Над пропастью, или Шахтеров спасали сами же шахтеры

На шахте им. Карла Маркса, где 8 июня в пять утра взорвался метан, продолжается поиск трех шахтеров, оставшихся под завалами на горизонте 1000 м, неподалеку от эпицентра выброса угля и газа. Их семьи, до последнего надеясь на чудо, отказались от судебного признания факта их смерти.

На днях Енакиевский городской суд принял решение о признании погибшими девяти горняков, на момент катастрофы поднимавшихся на поверхность. Им не хватило буквально нескольких минут, чтобы спастись: взрыв прогремел в т.н. грузолюдском стволе, когда до поверхности оставалось каких-то сто метров. Клеть оборвалась и вместе с людьми полетела вниз в затопленную водой зумпфовую часть ствола, которая на 60 м
ниже его километровой пометки. Несколько дней подряд там работали водолазы. Погружение на глубину 25—30 м не дало никаких результатов. Все покрыто толстым слоем ила.

Как это ни парадоксально, но те, кто не спешил спасаться, остались в живых. Лишь по прошествии полутора суток невероятными усилиями удалось поднять из шахты 24 человека. Взрыв застал их в выработках на разных горизонтах.

Спасали шахтеров сами же работники шахты, ни одной секунды не колеблясь, бросившиеся в развороченную взрывом километровую пропасть, где в любой момент их могло самих разнести на куски. Никто не гарантировал, что трагедия не повторится.

Такой поступок обычно называют подвигом. Но Михаил Бурьян и Владимир Савинов говорят, это была их будничная работа: «Там же оставались наши люди. Мы верили, что они живы, и должны были их поднять...»

Взрыв слышали даже в Енакиево и Горловке. В самом же городке Карло-Марксове, что неподалеку от одноименной шахты, все поднялись на ноги. Старший механик по подъемам Михаил Бурьян мгновенно собрался и побежал на шахту.

— В то, что увидел, трудно было поверить. Из грузолюдского ствола валил черный дым. Надшахтное здание было разрушено до основания, будто в него попала бомба. Сразу пошел переодеваться, т.к. понимал, что нужно немедленно спускаться в шахту.

Без каких-либо указаний и команд к нему присоединился начальник участка горно-капитальных ремонтов Владимир Савинов. Согласовав действия с главным инженером Алексеем Поздняковым, взявшим на себя общее руководство аварийно-спасательными работами, они спустились в скиповый ствол №3, который служит для выдачи угля, — единственное место, через которое можно было попасть на шахтные горизонты. Непосредственно руководил восстановлением армирования ствола главный механик шахты Геннадий Филин.

— Но вы же шли на явный риск?

— Мы каждый день работаем в стволах. Конечно, не при таких обстоятельствах. Лучше нас их никто не знает, и за нас эту работу никто другой не выполнил бы, — говорит Владимир Савинов.

Попробовали перегнать скипы, но они вышли из направляющих и застряли. Оставался единственный вариант — небольшая аварийная клеть, работавшая на лебедке, с помощью которой доставляли вниз инструменты.

— Мы с Владимиром Ивановичем взяли приборы, которыми измеряют рудничные газы, и начали спускаться, — рассказывает Михаил Бурьян. — Вокруг взрывной волной разворотило бетон и арматуру. И тут услышали голоса — кричали снизу. Следовательно, люди были живы. Это была радость, невероятная радость.

Брать с собой аппараты для резания металла им запретили. Пришлось перерезать металлические конструкции обычной ножовкой и вручную бить «балдой» бетонные завалы, стоя на узких арматурных расстрелах, которые более-менее держались. Восемнадцать часов беспрерывной работы и ежесекундного риска над полукилометровой черной пропастью. При обычных, спокойных, обстоятельствах такой объем работ — на несколько дней, если не недель.

Только под утро расчистили наконец ствол и той же клетью подняли на поверхность первых двух горняков. Они сообщили, что еще ниже также слышали голоса. Теперь нужно было запустить скипы, поскольку только с их помощью можно добраться до нижних выработок.

