобыльской катастрофы... Возраст зрелого совершеннолетия... Скорбная это дата. Но вместе с тем по-своему и жизнеутверждающая. Ибо, несмотря на все - потери, разочарование, боль, мы все-таки выжили, выстояли и, зализывая раны, строим свое государство, Украину. Многие из нас потеряли самое дорогое - близких, родственников, друзей, наконец, собственное здоровье, многие и сейчас ночами плачут в подушку по невозвратным потерям, но вспомним - каким апокалипсисом нас пугали двадцать два года назад! И достаточно нам было тогда испугаться, на мгновение запаниковать, и половина бы умерла только от страха, потому что их просто затоптали бы те, кто спасался любой ценой, даже ступая по чужим головам.

Да, мы еще долго будем выдыхать последствия той катастрофы. Но пусть читатели не воспринимают это как кощунство или непонимание ситуации и простят мне - Чернобыльская катастрофа в какой-то мере стала и нациеобразовывающим фактором. Потому что нации, их историю формируют не только триумфы и победы, но и трагедии. Считаю, что как очевидец тех событий, находившийся на Чернобыльщине и в день катастрофы, проработавший там в перерывах между больницами не один год жизни как руководитель Чернобыльской группы специализированной историко-культурной экспедиции МЧС, я имею моральное право сказать: самые трудные времена уже позади.

Одним из доказательств этого являются роскошные коттеджи, построенные не под Киевом, а в селе Страхолесье когда-то Чернобыльского района, возле ограды из колючей проволоки, отделяющей зону отчуждения от обычного мира. Следовательно, радиационная обстановка здесь нормальная, возможно, даже лучше, чем в Киеве. Их владельцев - киевских (да и не только киевских) богачей не пугают надписи на табличках ограды «Опасно! Радиация! Вход запрещен!» и тому подобное. Они хорошо знают реальное состояние вещей, в частности и уровень радиационного загрязнения, поскольку, прежде чем вложить сюда миллионы гривен, провели соответствующую экспертизу. Ведь только цена земли в этом живописном селе на берегу Киевского моря сейчас достигает нескольких тысяч долларов США за сотку. Отсюда, от Страхолесья до Киева, более 100 км шоссейной дороги, а по Днепру - менее 70. Час хода для теплохода на подводных крыльях. Поэтому владельцы этих дворцов понимают, что все эти предостерегающие надписи и предупреждения сейчас не более чем страшилки для посторонних, чтобы жить не мешали. Об этом свидетельствует и постановление о создании в верховье Киевского водохранилища, то есть в зоне отчуждения, специального элитного охотничье-рыболовецкого хозяйства (заказника) для «избранных», чтобы запретить там промышленный улов рыбы. А это же лучшие, самые богатые угодья Киевского моря, нерестилища, здесь и рыбы больше всего, и раков, и дичи всевозможной.

…Вечное колесо Жизни. Природа быстро залечивает раны, да и адаптационные возможности человеческого организма оказались значительно большими, чем предвидели специалисты. Можно сказать, что все мы в большей или меньшей степени приспособились к радиации.

А в пасхальные дни словно оживают заброшенные и разграбленные села Чернобыльщины. Потому что раз в год здесь становится многолюдно: весной, после Пасхи, сюда на поминальные дни съезжаются когда-то эвакуированные люди со всех краев, чтобы отдать дань памяти тем, кто ушел из мира сего, встретиться с родственниками, друзьями, бывшими соседями. Тогда самыми людными местами в зоне отчуждения становятся кладбища, сюда съезжаются тысячи людей. Так продолжается вплоть до Троицы - тогда в некоторых селах Чернобыльщины проходят традиционные обряды, сохранившиеся с дохристианских времен, - русалии, вождение Куста, ночные гуляния на могилах пращуров. Это незабываемое зрелище, скажу я вам. Оно и неудивительно, если вспомнить, что украинское Полесье является центром созидания славянства, то есть целой цивилизации. В послепасхальные дни людей на Чернобыльщину влечет историческая память, сила обычаев, духовная потребность, вера. В эти дни при встречах на могилах, бывает и так, образовываются новые семьи - знакомятся и влюбляются ребята и девчата, выросшие уже после катастрофы. В зоне отчуждения рождаются дети. Жизнь продолжается, и только свежие могилы захороненных здесь в соответствии с завещаниям когда-то эвакуированных напоминают о ее текучести. Переселенцы, согласно их воле, после смерти возвращаются в родное село - под крестом, уже навсегда. Это неудержимое влечение к родной земле навевает определенные мысли.

