ОПЕРА, ГДЕ РАЗБИВАЮТСЯ СЕРДЦА

Популярность театральных произведений далеко не всегда определяется их безупречными художественными достоинствами. Один из ярких тому примеров — опера Леонкавалло «Паяцы». Вскоре за ее премьерой в Милане 110 лет назад партитура в то время никому неизвестного автора, довольно скромная по оценкам строгих судей, начала триумфальное шествие по сценическим площадкам всего мира. Удивляясь успеху «Паяцев» в России, такой авторитетный музыкант, как Римский-Корсаков, назвал оперу Леонкавалло «надувательской музыкой, созданной современным музыкальным карьеристом». И он, и другие высокие ценители были убеждены, что такое несовершенное произведение долго не удержится на сцене. И тем не менее…

Не впервые обращается к «Паяцам» коллектив Национальной оперы Украины. В театре, где ставка всегда делалась на сильные и яркие голоса, вполне объяснимо желание каждого нового поколения показать себя в тех эффектных партиях, в которых блистали их выдающиеся предшественники. А петь здесь действительно есть что, причем всем пяти персонажам истории бродячих комедиантов, колесящих дорогами Калабрии в фургоне, который на ходу трансформируется в театральные подмостки. Участники бесхитростного театрального представления постоянно разыгрывали один и тот же фарс о кознях завистливого слуги, об обманутом неудачнике-муже, которому кокетливая Коломбина предпочла объятия юного любовника — сладкоголосого Арлекина. Но однажды была перейдена черта, отделяющая сцену и жизнь. Веселая шутка обернулась драмой разбитых сердец. Осмеянный Паяц в первый и в последний раз сыграл трагического героя собственной судьбы, а его красавица-жена, умирая не театральной, а настоящей смертью, успела назвать имя своего возлюбленного. Кровавая развязка под занавес завершила спектакль, не дав опомниться ошеломленной публике в зале и на сцене.

Любовь к зрелищам роднит публику разных эпох, как сближает она зал респектабельных оперных театров и спешащих на театральное представление жителей итальянской деревушки. Эта стержневая идея разными средствами подчеркнута в новом спектакле Национальной оперы. Художник-постановщик Мария Левицкая парадоксально и, казалось бы, несколько прямолинейно соединила образы театрального искусства разных времен и масштабов: следы массивных развалин публичного римского театра и нехитрое сооружение, которое служит для крохотной передвижной труппы одновременно жильем, транспортным средством, театральными декорациями. Под стать представленному бродячими актерами самому демократическому виду театра театрально-лубочный облик деревушки, куда прибыла труппа. Ориентация на современный китч характеризует замысел приглашенного режиссера-постановщика из Австрии Филиппа Арнонкура. В духе ключевой идеи разрушения барьеров между искусством и жизнью, высоким и низким, трагедией и фарсом решены эпизоды, в которых действие переходит в зрительный зал, использованы приемы хеппининга или вводятся шокирующие элементы чужеродной стилистики. Такова окружающая нас сегодня паратеатральная культура. В ней царит разностилье, вкусовая невзыскательность, она рассчитана на психологию пестрой плохо управляемой толпы, внимание которой можно захватить лишь броскостью и неожиданностью, сильными и грубыми эффектами. Многочисленный хор театра, изображающий деревенскую публику, сливается в своих реакциях и настроениях с залом. Мы уже не наблюдаем со стороны некую отдаленную от нас дистанцией места и времени историю с кровавой развязкой, а словно бы попадаем в пространство театрализованного праздника, становимся соучастниками зрелища, которое вырывает из атмосферы будней.

Роль хора в этом камерном по составу действующих лиц произведении чрезвычайно велика. Зрители должны увидеть в разноликой массе деревенских жителей себя самих. В данном случае это удалось благодаря совместным усилиям молодого австрийского режиссера и авторитетного руководителя хорового коллектива Национальной оперы, безупречного музыканта с огромным опытом Льва Венедиктова. Само количество выведенных на сцену хористов вначале показалось излишним. В такой массе нелегко было воссоздать поэтические тонкости отдельных хоровых номеров. Однако сам постановочный замысел далек от эстетической поэтизации атмосферы действия. Поэтому при уменьшенном составе хора запланированный создателями спектакля шумный эффект не был бы достигнут.

