В САДУ ОЖИВШИХ ПУГАЛ

7 февраля Французский культурный центр потчевал киевскую публику спектаклем театра Арк-ан-Тер с интригующим названием «Шампиньон, или Публичная исповедь с гарантированным трупом». Все сюжетные линии постановки неминуемо вели к убийству автора-диссидента агентами службы безопасности социалистической Болгарии, что, естественно, и случилось в финале. Так что труп действительно был гарантирован. Жаль только, что не произошло ничего непредвиденного.

Массимо Шюстер — режиссер, главный и единственный исполнитель «Шампиньона», разыгравший спектакль вкупе с контрабасистом Пьером Фенишелем и саксофонистом Рафаэлем Эмбером, — без сомнения, талантливый артист-кукольник. И даже когда он заменяет куклы их подобиями — пугалами, картина не меняется. Правда, пугала Шюстера одеты изящнее и выглядят, соответственно, приличнее, чем их украинские собратья. И установлены они были, согласно идее художника и скульптора Жоана Бексаса, в ведрах. Чем не оранжерейные деревья в кадках?

Все эти пугала — герои, разыгрывающие вместе с Неизвестным (Массимо Шюстером) пьесу болгарского писателя Цветана Марангозова. «Шампиньоном» Шюстер открыл французской и — за компанию — украинской публике нового автора, пьеса которого посвящена преднамеренному (и даже, выражаясь современной криминальной терминологией, — заказному) убийству другого воображаемого автора, публично «оклеветавшего» старших братьев из СССР. Старшие братья приговорили правдолюбца-автора к смерти, и приговор должен привести в исполнение наемный «киллер» — Неизвестный.

«Я слушаю автора по радио, — исповедуется герой Массимо Шюстера. — Все, что он говорит, я думаю. Я не могу его убить, только не его. Нет, я не выполню этот исторический долг». Но, увы, выполняет...

Шюстер — кукольник с большим стажем. Долгое время он работал в Bread and Puppet Theater Питера Шумана (США). В 1975 году основал собственный театр — Арк-ан-Тер. Этот режиссер и актер в одном лице создал больше двадцати спектаклей, преимущественно кукольно-марионеточных. С куклами Шюстер разговаривает, как садовник с ожившими цветами, — нежно и по-отечески. Если, конечно, это полагается по ходу действия.

«Шампиньон» — спектакль о правде, исходящей из уст героя, который всю жизнь лгал, — обстоятельства обязывали. Впервые в жизни он решил исповедоваться и сразу заговорил стихами. Лгать, оказывается, гораздо естественнее прозой. Впрочем, стихотворная часть исповеди Неизвестного не так уж велика, зато служит лейтмотивом спектакля. «Вперше в житті () Я кажу те, що справді думаю, () Моє звільнене слово починає розповідати () Про наше гірке щастя, () Наше щасливе горе, () Нашу пристрасну ненависть, () Нашу невимушену примусу, () Безрадісну радість, () Підозрілу надію, () Дружбу ворога, () Колективну самотність». Что ж, исповедь — дело благородное, особенно если в ее финале не гарантирован труп.