Не стоит ли приостановить программу переселения людей из радиационно загрязненных территорий, которая за 22 года реализации доказала свою несостоятельность? Ведь не случайно значительная часть переселенцев возвращается в родные дома, а немало их вымерло на новых местах, не выдержав эвакуационного стресса. Случалось и такое, что вывезенных из «зоны» людей селили в местах, где радиация оказывалась большей, чем дома. Если взвесить, что переселение только одного лица стоило официально 40 тыс. долл., то нетрудно подсчитать, что этому «среднестатистическому человеку» можно устроить вполне качественную жизнь и на загрязненной территории за намного меньшую сумму. Значительная часть (если не половина) жилья, предназначенного для переселенцев из радиационно загрязненных территорий, использовалась (и используется) не по назначению. Жилье часто получали люди, не имеющие на это никакого права. Еще в 1996 году, через десять лет после Чернобыльской катастрофы, по официальным отчетам, было построено уже более 150 процентов нужного для отселения жилья, то есть в полтора раза больше, чем требовалось. Следовательно, в лучшем случае один дом или одна квартира попадали по назначению, другие шли «налево». Выгодная сделка, что и говорить, если взвесить, что до сих пор своей очереди на переселение ждут еще много тысяч семей из так называемых радиационно загрязненных территорий.

Решение о возможной реэвакуации населения в часть выселенных сел было принято еще осенью 1986 года, после подробного обследования территории зоны отчуждения, когда выяснилось, что ее радиационная загрязненность весьма неравномерна, и значительная часть ее, в частности на юг и восток от Чернобыля, практически «чистая» и соответствует верхней границе установленных для этого нормативов. В перечне населенных пунктов, пригодных для реэвакуации, а проще говоря, повторного заселения, было шестнадцать сел Чернобыльщины.

Еще в феврале 1998 года руководство МЧС Украины однозначно официально заявило, что «значительная территория зоны отчуждения вполне пригодна для нормальной жизни, она практически чистая от радиации». От себя добавлю - с Чернобылем включительно. Так считает группа авторитетных ученых-специалистов. Следовало бы позаимствовать опыт соседней Беларуси, где, по сообщению прессы, «огромный лесной район Беларуси, зараженный в ходе аварии чернобыльского реактора, стал местом энергичной заготовки топлива для электростанций. По соглашению между правительствами Беларуси и США здесь будет построена первая исследовательская теплостанция, где пройдут проверку новые методы сжигания зараженного топлива, предотвращающие испарение радиоактивных осадков. Намечено строительство сотен таких станций, что даст возможность очистить 19 тыс. кв. км зараженного леса за ближайшие 30-40 лет». И никого не нужно переселять - люди сами переедут, если хорошо будут платить за работу. В добровольцах, согласных возвращать этот край к жизни, недостатка не будет.

Еще в 2000 году группа авторитетных специалистов обнародовала в официальном «Бюллетене экологического состояния зоны отчуждения и зоны безусловного (обязательного) отселения» однозначный вывод: «...В 2000 году на более чем 40% территории зоны отчуждения могут быть сняты любые ограничения, а до 2005 года эта часть достигнет 55%. Если же сохранить некоторые очень необременительные ограничения и контрмеры (главным образом сельскохозяйственные), то размер территорий, неприемлемых для переселений, «сожмется» до 5-10-километровой зоны вокруг ЧАЭС» («Бюл­летень...», №15, март, 2000 г., стр. 49). Как писал когда-то академик Николай Амосов, последствия Чернобыльской катастрофы были преувеличены как минимум втрое. Казалось бы, все понятно, а между тем зону отчуждения не торопятся возвращать к нормальной жизни. Почему?!

