«Я В СВОЙ ГОРОД ВЕРНУСЬ»

Три года назад наш город понес утрату… духовную... очень существенную. И город об этом не знал. Это случилось 7 января 1999 года, когда город праздновал Рождество. Именно в этот день оборвалась жизнь двадцатисемилетней киевлянки Надежды Курбатовой. Город не знал, да и сейчас не знает этого имени. Город и сейчас не подозревает о своей утрате. Но сегодня Надежда Курбатова, поэт мощнейшего дарования, художник, философ, возвращается к нам. Ее творчество, наконец, обрело признание и осветило, овеяло весенним дуновением всех, кому посчастливилось соприкоснуться с ним, кто был свидетелем этого возвращения.

Она вернулась в Киев этой весной, через три года после смерти. В прошлом месяце ей исполнилось бы тридцать. Девушка-бабочка, девушка-птица, девушка-дерево киевлянка Надежда Курбатова за свои неполные 27 лет прожила не одну жизнь: в любимых книгах, пластинках, картинах и редких встречах-подарках с людьми, которых послала ей судьба. И вернулась к нам, любителям живописи и поэзии, в необыкновенной выставке своих рисунков и в первой книге стихов под общим названием «Я в свой город вернусь», презентация которых состоялась 6 марта этого года в Республиканском Доме актера.

Вечер памяти художницы и поэтессы открыл Юрий Юрьевич Монда, отец Нади, откровенно признавшись, что дочь их, родителей-инженеров, людей в общем-то далеких от искусства, приблизила к миру прекрасного: «Наче та квітка, що пробивається крізь асфальт…» А щемящие, словно спотыкающиеся от тоски вступительные аккорды «Осенней песни» Чайковского и мощные приливы созидающей радости Рахманинова в исполнении дипломанта международного конкурса пианистов в Орлеане Ольги Анищенко настроили всех присутствующих в зале на необыкновенное восприятие происходящего.

Весь вечер со сцены лилась музыка Надиных стихов и отрывков из дневника в великолепном исполнении актеров Театра драмы и комедии на Левом берегу Оксаны Архангельской и Петра Миронова, мастерство которых раскрыло личность поэтессы и художницы Нади Курбатовой во всей полноте ее творческого дарования.

Со сцены звучала «внутренним цветом» (как любила называть голос человека Надя) поэзия, ставшая песнями творческого дуэта «ЛиВ» — Лидии Сумароковой и Виктора Вовка. Три стихотворения Надежды в их интерпретации превратились в изысканные мини-спектакли. А исполнитель авторских песен Анатолий Коцюруба наиболее сильные стихи поэтессы трогательно и с большим тактом оформил в бардовские гитарные напевы.

Как любой удавшийся творческий вечер и этот не обошелся без импровизаций. Это были выступления людей, знавших Надю; поклонников ее творчества, познакомившихся с графикой и поэзией девушки при переписке с ее родными. Проникновенно и трепетно прозвучали строчки запорожской поэтессы Татьяны Сугаловой, написанные под впечатлением одной из Надиных картин — «Свидание». Как рассказала Татьяна, эту картину она увидела на стеклянной двери комнаты художницы… И — родилось сотворчество…

Как всегда удивил киевскую публику импровизацией на рояле композитор, член Союза композиторов Украины Ефим Гофман, словно отображая в своих невероятных пассажах кредо творческого заряда поэтессы:

Не знаю тайн, не ведаю пророчеств,

А просто вижу, чувствую вперед.

Было много цветов — первых, весенних — их оставляли прямо на сцене заходящие в зал зрители. И эти маленькие пучки первых хрупких цветов казались пробившимися сквозь сцену знаками Надиного присутствия. И даже несколько мистическим был обагренный отблесками тюльпанов, венчавших портрет Нади Курбатовой на сцене, сизый край тяжелого бархатного банта занавеса… Именно эти тюльпаны (словно от самой Нади) мама, Галина Курбатова, раздала в конце вечера всем участникам программы, говоря: «Весна начинается, и Надя возвращается в наш город».

