ЗАНЯТОСТЬ НЕЗАВИСИМОГО КУРАТОРА

Несколько лет назад первая же художественная акция независимого куратора Наталии Филоненко «Рот Медузы» заставила заговорить о ее авторе всех, кто в Киеве интересовался современным концептуальным искусством. Затем последовали другие акции, вызывавшие неоднозначную оценку публики и специалистов, два года жизни в Нью-Йорке и учебы в международном Центре кураторского обучения Bard College. Приездом госпожи Филоненко в Киев мы воспользовались, чтобы поговорить с ней о нью-йоркских впечатлениях и кураторском образе жизни.

- Говорят, что профессия куратора по своей сути очень светская. Вы согласны с таким мнением?

- Куратор современного искусства - это достаточно занятой человек. Работает ли он при музее или галерее, занимается ли самостоятельно воплощением идеи своего проекта, ему приходится решать огромное количество практических проблем: транспортировка, счета, переговоры с художниками, распространение пригласительных и многое другое. Идея рождается в течение нескольких дней, а на ее воплощение уходят месяцы. Поэтому необходимость принимать участие в светской жизни является приятной стороной нашей профессии. Куратор должен посещать выставки и акции, чтобы быть в курсе современной художественной жизни. Вместе с тем он еще и продуцирует эту жизнь: 2-3 или 5-6 раз в год, в зависимости от того, где работает и какими возможностями обладает.

Ради каких-то двух часов открытия своей выставки работаешь порою полгода. Но, несмотря на все напряжение и волнение, эти часы дают огромное удовлетворение. Осознаешь, что без твоей фантазии поговорить на тему, скажем, семейного альбома, этого события не случилось бы.

Организовать праздник для меня всегда было, наверное, главной задачей. Даже первая феминистическая выставка стала просто возможностью создать праздник вокруг искусства. Мне кажется это гораздо более интересным, чем пригласить людей на вечеринку или дискотеку, пусть и специально организованную.

- А как предпочитают проводить время художники и кураторы в Нью-Йорке? Посещают ли они ночные клубы, дискотеки?

- Все зависит от материального положения, возраста, личных вкусов. Я, к примеру, не заметила, чтобы серьезные, взрослые художники ходили в ночные клубы. Некоторые, впрочем, посещают гей-клубы.

В Америке существует конкретное разделение, где что нужно делать. Если вечеринка проводится дома, люди очень редко танцуют. Считается, что танцевать нужно на дискотеке. Подобная формализованность жизни, мне кажется, обедняет ее. Я в США не очень хорошо исследовала такие формы, как дискотеки, - просто пойти потанцевать, никого не зная, мне было неинтересно. Вот когда в каком-нибудь клубе происходит презентация журнала, там можно и пообщаться, и выпить, и потанцевать.

Бывает, после открытия выставки человек 8-10 (даже полузнакомых) идут вместе отобедать в ресторан. Впрочем, у меня было предостаточно занятий и я не могла много времени тратить на вечерние развлечения - утром надо было всегда быть в форме. Ритм жизни в Нью-Йорке очень жесткий, и необходимо экономить энергию. Поэтому о ночной жизни американской художественной среды у меня не слишком обширная информация.

- Часто ли в светской жизни Нью-Йорка люди, принадлежащие к миру визуального искусства, пересекаются со светскими персонажами из других сфер - миллионерами, поп-звездами?

- Иногда. В Америке светская жизнь очень многообразна, а классовое разделение весьма четко. Куратор же никогда не является очень богатым человеком, поскольку он получает зарплату. Даже зарплата директора крупного и престижного музея не может взлететь до каких-то невероятных пределов. Художник может быть гораздо богаче, если он становится модным. В США богатые люди интересуются искусством и являются его рынком, но это не значит, что миры искусства и больших денег часто пересекаются физически.

У каждого свой Нью-Йорк, твою жизнь там, и светскую жизнь в частности, определяет то, в какой круг ты попадаешь, кто тебя знакомит с людьми, водит по мероприятиям, какой статус ты занимаешь в обществе. Для меня светская жизнь заключалась в посещении открытий выставок и вечеринок, организованных художниками, коллекционерами, галеристами. Многие кураторы, весьма серьезные и видные, не скрывают, что на открытиях искусство не смотрят, там нужно знакомиться и решать дела, завязывать контакты и связи. Чтобы посмотреть собственно искусство, на выставку следует прийти на следующий день. Определенный круг ходит в определенные галереи - это дело вкуса. Существуют очень крупные открытия - иногда они вполне демократичны и на них может попасть любой желающий, иногда - вход только по именным пригласительным. Подобные мероприятия устраиваются организаторами совершенно сознательно, поскольку музеи существуют на деньги богатых людей, которым нужно получить свое удовольствие - ради этого они и тратят свои деньги. На «закрытых» вернисажах совершенно особая публика, присутствующие одеты в коллекционные платья и драгоценности, все напоминает настоящую ярмарку тщеславия или, по меньшей мере, показ мод. Честно говоря - совершенно фантастическое зрелище, безумно интересно посмотреть на такие имиджи. А вот на party в мастерских художников можно попасть даже не будучи знакомым с хозяином. Просто твой знакомый, зная, к примеру, что сегодня некий бразильский художник организовывает вечеринку в Сохо, может пригласить тебя вместе сходить на нее. Собирается огромное количество людей, почти никто никого не знает, все веселятся. Потом кто-нибудь уходит в твоем пальто…

На открытии выставки, скажем, испанского художника - своя тусовка - у женщин гораздо более ярко-красная помада, они одеты совершенно по-другому, чем американки. На открытии черного фотографа - совершенно другая публика, другой дух. Ведь Нью-Йорк - это центр мира, там выставляются художники отовсюду, там даже гораздо больше шансов, чем в Киеве или Одессе, встретить известных русских искусствоведов из Санкт-Петербурга и Москвы.

- В Киеве на каждой своей выставке вы появлялись в новом образе, в новом авторском платье. Сохранили ли вы этот стиль и в Нью-Йорке?

- У меня есть друг Константин Кравец, которого я очень ценю как талантливого дизайнера и всегда даю ему полную свободу экспериментировать над моим имиджем. В каком-то смысле на выставке я выступаю сама как объект, как работа Константина. Он заранее знает идею проекта и соответственно ей по-новому видит меня - ему это интересно. От костюма до макияжа - это всегда полная его фантазия. Последняя моя выставка в Нью-Йорке была уже третьей, где он специально готовил мне костюм. Я несколько волновалась, поскольку в Америке куратор должен быть более похож на администратора, но все же рискнула. Тем более что выставка называлась «Одетые в белое», в ней приняли участие два американца, японка и представитель Украины - Сергей Братков. Каждый из художников обыгрывал какие-то элементы белой одежды, использовал их для трансформации себя самого, и в данном контексте я могла позволить себе быть в белом платье. В принципе, такие платья класса haute couture, существующие в единственном экземпляре и фактически полностью рукотворные, по американским понятиям скорее уместны на фешенебельных приемах. Но в пространстве искусства это также возможно, потому что это все-таки не реальное пространство, а некий воображаемый мир.