«ВЕНСКИЙ ВАЛЬС» НА ДЕШЕВОЙ ГАРМОШКЕ

Начало лета принесло Черновцам две кошмарные трагедии. На центральной улице имени О.Кобылянской (в австрийские времена она красноречиво называлась Панской) утром 22 июня, что весьма символично, обвалился жилой дом, похоронив под собой нескольких его жителей. Причиной обвала местные власти сначала объявили землетрясение в Румынии, но затем все же были вынуждены признать, что к трагедии привела перепланировка первого этажа, когда, расширяя площадь для магазина, снесли перегородки, ослабив тем самым всю конструкцию.

А за несколько недель до этого едва не завалился при схожих обстоятельствах еще один элитный старинный жилой дом по улице Шевченко. Владелец квартиры номер один (между прочим, квартиры в подобных домах до сих пор называют красивым забытым словом «апартаменты») сорвал пол, вырыл на два метра котлован то ли под сауну, то ли под пивную, да еще и в комнатах разобрал стены. И все это — на глазах у ЖРЭПа, расположенного через дорогу. По дому пошли жуткие трещины, он начал стремительно «приседать». Жителей немедленно эвакуировали.

Где скрытая истинная причина этих схожих досадных фактов?

Мы сидим в уютной, по-современному обустроенной кухне старинного дома еще австрийской эпохи, пьем кофе и беседуем — как в старые добрые времена. Кофе чрезвычайно вкусен, такой не варят ни в одном черновицком кафе. Да в кафе не очень-то и поговоришь. Как-то мы с художницей Ирой Каленик зашли в один бар в самом центре историко-заповедной территории Черновцов. Она тогда только что приехала с очередной европейской выставки, в тот раз краковской, и делилась свежими впечатлениями. Так нас оттуда буквально вытолкали — нагло и беспардонно. «Директор сказал, чтобы вы уходили, — сказала, закатив глаза, официантка, подававшая нам кофе. — У нас здесь не место для бесед». Каленик начала было возмущаться, мол, такого моветона не позволили бы себе ни в одном европейском городе.

— А для сегодняшних Черновцов это совершенно нормальная ситуация, — сказал на это хозяин кухни, известный черновицкий архитектор, в данное время руководитель проектного отдела ООО с красноречивым названием «А.С.», Николай Фелонюк. — Культурно-нравственная среда города очень изменилась к худшему. Вот если бы вы в том баре заказали бутылку коньяку (хотя было всего десять утра), дали хорошие чаевые да еще и выматерились бы пару раз — поверьте, к вам было бы совершенно иное отношение. Все наши нелады, между прочим, начинаются с падения культуры и нравственности. А потом уже, как следствие, падают дома.

— Вы к тому, что обвал дома на ул. О.Кобылянской тоже для сегодняшних Черновцов нормальная ситуация?

— Не нормальная, естественно, но закономерная. К сожалению, мы никак не можем осознать, что окружающий нас материальный мир прямо зависит от мира духовного, творцами и носителями которого являемся мы сами. Для меня, архитектора, а я долгое время работаю в строительной сфере города и знаю всю ее изнанку, трагедия с жилыми домами на улицах О.Кобылянской и Т.Шевченко вовсе не неожиданность. Мы к этому все вместе шли совершенно сознательно— и архитекторы, и власть, и журналисты, и городская общественность — и придем к чему-то еще более страшному, если не опомнимся и не возьмемся наконец за ум, чтобы в градостроительстве господствовал профессионализм и закон, а не дилетантство и дешевое политиканство, помноженное на взяточную жажду чиновников.

Николай Фелонюк приехал с семьей в Черновцы в 1986 году, когда город нуждался в профессионалах. А годом раньше тогдашний хозяин Черновцов, ныне покойный Павел Каспрук (еще не было в обиходе слово «мэр»), обеспокоенный городскими архитектурно-строительными проблемами и стремясь их наилучшим образом разрешить, поступил мудро и дальновидно. Он обратился в Киев, в Госстрой, с просьбой направить в Черновцы хорошего специалиста на должность главного архитектора. В Черновцах таких не было, и до сих пор нет своей архитектурной школы — ни в плане традиций, ни в плане должного профессионального образования. Киев посоветовал Сергея Зубарева. К тому времени Зубарев, проработав 12 лет главным архитектором Днепропетровска, попал в немилость к тамошней власти: он не давал согласия на возведение нового сооружения там, где желали партийные бонзы, т.к. на том месте оно «не лепилось» с точки зрения архитектурных законов.

Зубарев приехал не сам — вместе с командой. (Кстати, после его отъезда тот дом все же построили, схватившись через несколько лет за голову: что наделали! Но было поздно.) Двенадцать днепропетровских архитекторов согласились работать в Черновцах вместе с ним. Среди них и Николай Фелонюк с женой Людмилой.