За два десятилетия в отношении Чернобыльской катастрофы и к преодолению ее последствий в Украине сформировалось два принципиально разных направления, репрезентирующие довольно мощные группировки ученых, хозяйственников, бизнесменов, политиков. Первые, словно руководствуясь поговоркой «чем хуже - тем лучше», сознательно преувеличивают ее последствия и пугают не только граждан Украины, но и мировое сообщество постчернобыльськими ужасами, распространяя необъективную, тенденциозную информацию, чтобы выбить дополнительные ассигнования, пожертвования, лоббировать выгодные проекты. Они во что бы то ни стало стараются законсервировать «статус-кво» в зоне и возле нее, чтобы и далее разворовывать ее (а там есть еще немало ценного, прежде всего, разные металлы). Ежегодно после проверок Генеральная прокуратура присылает соответствующие представления в МЧС Украины и другие инстанции о многочисленных «злоупотреблениях» в зоне отчуждения, которые правильнее было бы назвать преступлениями. Но это мало что дает. Они не заинтересованы в возвращении зоны отчуждения до более или менее нормальной жизни. Такая позиция, по моему мнению, подрывает, истощает экономику Украины и является антигосударственнической. Второе направление (я бы назвал его объективно-государственническим) отстаивают тоже не менее авторитетные специалисты - их позицию (со своими предложениями) я и высказываю в этой публикации, поскольку она совпадает с моими убеждениями.

На территории зоны отчуждения - сотни тысяч гектаров леса, тысячи гектаров так называемых пожарищ. На них - миллионы кубометров дров (выкорчеванных, обгорелых, поврежденных деревьев, которые зря пропадают). Почему бы не наладить здесь переработку древесины и изготовление ценного топлива в виде брикетов - сырья здесь хватает. Наконец, можно просто заготовлять дрова (да и деловую древесину) за счет санитарных рубок. Здесь же - сырье для бумажно-целлюлозной промышленности. А все это сотни, если не тысячи, новых рабочих мест. Если бы создать в этих местах мощный лесоперерабатывающий и лесовозобновляемый комплексы, это обеспечило бы и заселение безлюдных нынче сел, прежде всего южной части Чернобыльщины. Не говорю уже, что почти на всей территории зоны отчуждения и близлежащих землях можно выращивать рапс, хмель, лен, разные технические культуры, разводить лошадей, другой скот и тому подобное. Украине не хватает энергоресурсов? Следовательно, нужно добывать торф, строить новые реакторы на атомных электростанциях.

