ЖИЗНЬ В МАТЕРИАЛЬНОМ МИРЕ

- Ради Бога, извините, я - в одеяле.

Ярчайшая в истории поп-музыки звезда улыбается, кутаясь в огромный толстый бесформенный персидский плед всех оттенков розового, золотого и голубого, и заходит в просторную, полную антиквариата комнату (№312 в лондонском Claridges Hotel), которая известна как Piano Suite.

Слово «одеяло» точно отражает состояние Мадонны, даже если бы вместо пледа на ней был какой-нибудь бесценный, расшитый алмазами халат персидской княгини. Волосы, черные у корней, немыты. Засаленный центральный пробор образован двумя косичками, собранными на концах «аптечными» резинками. Никакой косметики. Ее бровки так же тонки, как и губы. Она выглядит на все свои 39 лет.

В глубинах полотна/fabric из-под черной юбки и черного джемпера-безрукавки просматриваются бледные руки и ноги. Никакой звездной пыли. Это Мадонна, самая яркая женщина-суперзвезда в истории поп-музыки. Она напоминает какого-нибудь завсегдатая летних фестивалей, который в семь утра, кутаясь в недрах своей палатки в одеяло, купленное в киоске неподалеку, понемногу приходит в себя после трехдневных приключений под кислотой. С новой сверхплотной тушью на ресницах и в начищенных ботинках журналистка NME чувствует себя рядом с ней раскрашенной шлюхой. Она вообще не может выйти из кататонического состояния, осознавая обыденность всего происходящего: не может быть, чтобы Мадонна стала хиппи. Только не она - старшая сестра поп-музыки, синоним поп-культуры как таковой... Самозванка!

- Что у вас написано на ожерелье? - говорит поп-звезда, опускаясь на софу и складывая по-матерински руки.

- Мое имя по-арабски.

- Как оно звучит по-арабски?

- Эээ... не могу произнести. Слффл... или что-то в этом роде.

- Красиво... А откуда вы?

- Да, забудьте обо мне! Вы совсем на себя не похожи! - говорит журналистка на почве истерики, начинающейся по причине сюрреальности всего происходящего.

- Хммм, - качая головой говорит Мадонна и медленно расплывается в своей легендарной улыбке, после которой вы понимаете, что это действительно она.

- Наверное, это прозвучало очень странно?

- Да, очень странно.

- Что люди видят, когда смотрят на вас?

- Когда люди смотрят на меня, - размеренно говорит Мадонна, - они видят себя.

В этот момент оглушающий скрежет пожарной тревоги прорывается сквозь стены...

По словам Мадонны, принцесса Диана - «единственный человек, которому приходилось хуже». Первые две недели после смерти Дианы Мадонна могла спокойно гулять по Централ Парку/Central Park со своим ребенком («Впервые за последние десять лет»). В Британии, где (как и за Дианой) во время неизменной утренней пробежки за ней бы «охотились» репортеры из местных таблоидов, сегодня под окнами отеля - лишь около двадцати вежливо-любопытных поклонников, трое полицейских и одна сильно возбужденная поклонница-фанат, она же репортер NME.

Популярность Мадонны - временная, но того типа, который невозможно уничтожить. Хотя, конечно, сейчас она менее известна, чем в любой другой момент своей пятнадцатилетней карьеры. Пятнадцать лет в роли социо-сексуально-революционного борца за свободу выражения сексуального и духовного «я». Создательница тысяч бесподобных иконографических образов конца ХХ века - от диско-готического тролля/карикатуры до суперженщины с конической грудью и, где-то посредине, образа безысходно чувственной красоты (для «Vogue», самого красивого видеоклипа). Пока мы занимаемся перечислением разнообразных поп-(ре)инкарнаций Мадонны, вспомним, как прямо перед Ватиканом, пока ее ласкали несколько красивых молодых мужчин явно гомосексуальной направленности, она симулировала мастурбацию. И не будем забывать, что она - автор одних из самых красивых и светлых поп-песен, которые когда-либо появлялись в этом мире.

Во второй половине девяностых Мадонна уже не раздевалась, не надоедала папе римскому и не демонстрировала технику орального секса на бутылке из-под пива. За последние три года она восстановила (т.е. по каким-то неясным причинам получила признание критиков) свою кинематографическую карьеру и попыталась составить конкуренцию «дьявольской» троице исполнителей мега-баллад, т.е. Mariah Carrey, Whitney Houston, Celine Dion.