— Скипы запустили, правда, наполовину — один мог двигаться только вниз с отметки 650 м, второй — только вверх с 500 м, и оказались на нижних горизонтах, — рассказывает Михаил Бурьян. — С нами уже были проходчик Юрий Чуприна, слесарь Николай Матов, крепильщики Михаил Пинчук и Сергей Позняк, горномонтажник Николай Лещенко. Все — специалисты по стволам. Отправились по выработкам искать людей. Звали — никто не отвечал. И тут они сами появились. Сказали, что на горизонте 1000 м
есть также люди. Спустились туда. Подошли к диспетчерской и там увидели еще восьмерых. Среди них была и медсестра. Они не могли поверить, что это правда, думали, за ними уже никто не придет, поскольку видели колоссальные разрушения в подъемных стволах. Потом, когда мы уже поднимались на поверхность, на горизонте 500 м к скиповому стволу подошел машинист водоотлива Сергей Гончаренко. Услышал нас и подошел. Я так обрадовался. Думал, он погиб. Мы за ним потом еще раз спустились.

— Вас, наверное, на поверхности встречали как героев.

— Я не видел, как кого встречали. Мы не отходили от ствола. Отдавали людей бойцам МЧС и снова шли за другими, потому что сразу всех забрать не было возможности...

Решили так: подниматься сначала по одному скипу, потом пересаживаться в аварийную клеть, ехать на ней до второго скипа и по нему уже добираться на поверхность. На словах — это просто. На деле — темный колодец аварийной шахты, узкие арматурные перекрытия, по которым нужно перетянуть нескольких человек из скипа в клеть и потом снова так же в обратном порядке.

— Первыми мы забрали медсестру, травмированного горняка и четырех молодых ребят, — рассказывает Владимир Савинов. — Я сразу сказал: сначала едет молодежь, поскольку там, на поверхности, их ждут матери. Никто не возражал. Так всех и вывезли...

Все, с кем довелось общаться, утверждают одно и то же: такого еще не было, чтобы метан оказался в стволе, предназначенном для спуска-подъема шахтеров и подачи в выработки свежего воздуха. По всем прогнозам, он должен был пойти в скиповый ствол, где людей не было. Произошло то, чего никто никогда не ожидал и даже не мог себе представить. Пласт L3 «Мазурка-Западный», который так спокойно вел себя во время раскрытия, внезапно выбросил свыше 120 тыс. куб. м метана и едва ли не 5 тыс. тонн угля, которым засыпало 300 м выработок. Мощная масса высвобожденного из угля метана неслыханной разрушительной силы, сметая все на своем пути, столкнулась со струей свежего воздуха, подававшегося через шахтный ствол №2 в количестве 7,4 тыс. куб. м в минуту, развернула его в другую сторону, хлынула в грузолюдской ствол и там взорвалась.

Экспертная комиссия, в состав которой входят ведущие специалисты научно-исследовательских институтов, занимающихся проблемами угля (МакНИИ, ДонУГИ), геологи, технические эксперты по промышленной безопасности, определила вид аварии: типичное газодинамическое явление. Причиной группового несчастного случая стало искрение в высоковольтном кабеле ствола нижней нулевой пометки.

Ответить же на главный вопрос, почему произошел выброс угля и газа, не может никто — ни ученые, ни практики. Общей теории выбросов нет до сих пор. Кое-кто из высокопоставленных государственных деятелей сразу после аварии поспешил заявить (а кое-кто безапелляционно продолжает заявлять), что причиной выброса стали производственные работы на шахте. Однако руководство шахты уверяет, что после запрета Госгорпромнадзора уголь не добывали, а проводили лишь ремонтные работы. Установленную инспекторами пломбу со скипового ствола сорвали исключительно с целью обеспечить безопасность при выемке из бункера 1,5 тонн угля, которые там хранились, поскольку он мог самовоспламениться. Прокуратура, СБУ, экспертная комиссия настойчиво работают над установлением причинно-следственной связи между выбросом и самовольным возобновлением работ.

Шахту заливает. Мощные насосы не в состоянии справиться с водой, прибывающей на нижний горизонт. Похоже, клеть с останками шахтеров навсегда захоронена в этих глубинах...