Вообще в зоне отчуждения успешно работает мощное государственное предприятие «Чернобыльская Пуща». Его работники и леса охраняют от пожаров и браконьеров, и санитарные рубки проводят, заготовляя древесину (а она здесь, как правило, радиацией не загрязнена), и за новыми лесными насаждениями ухаживают - уже тысячи гектаров засадили. Если учесть, что Украине крайне не хватает лесов (для сравнения - коэффициент залесённости Украины составляет 14 процентов, а в Федеративной Республике Германии - 30), то сотни тысяч гектаров «Чернобыльской Пущи» для нашего государства не будут лишними. Тем более что лес является лучшим природным радиопротектором. А пока новые саженцы станут полноценными деревьями, пройдет полсотни лет. Поэтому «Чернобыльская Пуща» работает и на будущее. Но для того чтобы предприятие как можно полнее использовало свои возможности, нужна хотя бы стартовая финансовая поддержка государства и соответствующая законодательная база. Тогда в перспективе оно вполне может стать прибыльным хозяйством. Кстати, еще 19 апреля 1996 года было принято постановление Верховной Рады Украины за №127/-96-ВР, в котором, в частности, сказано: «Подготовить предложения относительно реабилитации загрязненных территорий, постепенного возвращения их в народное хозяйство. Вместе с Академией наук Украины разработать предложения относительно преобразования зоны отчуждения на прибыльную». С того времени прошло двенадцать лет, появлялось еще множество подобных постановлений, указов президента Украины - и никаких сдвигов в плане воплощения их в жизнь. Наиболее показательный пример - нынешняя ситуация вокруг Государственного специализированного производственного комплексного предприятия МЧС Украины «Чернобыльлес», в соответствии с указом президента реорганизованного и переименованного в «Чернобыльскую Пущу». Казалось бы, этот указ и реорганизация должны были бы содействовать укреплению и развитию этого, не побоюсь сказать, едва ли не главного предприятия в реабилитации зоны отчуждения. Но, к сожалению, вышло, скорее, наоборот. Так, финансирование первого полугодия в этом году «Чернобыльской Пущи» составляет только 86 процентов от прошлогоднего. Работники предприятия получают лишь часть зарплаты, да и то с задержками, а она на предприятии составляет в среднем только 1500 гривен. Даже формально выделенных средств на горючее и технику не выдают, следовательно, не на чем работать. Если государство не выплатит «Чернобыльской Пуще» три миллиона гривен на зарплату на второй квартал, то придется сокращать 100 работников из 401 оставшихся, и предприятие будет просто не в состоянии выполнять свои функции. (Между прочим, еще 10 лет назад в «Чернобыльлесе» было в два раза больше работников). Для сравнения - в соседней Беларуси в Полесском радиоэкологическом заповеднике при полноценном обеспечении на площади 210 тысяч га работает 700 людей, а в «Чернобыльской Пуще» на 240 тысячах га - только 401 работник, да и то нужно будет еще 100 сокращать, если государство не выделит средств. Как видим, на каждого украинского лесовода в зоне отчуждения приходится вдвое большая площадь (а следовательно, и нагрузка), чем на его белорусского коллегу. Украинским лесоводам, чья обязанность охранять леса и бороться с браконьерами, по неизвестным причинам не выдают оружие - как же им задерживать вооруженных преступников? «Чернобыльская Пуща» могла бы обеспечить миллион кубометров дров и других энергоносителей. Кстати, все подразделения этого предприятия еще несколько лет назад отказались от потребления газа, перейдя на автономное энергообеспечение лесопродукцией. При потребности этот опыт можно было бы внедрить на всех объектах зоны отчуждения, отказавшись от газа и сэкономив таким образом сотни тысяч, если не миллионы гривен государственных денег. Но «Чернобыльской Пуще» нужно помогать, а не мешать расширять хозяйственную деятельность и производство.

Неплохую прибыль могло бы дать открытие международной автомобильной магистрали с востока, из России, на западную границу Украины, в Польшу и далее - в Европу через Чернобыль, огибая Киев. К этому подталкивают построенные уже после Чернобыльской катастрофы прекрасные современные мосты через Днепр и Припять, а также дороги (сейчас они совсем не загружены). Этот маршрут, по моему мнению, мог бы иметь такую схему - от Чернигова мимо свободной экономической зоны «Славутич» через Беларусь на Чернобыль и далее через Мартыновичи, Народичи на Коростень и польскую границу. Это бы не только разгрузило киевские мосты через Днепр и близлежащие к столице автомагистрали, но и сократило бы путь из России в Польшу как минимум на две сотни километров. Для далеких транзитных перевозок это весьма существенно. Описанным маршрутом уже и сейчас пользуются некоторые автомобилисты, но - нелегально. Эта автомагистраль пересекает другую международную автотрассу - с юга на север, от Черного моря до Балтийского, из Украины в Беларусь и далее в Прибалтику через Вильчу - железнодорожную станцию в зоне отчуждения.

