Букет «Содома» от Олеся Ульяненко: преступления в сюрреалистических тонах

Летом «Квіти Содому» Олеся Ульяненко впервые опубликованы отдельным изданием. Судьба романа, впрочем, как и большинства книг писателя, сложилась драматически. Текст был написан в середине 2000-х. Потом первую часть пыталась напечатать одна из столичных газет, но дело закончилось скандалом. Только сегодня, спустя два года после смерти автора, у нас появилась возможность ознакомиться с этим криминальным триллером в полном объеме.

Почему, собственно, важны подробности обнародования одной из более двадцати написанных Ульяненко книг? Потому что во время создания «Квітів…» уже существовала Национальная экспертная комиссия Украины по вопросам защиты общественной морали. Потому что уже тогда в перечне ее основных задач значилось «проведение экспертизы продукции… сексуального или эротического характера», а ее решения были «обязательными для рассмотрения центральными и местными органами власти». Потому что, если бы книга увидела свет сразу после написания, обвинение, позднее прозвучавшее в адрес романа «Жінка його мрії» («Художня майстерність, мовна виразність автора може сприяти спонуканню негідних інстинктів у читача…» - вывод НЭК №33Е), вполне вероятно, ударило бы именно по «Квітам…». Учитывая содержание - едва ли не самому непристойному произведению Ульяненко.

В строгом соответствии с названием, где содержатся аллюзии и на Старый Завет, и на «120 дней Содома» маркиза де Сада, и на ленту Пьера Паоло Пазолини «СалЧ, или 120 дней Содома», и на производный от названия легендарного библейского города термин, означающий девиантное поведение, - в описаниях отклонений от нормы здесь нет недостатка. В экспозиции: убийство, расчленение, избиение, изнасилование; далее инцест, детоубийство, кражи, попрошайничество, проституция, зоофилия, наркомания, гадание на свиных потрохах, педофилия, оскопление, групповуха. Полный перечень приводить нет смысла. Проще сказать, какой «грех» почти не встречается на этих страницах, - чрезмерное употребление алкоголя. Мелочь на общем фоне.

«Квіти…» Ульяненко вырастают на почве убийства в сюрреалистических тонах: придурковатые киллеры Макс и Лу замочили депутата-бандюка Тоцкого, и, поскольку вместо бутылок с кислотой взяли олифу, должны были разрубить труп на куски, запихнуть в коробки и вынести, чтобы хоть как-то избавиться от тела. А еще - заказчица душегубства Мама приказала найти загадочные картриджи, что, как вы догадываетесь, эти романтики ножа и топора сделать не смогли. А еще - в дом вдруг пришла возлюбленная Тоцкого Фанни: ее неуместное появление вызвало у одного из фигурантов шквал эмоций, вылившийся в акт, который определяется статьями 152-153 Уголовного кодекса Украины. А еще - после того как эта юная леди пришла в себя, она едва ли не сразу нашла свою любовь.

Казалось бы, старые песни на новый лад. Те же известные по предыдущим романам «Сталінка», «Дофін Сатани», «Серафима», «Там, де Південь» etc. герои-маргиналы: они если не душат соседа, то тихо мочатся себе в штаны, если не стреляют по прохожим, то выдумывают такие сексуальные упражнения, что и мятежный маркиз позавидовал бы. Те же обычные для авторского репертуара дополнительные элементы, превращающие чистый триллер в гибрид детектива, мистической драмы и хорора. Те же яркие поэтические образы («чорні п’явки злиплого волосся», «пульсуючі вени колій», «небо дієтичного кольору» etc.) наряду с контрастным рисунком урбанистического дна и одновременно с рядом казусов («вулиця Заньковецького», «у мене пішли шалені гроші» и т.п.). Те же приемы отстранения, когда писатель словно находится за пределами им же изображенной битвы зла с еще худшим злом, по «ту сторону» собственных героев и их низменных действий. Редкостное именно для современной отечественной литературы нежелание, показав «реальность» (а не поворот жизни), остаться в ней неузнанным.

Впрочем, между «Квітами…» и, в частности, «Знаком Саваофа» и «Жінкою його мрії» - дистанция огромного размера. И кроется она в жестком структурировании материала. По форме роман похож на сонату - хотя бы бетховенскую «Аппассионату». Первая часть выполнена в темпе allegro assai («довольно быстро»): о том, кто, что и по какой причине делает или имеет намерение совершить, наперебой, но четко дозировано рассказывают главные герои - Макс, Лу, Мама, Алекс, Фанни, Лу, Алекс, Фанни... Каждый голос ведет свою партию и вместе с тем дополняет общую картину, которая благодаря этому складывается в выразительный сюжет.

Вторая часть - andante con moto («не спеша»), в которой право высказывания делегировано Алексу, и он не торопясь излагает собственную, «мистически-философскую» версию тех или иных фактов, смешанную с его же видениями.

Третью часть - allegro non troppo («быстро, но не слишком») - полностью контролирует Фанни. И наконец мы узнаем, что же «на самом деле» случилось, по каким причинам пострадал несчастный Тоцкий и кто задумал страшную месть.

В общем, вот что отличает романное событие от бытового случая или исторической хронологии - объемность, нелинейность, многомерность. Все точки зрения имеют право на существование, и каждая из них по-своему и правдива, и нет. И вот почему любые «экспертные» выводы и упреки относительно аморальности (определенного текста, например) в художественной сфере бессмысленны: писательская выдумка если к чему-то и принуждает, то, скорее, к размышлениям (если речь не идет о сугубо гедонистической забаве - наслаждении от чтения), чем к выявлению «негідних інстинктів».

А в произведениях Ульяненко, в частности «Квітах Содому», есть над чем подумать. Писатель неоднократно делал ударение на реалистичности своей прозы, и с перспективы сегодняшнего дня, кажется, не ошибался. Его романы населены существами, только внешне похожими на людей; благодаря своей культурной и духовной нетронутости они лишены элементарных цивилизационных признаков, и вкладывать их в прокрустово ложе этики - то же, что объяснять каннибалу тонкости вегетарианской кухни.

Но разве настолько чужды нынешней украинской действительности все эти сумасшедшие, подонки, шлендры, преступники, сутенеры, бестии, стукачи и психопаты? Разве не их прототипы выдираются на политический олимп, насилуют и убивают, дают и берут взятки, произносят проповеди, принимают законы, чтобы завтра же их сознательно нарушать? На современные недостатки общества Ульяненко смотрел удивительно трезво - как и его коллеги из когорты «жестоких талантов»: Луи-Фердинанд Селин, Чарльз Буковски, Вилл Селф, Жорж Батай, Юрий Мамлеев. И, похоже, этот взгляд актуальности, а заодно и заинтересованности аудитории, не теряет. В течение 2011-2012 годов вышли из печати сборник интервью «Олесь Ульяненко. Без цензури» (К.: Махаон); сборник воспоминаний о литераторе «У знятому на плівку дні» (К.: Укр. пріоритет); роман Надежды Степулы, в котором начерчен творческий портрет писателя, «Небо (не)сподіване. Все (і) ніщо» (К.: Ярославів Вал); «Квіти Содому» (Х.: Фоліо). Еще две книги - переиздание романа «Жінка його мрії» и «Ангели помсти» - будут опубликованы в сентябре.