Вечер памяти Надежды Курбатовой не стал панихидой, жалобой по рано ушедшей молодой душе. Надя, перенесшая в детстве грипп, получила осложнение и с 15 лет была на 2-й группе инвалидности практически без надежды на выздоровление, но с жаждою жизни. Спасибо всем: и организаторам вечера, и участникам, и зрителям за то, что светлая память Нади и ее творчества не омрачилась жалостью. Кульминационно и мощно по силе слова прозвучал стих актера и поэта Петра Миронова, который подытожил и обобщил коллективный портрет героини вечера:

И ты была настолько не отсюда,

Что твой приход на Землю — это чудо!

Одеждой сбросим — как итог — тела,

А суть — жива. И сутью ты была.

Была… и есть! В листах твоих тетрадей,

Как Рушева, что тоже звали Надей.

После такой высокой ноты, завершившей вечер памяти киевской поэтессы и художницы Надежды Курбатовой, творческое наследие которой только-только приходит к нам, зрители попали в водоворот красок и графических росчерков художницы точно на одном дыхании перешли из мира поэзии в мир живописи, где мирно живут зверушки, люди, ангелы и фантастические существа… И Надя каждой своей картиной и стихотворением празднует свое возвращение на Землю, к живущим… Вот ее живое слово к нам:

Я в свой город вернусь,

Что под светлым крестом,

Где полнеба сгорает

Над каждым мостом,

В мой каштановый рай,

В мой кленовый обряд.

И из сотен даров,

И из сотен наград —

Только эту одну —

Возвращенье домой,

В город мой,

В мой единственный город родной.

В мой каштановый рай,

В переполненный ад,

Где трамвай не бежит,

А летит наугад,

И святых куполов

Златотканная вязь, —

Это кровная, чаще

Кровавая связь.

Я в свой город вернусь,

Что и мой и не мой,

В тот, который раскрашен

Под утро сурьмой,

Где за всех и за всё —

Мне вина без вины

Через жизнь, вдоль которой

Запомнены мы…

Стихи из книги Нади Курбатовой «Я в свой город вернусь»

* * *

Я беспородная собака

По иерархии зверей.

Живу свободно, но со страхом,

Стыжусь непризнанных кровей.

Молчу свободно,

Тихо ненавижу,

Породистых смотрю

Издалека.

И сплю и вижу,

Только сплю и вижу —

Такой же, в принципе,

Могла бы быть и я.

Мечтать пока никто

Не запрещает,

И слава Богу!

Богу моему хвостом виляю,

Кость свою вкушаю...

Ну, что как думать не могу —

Зато мечтаю...

А больше ничего я не могу…

* * *

Легка задача у руки:

Начать с неначатой строки

И, воспалившись вдруг от тренья,

Смягчить чернилами сомненье,

Переводить нутряный звук

На пятипалый перестук,

На языковую гармошку...

* * *

Кто в тернии поёт,
закрыв глаза,

Из горла напряжённого в зенит

Всё то, что словом
высказать нельзя.

Тоска, что ничего не говорит,

Просить — не просит,
и не ждёт ответа,

Закрыв глаза,
поёт в осколках света.

И на один из них,
окончив петь, —

Сорвётся,
чтобы вздрогнув, онеметь.

* * *

Я ночи жду,

Как откровенья,

Как сумасшедшего прозренья.

Безумства радостная блажь

Зовёт неслышными словами,

И сердце бредит голосами.

Что есть чудесней

Дикой звёздной ночи!

Волненье, как предчувствие волны.

Уходит за страницу горизонта

Звезда, случайней

И абстрактнее мечты...

Благословение

Не спящим по ночам!

Благословение

Делам их и речам!

Благословение

Их вдохновенью,

Метанию их душ,

Тяжёлому прозренью!

И взгляд луны,

Как точка воспалённого зрачка,

Покажет им строку,

Поманит за строкою.

Ведь скоро будет день,

Успеть бы за рукою

Сомненье исписать

До самого последнего значка...