К счастью, избавившись от этого мусора, она дала нам «Ray Of Light» - ослепительный альбом космической поп-музыки и даб-трансовых настроений второй половины девяностых, несомненно лучший ее альбом за последние десять лет, написанный вместе с Уильямом Орбитом. Кому-то эта музыка может показаться продуктом британского трип-хопа: с записью помогал Крейг Армстронг, аранжировщик с Massive Attack, часто слышатся мелодии Востока, символизирующие состояние «духовного просветления». Все это кажется квинтэссенцией постклубного чил-аута (британского подразделения), но Уильям Орбит уверяет нас, что они не ставили перед собой цели добиться подобного звучания.

«В данном контексте расчет - неверное слово, - говорит Уильям Орбит. - Мы практически не слушали никакой музыки извне. На самом деле, когда я о чем-нибудь упоминал, она говорила: «Я ничего не хочу слушать!».

В общем, мы наблюдаем новый перевод одной из древних как мир историй, в которой говорится о том, что любовь за деньги не купить, и что любовь - это ответ на все вопросы. И, конечно, Мадонна знает все, что только можно знать о том, что покупается за деньги. Это рассказ, свойственный фольклору поп-музыки, старый, как развесистый дуб, зацвевший еще тогда, когда Джордж Харрисон купил свою первую гитару. Но она, как и миллионы других евангелистов от поп культуры последних времен, верит, что это и есть признак изменений в мировом сознании, вызванных безумием ожидания нового тысячелетия и технологической революции, превратившей нас в социально-парализованных дебилов, сидящих в полной изоляции с подключенными к глазам электродами. Это - и самая популярная теория культуры, исповедуемая на Земле в настоящее время, и причина, по которой все ушли в себя и ударились в буддизм.

- Разумеется, есть и другая теория, согласно которой с возрастом вы начинаете спрашивать себя по любому поводу: «И зачем все это?». Все к этому сводится, не так ли?

- И то, и другое, - говорит женщина под одеялом, глядя прямо в глаза. - Возраст и то, что я провела последние два десятка лет просто развлекаясь и наслаждаясь жизнью. Конечно, наступает момент, когда ты говоришь себе: «Хорошо, но ведь в жизни должно быть нечто большее. Я на этой Земле не только для того, чтобы зарабатывать деньги и добиваться успеха».

- Ваш старый друг Принц/Prince совсем недавно сказал нечто подобное. Может быть, это - тщеславие суперзвезды? В том смысле, что эту фразу - «Все, что я сделал, ничего не означает» - они говорят только тогда, когда сделали все.

- Нет, - говорит Мадонна. - Я не могу говорить от имени других людей, но хочу сказать, что нахожусь там, где сейчас, потому что поняла: я ничего еще не сделала.

- О Боже...

- Я только начинаю приобретать то, что мне действительно необходимо: близость, любовь, дети и т.д. Все остальное - эксгибиционизм и тому подобное - это, конечно, не пустое место, но... просто выражение одиночества, отчаяния или любопытства. Это никогда не сможет заменить важного. Когда у тебя масса этих вещей - известность, деньги, статус звезды, особенно если этого в избытке, рано или поздно начинаешь понимать, что не это сделает тебя счастливой. И тогда ты начинаешь искать. Я была в этом бизнесе 15 лет и сделала все, что, по мнению остальных, можно сделать: везде была, со всеми встречалась, у меня много денег и я могу делать все, что захочу, поехать, куда захочу. Но проблема в том, что я начинаю понимать, насколько это не важно.

- Забавно, когда люди говорят, что деньги ничего не значат...

- Когда их у них много?

- Да. И еще говорят: «Все, что необходимо, - это любовь». Потому что у них есть все остальное…

- Ну, я не согласна, - заявляет Мадонна. - Я знаю много людей, которые имеют очень мало. И я их очень уважаю, потому что они счастливы тем, что у них есть. Это все очень индивидуально. Я не говорю, что деньги не важны (широко улыбается, поднимает брови). Они мне позволяют многие слабости, которые я так люблю.... Так что нет. Проблема популярности в том, что тебя преследуют на улице, все о тебе пишут и думают, что хорошо тебя знают. Это - бремя в плане личной жизни и творчества. Я никогда не смогу подобно Принцу отречься от всего, что сделала. Я - та, кто я есть. А все, через что я прошла, стало причиной, по которой я оказалась там, где нахожусь сейчас. Так что я не собираюсь отказываться от своего прошлого. Я говорила глупые вещи, носила ужасные прически, но все это - часть жизни. Я открывала себя, приближаясь к настоящей версии моего «я».