— Не забуду свой первый приезд в Черновцы, — рассказывает господин Николай. — Это было что-то невероятное! Ходил по улицам, разглядывал дома и не мог поверить, что в Украине есть такое чудо. Я видел множество городов, но такого — не доводилось. Мы все были в восторге и с огромным энтузиазмом, помноженным на молодость и творческий азарт, взялись за работу. А работы было много. Город требовал капитального ремонта жилищно-коммунального сектора, реставрации старых домов и строительства новых, современных, упорядочения архитектурных ансамблей, изучения исторического наследия, наконец, наведения элементарного порядка в организационной структуре градостроительства с ее институтами, проектными отделами, строительными подразделениями. Изучали архивы, утверждали документы на создание в центре Черновцов историко-архитектурного заповедника.

— Кто был в команде «зубаревцев»?

— Приехали Анатолий Нестеров, Николай и Екатерина Дудченко, Олег Сазонтов, Лариса Вандюк, Александр Матяш, Валерий и Наталья Фомины, Юрий Магилевич. С нами работала черновицкий архитектор Ирина Коротун, сейчас занимающая должность директора историко-архитектурной зоны города при управлении главного архитектора. Она тогда еще была независимой, никто за веревочки не дергал, не приказывал — делай так-то и так-то, как мы говорим, а не как нужно.

Начинали с реставрации Театральной площади. Подняли архивные документы, фотографии, начертили план, сделали макет. И тут случилось то, о чем нас предупреждали в Днепропетровске: смотрите, ребята, в Черновцах свои законы, там чужаков недолюбливают. Хотя, кажется, коренных черновчан, тем более в среде интеллигенции, здесь уже практически нет, все приезжие и в основном из сел.

Особенно тяжело было Зубареву. Против него ополчилась областная архитектура, началась грызня, продолжающаяся до сих пор, между городом и областью. Подключили к этому прессу, в газетах появились статьи возмущенной общественности: где наши любимые фонари, где отполированные нами совдеповские лавочки, куда вы забираете ели! А какие ели в центре европейского города?

Театральную площадь мы все же более-менее довели до ума, правда, с большими нервами. Параллельно группа наших коллег-единомышленников разработала всю необходимую проектно-сметную документацию на строительство новых микрорайонов западного образца, каких еще не было нигде в Советском Союзе, — блочные двухэтажные домики в районе Роши, улицы Сторожинецкой. Сотни молодых черновицких семей должны были уже через год-два получить там прекрасное комфортабельное жилье. Но повеяли новые ветры, власть изменилась, новые хозяева привели с собой своих архитекторов — ручных и покладистых, понимавших конъюнктуру рынка. Зубарев вынужден был уйти с должности главного архитектора города, его команда разошлась. Из тех, кто тогда приехал с ним, в Черновцах осталось несколько человек.

— А где сейчас Зубарев?

— В Австрии работает, его там ценят. Профессионалов везде ценят, где понимают, что такое настоящий опытный специалист.

— Кажется, вы его немного идеализируете или тоскуете о тех годах — молодость, энтузиазм.

— А я и сейчас считаю себя молодым и преисполненным энтузиазма. Если и тоскую, то не о прожитых годах, а об атмосфере порядочности и профессионализма, царившей при Зубареве. Тогда если главный архитектор города говорил «нет» — то это означало «нет», а «да» — именно «да». И не имело значения, чего там желает первый секретарь обкома, мэр, кум, сват, брат. Поскольку градостроительство — это не волюнтаризм чьих-то желаний, а целая наука, базирующаяся на своих законах — архитектурных, юридических, эстетичных. Зубарев был асом своего дела, знал эти законы и сурово их придерживался, требуя того же от других. Он чувствовал душу города и в то же время прекрасно знал, что происходит с его канализационной системой. Сейчас, к сожалению, таких специалистов и руководителей в архитектурном секторе Черновцов нет. Пришли те, кому законы не писаны. С одной стороны, они их не знают — не тот профессиональный уровень, с другой — могут их легко преступить в угоду начальнику, крикунам-политикам, наконец, своим собственным меркантильным интересам. А в архитектуре, в градостроительстве испокон веков действует незыблемое правило: сегодня пренебрегли законом — завтра завалился дом. Что и имеем.

Главная заслуга Зубарева перед Черновцами состоит именно в том, что он сумел организовать четкую производственную систему ведения градостроительства, базировавшуюся на обязательном соблюдении всех необходимых требований, нормативов. Ни одно строительство, перепланировка, разбивка нового сквера или воздвижение памятника не могло состояться без проектной документации, согласованной на всех уровнях, со всеми необходимыми специалистами. И никто из тех специалистов не посмел бы поставить свою подпись на сомнительном, непроверенном документе, на несовершенном проекте. Все понимали: если, не приведи господи Боже, с этим объектом что-то случится, найдут виновного и привлекут к уголовной ответственности. Проект, а это огромная кипа документов, как правило, проходил еще и Государственную строительную экспертизу. Это было своеобразное строительное КГБ — перед государственными экспертами дрожали, их слово было непререкаемым. Им было безразлично, кто заказчик, кто проектировщик, главное — соблюдение нормы и буквы закона.