Таким образом, Чернобыль может стать центром международных перевозок. Но для этого нужно изменить режим самого города, вывести его вместе с автомагистралью за пределы зоны отчуждения. Тогда автомагистраль Чернобыль-Корогод-Ильинцы-Диброва может стать южной границей зоны отчуждения, которую целесообразно уменьшить до размеров нынешней «десятикилометровой зоны» - ее же стоит превратить в международный биосферный радиационный заповедник со своей администрацией и штатом в составе ГП «Чернобыльская Пуща». Чернобыль же должен вернуться к нормальной полнокровной жизни. Следует возобновить регулярное движение пассажирских судов (в частности, на подводных крыльях) хотя бы от Вышгорода (чтобы не тратиться на шлюзование), у которого хорошие пути сообщения с Киевом, прежде всего до Чернобыля с заходом в Страхолесье, а там, возможно, и дальше по Припяти до белорусского Мозыря, а по Днепру - вплоть до белорусского Гомеля, что на Соже. Ведь когда-то Чернобыль был морским портом, а водный транспорт, как известно, самый дешевый.

Как сказал президент «Укрречфлота» Павел Подлесный, Европа нынче заинтересована в налаживании сообщения из Балтики через Даугаву, Припять, Днепр с выходом в Черное море... Раньше по Днепру, Припяти и дальше через систему каналов возили железную руду из Запорожья в Польшу. После аварии на Чернобыльской АЭС от этой линии отказались, потому что руду везли, можно сказать, под самими стенами АЭС. Но сегодня все можно восстанавливать... Транзит через Беларусь очень перспективен. На Припяти, в районе порта Мозырь, построен мощный комбинат азотных удобрений, их по железной дороге везут в Николаевский морской порт (где перегружают на суда). Но вагонов не хватает. Мы могли бы перевозить этих удобрений полмиллиона тонн ежегодно. Надо восстановить железнодорожное движение через зону отчуждения - от Овруча, Вильчи до Славутича, Чернигова и далее.

Время понять, что у государства просто нет средств для обеспечения Чернобыльской программы в надлежащих размерах, и все предусмотренные законодательством льготы все чаще остаются на бумаге. Поэтому нужна ли она вообще, если на нее нет средств? Не разумнее ли было бы вложить эти средства, которые еще есть, в бесплатное полноценное питание хотя бы детей, в финансирование нормального бесплатного медицинского обслуживания и оздоровление населения, пострадавшего от Чернобыльской катастрофы, развитие новых высокопроизводительных производственных структур и создание рабочих мест на пораженных землях? Государство должно создать условия, при которых люди бы сами зарабатывали на достойную жизнь, не обходились копеечными подачками, которые иногда приходится ждать годами. Это же, наконец, унизительно.

Конечно, Чернобыльская катастрофа подорвала украинскую экономику. Вдумайтесь хотя бы в эти цифры. За годы, прошедшие после 26 апреля 1986-го, затраты на преодоление последствий катастрофы составляли около 900 миллиардов гривен, а это почти двадцать государственных бюджетов Украины. Только от преждевременного закрытия ЧАЭС Украина потеряла несколько миллиардов. (Поэтому, возможно, надо восстановить ее работу? Ведь она еще может давать электроэнергию). Если бы не эти затраты, то все мы жили бы втрое лучше и жизненный уровень каждого из нас был бы несравнимо выше. Только государство с таким мощным экономическим потенциалом, как Украина, и таким героически-терпеливым народом, как наш, смогло выдержать такой удар.

Украина наконец выходит из глубокого экономического кризиса и преодолевает последствия чернобыльской трагедии собственными силами, не очень надеясь на обещанную помощь других стран. Самые трудные годы уже позади. Поэтому принципиально важно минимализировать бюджетные затраты на зону отчуждения и приложить все усилия, чтобы она вернулась к нормальной жизни. Потому что это наша земля.

Вообще Чернобыльщина (а нынешняя зона отчуждения) - это как небольшое европейское государство, край с древней историей. Здесь сохранились праславянские погребения, городища, остатки старообрядческих монастырей и скитов в когда-то дремучих лесах - в одном из них мы когда-то нашли библиотеку старинных церковных книг и рукописей... После катастрофы на ЧАЭС выросли целые поколения животных, которые никогда не видели людей и потому не боятся их. Великое множество диких свиней, оленей, лосей, коз, бобров, волков, не говоря уже о разнообразных птицах... Появились даже медведи, рыси, лошади Пржевальського, встречаются зубры...