У настоящей версии Мадонны все руки исписаны санскритскими надписями «ом». Она рассказывает разнообразные истории о возникновении этих надписей. Новая версия Мадонны - студентка. Она изучает восточные культуры, посещает лекции по каббале в Лос-Анджелесе (красная нить вокруг ее запястья означает родство принципов каббалы - «дружба, духовность и знание») и с личным учителем занимается индуистской философией кармической реинкарнации.

Каждый день она посвящает два часа занятиям йогой. Раскрашенные руки Мадонны фигурируют в видеоклипе песни «Frozen», не самой яркой в альбоме. Там есть более интересная песня, «Shanti/Ashtangi», исполненная на санскрите.

По всему миру живут девушки, расставшиеся со своими парнями из-за того, что те ругали их любимую Мадонну (обычно за то, что она «стерва»). По всему миру живут парни, уверенные: их возлюбленная спала с другими за их спиной, потому что Мадонна подстрекала делать это во имя сексуального освобождения. На ее феномене создавалась и разрушалась дружба. Были написаны целые книги, посвященные анализу снов, в которых она фигурирует. Скорее всего, ее лицо вам узнать значительно проще, чем вспомнить имена половины своих родственников. Наверняка, об интимных подробностях ее жизни вы знаете больше, чем о жизни многих из своих друзей. Вы знаете, о чем она думает, когда мастурбирует; о том, как сильно в возрасте шести лет на нее повлияла смерть матери; что у нее было несколько абортов и что ее изнасиловали, когда она восемнадцатилетней девчонкой с несколькими долларовыми купюрами в руке и мечтой танцевать только приехала в Нью-Йорк.

Во время интервью она вдруг может стать агрессивной, как и положено женщине, которая целенаправленно вызывала политические скандалы, как, например, после публикации ее «почти порнографической» книги «Секс». Сейчас она рассматривает книгу как «восстание» против своего отца, католицизма и воспитания, согласно которому носить штаны с «молнией» впереди было грехом. Мадонну пытались представить дьяволом и навешивали ярлыки типа - «бездарная нимфоманка», и в то же время она была любима за свою оппозицию двойным стандартам и безразличию, за ее смелость и честность, за мелодии, песни и прически... Однако сегодня она настроена оставаться спокойной в любой ситуации. А возможно, она действительно остается спокойной в любой ситуации. Тон ее голоса повышается лишь раз, в ответ на незаконченный вопрос.

- Вы не обижаетесь...

- Я НИ НА ЧТО не обижаюсь, - вспыхивает она.

- Лурдес Мария Чикконе Лион родилась в октябре 1996-го, когда вы встречались со своим личным тренером, суперсексуальным Карлосом Лионом. Весь мир, должно быть, задает себе вопрос: «Почему он?».

Мадонна замирает, собирается с силами, готовясь дать заранее продуманный ответ.

- Ну... во-первых... - начинает она. - Я не собираюсь умалять значение... У нас с Карлосом были очень серьезные отношения. Я не хочу говорить о своих чувствах к нему или о моих чувствах к кому-либо другому, потому что такие разговоры только все портят. Но когда люди полагают, что я его выбрала просто как донора спермы, меня это сильно оскорбляет.

- Я согласна. Но вопрос не об этом. Почему именно он? Он - отец Лурдес, это - важно.

- Да, конечно. Но это жизнь, - парирует она. - Ты встречаешь человека, влюбляешься, решаешь родить ребенка, но будущее предсказать невозможно. Это грустно, мир не идеален. А в идеале, конечно, лучше всего - полная семья. Но, понимаете, я должна быть честной перед собой и хочу быть счастливой. Если человек считает, что будет лучше так, а не иначе, то, значит, так и нужно поступать. Моя известность не облегчает обязанностей матери: у меня те же вопросы и страхи, что и у всех родителей. Конечно, через все это всегда легче проходить вдвоем. Но мне не на что жаловаться: у меня хорошие друзья, братья и сестры. А Карлос играет огромную роль в жизни дочери, так что я не думаю, что она чего-нибудь лишена.