— Сегодня эта экспертиза существует?

— Естественно. Но сегодня там могут спросить: вам какую экспертизу — хорошую или плохую? Вся наша беда в том, что та далеко не идеальная, но надежная система, обеспечивавшая качество строительства, разрушена до основания. Она оказалась невыгодной — нет, не заказчикам, не потребителям (то есть всем нам), а чиновникам. При ней они были оторваны от финансовых потоков, ведь когда в наличии законное выполнение и соблюдение всей проектной документации — не за что требовать и давать взятку, происходит цивилизованный расчет между заказчиком проекта и его исполнителями — архитекторами, дизайнерами, строителями, экспертами. Знаете, когда я понял, что Черновцам — завал? Когда несколько лет назад случайно увидел, по каким проектам сегодня работают: три несчастные бумажки с подписями высоких должностных лиц — и все. Вообще не ясно, кто и как следит за всем этим строительным потоком в частном секторе, кто им руководит? Недавно обращается ко мне один человек, спрашивает: «А как мне на асфальт положить паркет?» Какой асфальт? Оказывается, он строит себе дом и первый этаж залил асфальтом — кто-то так посоветовал. А потом будет рвать волосы на голове, откуда у детей тяжелые болезни: асфальт — это ведь жуткий канцероген. Или возводят трехэтажные особняки со стенами в полтора кирпича в нашем сейсмическом регионе (по стандартам, стены должны быть не менее полуметра толщиной). Какова их безопасность, какой в них может быть здоровый микроклимат?

— Мне грустно вас слушать.

— А мне грустно и больно все это видеть. Хотя иногда бывает смешно, когда решение серьезных проблем градостроительства отдается на откуп дешевому мелкому политиканству, как в случае с многоэтажным жилым домом по ул. Червоноармейской. Был объявлен конкурс, как того требует закон. Наши черновицкие архитекторы его выиграли, предложив прекрасный проект застройки той территории. Но вдруг весной, накануне парламентских выборов, появляются киевляне, их мэр обнимается с нашим, и заказ вместе с деньгами уходит в столицу. Или вспомните, как устанавливали памятник Тарасу Шевченко. Я не говорю о его скульптурном решении. В памятнике не соблюдены пропорции мужского телосложения — похоже, «ваяли» с какой-то длинноногой балерины. Портретная схожесть вообще поражает — Кобзарь один к одному Михаил Лермонтов или наш первый черновицкий мэр Виктор Павлюк. И к тому же обезображен архитектурный ансамбль самого сердца Черновцов — Центральной площади. На том месте должен стоять дом. Между прочим, он там раньше и был.

— Почему — должен?

— Потому что, как я уже говорил, существуют определенные архитектурные законы застройки города. И по всем этим законам это место предназначено дому — он идеально вписывается в ансамбль площади и завершает его. Без него площадь выглядит негармоничной, незавершенной. Это сегодня признали уже не только профессионалы-архитекторы. Но в тот момент это было политическим вопросом, а его решение вышло политически недальновидным. Поскольку мы не только разрушили исторический архитектурный ансамбль главной части города, но и потеряли замечательный шанс утвердиться в нем своим присутствием Украинскому государству.

Дело в том, что Австрия, Румыния, застраивая Черновцы, делали это не просто чрезвычайно грамотно, красиво, но и этично по отношению к грядущим поколениям. Они оставляли нам, потомкам, право и возможность сказать свое слово в градостроительстве, оставить в Черновцах свой архитектурный след, по которому уже наши потомки будут вспоминать о нас. Мы восхищаемся австрийской эпохой истории Черновцов в плане архитектуры, восхищаемся румынским периодом, продолжавшимся здесь не так долго, но оставившим удивительные памятники архитектуры. Скажите мне, что за десять лет нашей государственности построили мы здесь, в Черновцах? Из чего видно, что это — украинский город?

— Но ведь центр Черновцов — заповедная территория, в которую нельзя вмешиваться, здесь нельзя строить.

— Здесь нельзя разрушать! А строить — почему нет? Вся Европа строится — рядом со старинным домом вырастает новый, современный, красивый. На той же улице О.Кобылянской австрийцы оставили нам пустые вставки между домами или же маленькие одноэтажные домики, которые легко демонтировать, а на их месте возвести что-то красивое и величественное — на века, в память о нас. Но, похоже, потомки будут нас вспоминать в ином контексте и другими, далеко не благодарными словами.