А между ними - и люди, местные жители, не захотевшие покидать родные места. Их в селах Чернобыльщины, да и в самом Чернобыле, несколько сот душ осталось. Это преимущественно уже пожилые люди, возвратившиеся к натуральному хозяйству. Называют их по-разному - самопоселенцы, самоселы, аборигены. Такая вот обратная эволюция в зоне обратного времени... В последние годы ими занимается администрация зоны, помогает. И, несмотря на все трудности, они удовлетворены своей жизнью, о них можно отдельную книгу писать. Мой же рассказ - только об одном из них, с которым познакомился, путешествуя по безлюдным просторам Чернобыльщины.

За болотами, гатками, за бобровыми хатками потерялось в причернобыльских лесах село Новый Мир. Вообще, когда-то оно называлось Бараны, но в двадцатых годах прошлого века волна революционной реформации докатилась и в эту полесскую глушь, поэтому решили жители переименовать село в Новый Мир, чтобы идти в ногу со временем. После Чернобыльской катастрофы эвакуировали его за тридевять земель. Остался в нем только один житель - Владимир Людвигович Жанковский, который сам назвал себя «представителем президента в селе Новый Мир». Так и жил одиноким, берег село как его самоинициативный комендант - все верил, что когда-то люди поумнеют и вернутся в родное жилье, а ему спасибо скажут. Вместе с ним в дворе жили лошади Калина и Зоря (мама и дочь), прирученный вепрь Борис, названный так в честь Бориса Ельцина (в полтонны весом), две собаки, пара котов, прирученный лисенок, с десяток кур - хозяйство, в общем (куры, правда, подальше от лисы на деревьях сидели). Сажал огород, которым пользовался вместе с дикими свиньями, - после их налетов что-то и ему остается. Работники «Чернобыльлеса» иногда наведывались, помогали чем могли. Питался тем, что дает природа, - рыбы в озерах, ягод и грибов в лесах немеряно, бери, сколько хочешь. Веники вязал да в Овруч на базар изредка возил - все же свежая копейка, в городе можно и пивом побаловаться, и на людей посмотреть, и себя людям показать, и газет купить. А читать он очень любил - все книги из заброшенной сельской библиотеки перечитал, любомудром был, а потом и по сельским заброшенным домам стал литературу искать. Дошло до того, что найденные школьные учебники начал перечитывать. Веселый был дед, петь любил и сам пробовал песни писать. Жил в ладу с Природой, знал и уважал ее, чувствуя себя ее неотъемлемой частью, напоминал кое-чем сказочных героев - Лешего, Оха. Под Новый год разукрашивал пихту на опушке края села для лесных жителей - цеплял морковь и капусту для зайцев, ягоды для птиц... Бывал я у него и сам, и с друзьями... К сожалению, обо всем этом сейчас говорю уже в прошедшем времени. Умер Володя Жанковский, и осталось село без «представителя президента», а мир - без доброго, по-детски чистого душой человека... Только его дух летает над полесскими чащами - не в ту ли шумливую веселую сойку он перевоплотился? А село... Его, как десятки других сел, поглотят полесские джунгли, где оно медленно растворится в этом зеленом океане. За болотами, гатками, за бобровыми хатками...

Жизнь продолжается.

Да, проблем хватает, и основная из них - проблема возрождения, реабилитации зоны отчуждения, возвращение ее хотя бы к более или менее нормальной жизни как составной части Украины. Чернобыльщина... Хватит плакать, потому что плакать - значит, плохо видеть, поскольку слезы заслепляют. В конце концов один из тяжких грехов для христианина - грех отчаяния. Время избавиться от какой-то садомазохистской влюбленности в собственную боль. Сейчас в Чернобыльской зоне работают на предприятиях и в организациях, в частности, и на Чернобыльской АЭС, подчиненных МЧС Украины, около 7000 людей. Это патриоты в лучшем, настоящем понимании. Это особый тип людей, закаленных катастрофой, - мужественных, честных и компетентных. И готовых к самопожертвованию. Все это дает основания для взвешенного оптимизма.