- Она очень красивая.

- О! - Мадонна смотрит испуганно, возможно, от неожиданности, что кто-то для разнообразия сказал нечто хорошее о ее дочери. - Хммм! Спасибо. Да. Она - красавица.

- У меня есть подруга, которая как-то сказала, что родить ребенка - наилучший метод контрацепции.

- Да, все меняется. Приоритеты, бизнес, отношения с друзьями - все отодвигается на задний план.

- Вы могли бы сказать, что Лурдес - это лучшее, что произошло с вами в этой жизни?

- Да. Без всяких сомнений, - она отвечает мгновенно и очень уверенно.

- Захотела бы Мадонна взять на себя полную ответственность за такие вещи, как: первое - восьмидесятые?

С некоторым отвращением:

- Я отвечаю за все то, что могла сказать или сделать, но ни за кого другого.

С театральным пафосом:

- Я отвечаю лишь за саму себя.

- Второе - за то, что дала целому поколению ощущение неполноценности их сексуальной жизни: что она не так интенсивна и интересна, как могла бы быть?

- Это не имеет ко мне никакого отношения. Я говорила о сексе намного больше, чем им занималась. Поверьте мне. Ха-ха.

Когда Мадонна вспоминает о разговорчивой капризной женщине из незабываемого фильма «В постели с Мадонной», то, по ее словам, ей хочется погладить ее по голове и сказать: «Ну успокойся. Я знаю, откуда у тебя все эти чувства...». Она говорит: «Мне кажется, что это моя младшая глупенькая сестра».

Во время съемок «Эвиты» она «научилась петь». Мадонна знает, что это - несколько нелепое признание для профессиональной певицы. «Но, прожив тридцать лет, одним прекрасным утром ты можешь проснуться и сказать: «Я только учусь быть человеком». Многое из того, что она использовала для привлечения внимания, теперь кажется ей «таким мелким и мелочным».

- Это так странно, - говорит она. - Люди всегда пытались меня заинтересовать то тем, то другим. Давали мне книги и говорили: «Ты должна познакомиться с этим человеком». Но я была не готова. Я не хотела этого слушать, не была готова. Я не хотела оставаться на месте. А после рождения ребенка от всего пришлось отказаться. Ты думаешь только о его жизни. Речь больше не идет о твоем распорядке дня или твоей жизни вообще, в особенности когда кормишь грудью. У меня по-прежнему иногда бывают моменты паники, поверьте мне, но мне теперь кажется, будто я смотрю на жизнь совсем другими глазами.

- Какой была ваша реакция, когда Лиам из Prodigy отказался работать над вашим альбомом, сказав, что это было бы «все равно, что продать душу дьяволу»?

- Это его проблемы! - она нетерпеливо перебивает. - Он не знает, от чего отказывается. Его реакция настолько типична. Частично потому, что он мальчик, частично ввиду элитного образа, принятого многими панк-рокерами, людьми андерграунда, группами, согласно которому они не могут быть с кем-нибудь связаны. Особенно если этот «кто-то» считается, цитирую, «поп-звездой». Почему-то это унижает их. Это очень детский ответ и взгляд на жизнь, но я ничего другого от них и не жду (ухмыляется). Меня это нисколько не удивило. Плохо только то, что меня постоянно спрашивают о реакции на его слова. Я уверена, что Лиам тоже о них сожалеет, потому что его тоже всегда об этом будут спрашивать.

- Но в конце концов вы все-таки босс, не так ли?

- Ага, но они все равно могут делать все, что хотят.

- И проконтролировать их никак нельзя?

- Да, но это нормально. Я их все равно люблю! Они могут говорить любые гадости, какие захотят. Они и должны говорить такие вещи, они - Prodigy.

- Говорят, The Verve отказались пустить вас за кулисы во время их выступления в Нью-Йорке, мотивируя это тем, что они вообще стараются избегать знаменитостей.

- В действительности я собиралась пойти на их концерт, но заболела и вообще осталась дома, - рассказывает она. - Моя подруга очень обиделась на меня тогда. А что был за слух? Что они не пускают к себе известных людей? Как типично.