Если внешняя сторона зрелища была выстроена с использованием элементов китча, его глубинное содержание раскрывалось в музыкальном замысле дирижера-постановщика Кирилла Карабица. Дирижер избрал драматический крупный план интерпретации партитуры. В музыке Леонкавалло он сумел подчеркнуть выпуклые контрасты, щедрость эмоционально насыщенных, свободно изливающихся мелодий, экспрессию крайних состояний. Представитель музыкального веризма, Леонкавалло сам написал либретто «Паяцев» и, озвучивая его в музыке, показал себя истинным драматургом, постигшим природу театра. Ориентированный на неприкрашенную жизненную правду, веризм предстал в его истолковании как искусство сокрушительных страстей, сотрясающих души непримечательных маленьких людей. Переданный в музыке накал эмоций требует при его воссоздании особой дирижерской воли, чтобы не выйти из берегов. Кирилл Карабиц, для которого «Паяцы» стали дебютом в стенах Национальной оперы, с начала и до конца владел вниманием сцены и зала, провел спектакль целостно и убедительно, проявив необычную для дебютанта зрелость. Можно поздравить коллектив театра, в дирижерском корпусе которого появился столь яркий молодой талант. Воспитанник киевской школы, Кирилл Карабиц представляет собой новый тип высокопрофессионального, европейски образованного музыканта. Он совершенствовал свое мастерство в Вене, а в следующем сезоне будет работать вторым дирижером симфонического оркестра французского радио. Это место он получил в результате сложного конкурсного состязания. Хочется верить, что, работая за рубежом, Кирилл останется востребованным и в родном отечестве.

С разным успехом выступили в «Паяцах» два премьерных состава исполнителей главных партий. В обоих спектаклях безупречен был и в актерском, и в вокальном плане обладатель мощного драматического баритона Вячеслав Лупалов. Во многих театрах сложнейший сольный Пролог оперы исполняет злобный завистник Тонио. В киевской премьере эти партии были поручены разным исполнителям. Певец, поющий Пролог, трактован как персонаж из нашего времени. Он появляется прямо в зрительном зале, одетый в современный костюм. Если голос В.Лупалова прозвучал в Прологе с небывалой мощью и силой, то И.Пономаренко сделал главный акцент на лирическом чувстве и призыве сопереживать нелегкой участи комедиантов. Выступив во втором спектакле в роли Тонио, В.Лупалов представил значительный характер обиженного судьбой неудачника, которого отличают язвительность, мрачная мстительность, подвижность психических реакций, талант к лицедейству. По-своему запоминающийся образ Тонио с превалированием отрицательных сторон характеристики персонажа создал Роман Майборода.

Из двух исполнителей роли Канио ни один пока не сумел стать истинным центром спектакля и представить сложную гамму переживаний униженного, раздавленного изменой, терзаемого жгучей, как огонь, ревностью героя. Обладатель сильного и яркого голоса Александр Гурец был маловыразителен как актер. Павло Приймак не имеет необходимых для этой партии вокальных данных, хотя и старался компенсировать недостаточную наполненность и силу звучания своего скорее лирического, чем драматического тенора убедительностью сценического рисунка образа. Двум молодым певицам, выступившим в партии Недды, увы, не повезло с партнерами. Оба певца, сыгравшие роль влюбленного в Недду крестьянского парня Сильвио, мало впечатлили и в актерском, и в вокальном плане. Лучше звучал голос у Михаила Киришева, но явно слабому в вокальном отношении Дмитрию Гришину он уступал как неумелый, скованный и зажатый актер. Примерно равными по своим возможностям можно назвать двух исполнительниц партии Недды. Если героиня Екатерины Стращенко была дерзка и обаятельна, уверена в себе и в своей женской власти, то Татьяна Николенко обрисовала образ более тонкими лирическими красками и с большей психологической глубиной. И одной, и другой при этом пока недоставало насыщенности звука, богатства красочной палитры, индивидуальной неповторимости тембра — тех качеств, которыми обладала незабываемая Гизелла Ципола, певшая Недду в предыдущей постановке «Паяцев». В целом нынешний состав солистов уступает по яркости, по вокальному и актерскому мастерству прославленным мастерам прошлых поколений. Молодежи еще предстоит дорастать до тех высот, которых в свое время достигли их учителя. И все же отрадно, что на афише театра появляются новые имена, что большее внимание уделяется соответствию внешнего образа оперных героев возрасту и характеру изображаемых персонажей, что премьера столь популярной оперы в короткие сроки подготовлена молодым перспективным дирижером, заразившим весь коллектив своей энергией и уверенным профессионализмом.