- Я думала, что вы не любите рок. Разве вы не говорили, что не можете его полностью воспринимать, потому что это слишком «мужская» музыка?

- Возможно, вы слышали, что я такое сказала, но не думаю, чтобы я действительно это говорила, - она пожимает плечами. - Я всегда больше увлекалась танцевальной музыкой, фанком, ритм-н-блюзом и хип-хопом. Это то, в чем я разбираюсь, но выросла я, слушая Led Zeppelin. И в роке есть много песен, которые мне нравятся.

- ZEPPELIN?! ВЫ?!

- Да! - вспыхивает она. - И как только я услышала альбом Verve, то моментально загорелась. Я играла «Bitter Sweet Symphony» так часто, что бедного Уильяма Орбита на определенном этапе начало тошнить. Но когда их начали слушать все, я уже слишком устала и не могла больше слушать. Так всегда происходит, не правда ли? Тебе что-то сильно нравится, потом это что-то становится очень популярным и хочется кричать: «Я хотела их любить одна, сама! Это моя группа!»

Ситуация ухудшается с каждой минутой - Мадонна превращается в подростка, который регулярно пишет недовольные письма в редакцию NME.

Иногда Мадонна смотрит на свою известность как на нечто отдельное от нее. Однажды она сравнила ее с огромным домашним животным, которое постоянно приходится носить за собой.

- Известность - это то, что другие люди накладывают на тебя. Это их собственная фантазия, и она не имеет ко мне никакого отношения. На самом деле это очень забавно. Песня «Ray Of Light» рассказывает обо всем этом: о том, как я себя чувствую очень маленькой частью большой картины, а потом о том, каким все кажется большим, как жизнь летит быстрее света, но в то же время, если ты выберешься из своей скорлупы и посмотришь на собственные деяния, ты можешь все это остановить... (обхватывает колени руками). Разве вы не чувствуете в настоящий момент собственного «я»? Не думаете: «Боже, я заключена в этой плоти и костях, говорю все эти слова, дышу этим воздухом и думаю. Почему? Почему я? Почему?.. Зачем?.. Каково мое место здесь?» Вы понимаете? В общем, со мной постоянно такое случается.

- Хмм. Так когда вы начали увлекаться наркотиками?

- А... э-хе-хе... мда. Нет, думаю, правильно будет сказать, что я никогда наркотиками не увлекалась. Не думаю, что я бы продержалась долго, если бы ими занималась. Пара коктейлей - это максимум для меня в настоящий момент.

Появляется ощущение, что Мадонне 14 лет. Это немного ненормально. Кажется, что она несколько поздно пришла к таким идеям, идеям незначительности и большой картины, экзистенциально-подростковым вопросам и мыслям, которые мучили, например, Ричарда Ашкрофта, когда он несовершеннолетним мальчиком бродил по своему родному городу под дождем и думал: «Почему Виган? Почему Пемертон? ЗАЧЕМ???» Может быть, ее надо понимать буквально, а она действительно провела всю свою жизнь, постоянно думая обо всем остальном.

- Появление Лурдес было первым случаем в вашей жизни, когда кто-то начал вас контролировать?

- Однозначно.

- Тогда весь альбом об отказе от контроля, так?

- Да, от первой до последней ноты, - объявляет она. - Об отказе от идеи, что известность принесет счастье. До встречи со смертью. И это стало откровением для меня: о'кэй, ты не контролируешь все, что происходит. И... я с этим сражалась долгое время.

- Почему сама мысль о потере контроля настолько вас пугала?

- Потому что я выросла без матери, - говорит Мадонна.

Возможно, журналистка NME чересчур поддалась мелодраматизму момента, но эта женщина вдруг показалась ей отчаянно одинокой. Может быть, потому что она сидит прямо перед вами, и вы уже не видите в ней свою фантазию, но приходится смириться с фактом, что Мадонна - просто человек, как и все остальные. А для поклонника поп-музыки это самый ужасный момент в жизни, за которым, как правило, следует мрачная депрессия.

- Когда моя мама умерла, - продолжает она, - у меня было чувство, что мой мир стал бесконтрольным. Ребенок всегда берет пример с матери, и вдруг ее у меня не стало. У меня было восемь братьев и сестер, и мой отец не мог всем ее заменить. Возможно, я провела большую часть своей жизни в погоне за контролем. Я начала учиться, тяжело работала, поставила себе целью реализовать свои амбиции и добиться успеха.

- Миллион людей теряют мать в детстве, однако Мадонна только одна.

- Ну... - тянет Мадонна. - Ну... Кому-то же надо было это сделать! Кто-то должен же был стать мной! Это моя карма. Все мы здесь для своего урока и цели. Я знаю, это звучит очень по-буддистски, но это правда. Я здесь делаю то, что делаю, и нисколько не думаю, что я - лучше всех. Хотя... наверное, в моей жизни был определенный этап, когда я считала себя особенной.

- У вас были все основания считать себя самой яркой суперзвездой в истории Вселенной. Если вас интересует мое мнение.

- Нет! - Мадонну передергивает. - Я никогда так не считала.

- Действительно?

- Никогда.

- Ни на одну секунду? Никогда такого не говорили... просто послушать, как это звучит?

- Мммм... может, что-то и мелькало, - решает она. - Когда стоишь на стадионе перед 120 тысячами поклонников, кричащих твое имя... но очень мимолетно. Сразу после того, как ты почувствуешь себя на вершине, приходит сильнейшее чувство пустоты и одиночества.

- Правда? Почти одновременно?

- Да. Потому что когда ты себя так чувствуешь, то думаешь только о себе. И это все приходит из твоего «эго» и гордости. Мне кажется, это очень эгоистичный взгляд на вещи. Хочешь только брать, ничего не возвращая, это все очень... поверхностно и ложно. Потому важные вещи не имеют ничего общего с тем, что ты можешь увидеть.

- Но, но, но.... Быть фантастичной, сексуальной, волшебной, сверхзвездой - это же так КЛАССНО!!!

- Да, конечно, - успокаивает Мадонна. - Это очень приятно.

- Ура!

- Я не говорю, что из этого ничему нельзя научиться, - воркует она, - ничего нельзя получить или что в этом нет ничего радостного, потому что иногда некоторые из этих ненастоящих вещей очень красивы. Где-то в этом тоже есть истина, есть часть души человека, но все зависит от того, как смотришь на вещи. Да, это классно, весело и в кайф, но это не самые главные вещи в жизни. Вот и все.

Интервью подходит к концу. Сорок пять минут уже прошло. Остались пять минут и тысячи незаданных вопросов. Но, в духе «новой» Мадонны, мы просто не должны об этом беспокоиться.

Она не думает о том, что ей скоро стукнет сорок, или о том, что она будет делать через пять или десять лет. «Я боюсь, что если я буду об этом слишком сильно волноваться, то забуду о своей жизни и пропущу то, что со мной происходит сейчас». Она по-прежнему думает о том, чтобы купить дом в Лондоне. Возможно, даст здесь несколько концертов где-нибудь осенью. Она признается, что влюблена, но говорить об этом не желает и просто хочет, чтобы Лурдес была счастлива. Затем разгорается спор о Пош Спайс/Posh Spice (Виктории из Spice Girls).

- Я не могу поверить, что она вам нравится больше всех.

- Почему? Она такая загадочная.

- Скорее, замученная.

- Серьезно? Хорошо. Может быть, поэтому она мне и нравится. (Раздается хохот Лиз и Барбары, пресс-агентов Мадонны.)

- Мне Виктория совсем не кажется замученной.

Барбара:

- У нее очень классный парень, известный футболист (Дэвид Бэкем, форвард сборной Англии и клуба «Манчестер Юнайтед»)... и они помолвлены.

Мадонна:

- Молодец девчонка! Так что ей нет смысла отчаиваться. Я всегда считала, что она самая интересная из них. Она явно не тратит так много времени на свой имидж, как все остальные.

Барбара:

- Она сказала, что не хочет детей до тех пор, пока Гуччи не будет шить для них одежду.

Одна из легендарных рук Мадонны взлетает в воздух в несколько ином порыве духовного просветления.

- Yessssssss! - объявляет она с триумфом. - Ну тогда скажите Пош, что Гуччи делает детскую одежду, потому что Том Форд (Мистер Гуччи) мне уже прислал несколько костюмов.

Ага! Это уже Мадонна. Мы знали, что рано или поздно она появится.

Сильвия ПАТТЕРСОН,

NME (публикуется с сокращениями)