В дневной дозор идут пиарщики и бесы

В Интернете взорвалась информационная бомба: «первый фильм нового года «Дневной дозор» окупился за неделю!» Российский блокбастер режиссера Тимура Бекмамбетова и продюсера Константина Эрнста при бюджете в 4 млн. долл. только за первые четыре дня проката собрал 9 млн. долл. (далее — по восходящей, предыдущие кассовые рекорды «9 роты» побиты легким новогодним наскоком). На «Дневной дозор» выделено доселе невиданное количество копий — картина идет одновременно в пятистах кинозалах СНГ. В том числе и в Киеве.

В Москве опять неспокойно: один за другим от руки неизвестного гибнут «темные маги», а подозрение падает на Хабенского (простите, на Городецкого); девушка Ольга полюбила Меньшова (извините, Гэсера), из-за чего грянула мировая война; некая Светлана влюбилась в того же Антона и явилась на хоровод «темных сил»; в это время Жанна Фриске (она же Алиса) отрезала себе палец из-за любви к Хабенскому и потеряла кольцо Завулона. Последний осерчал, и началось… Точнее, продолжилось.

Не стоит искать соответствия между книгой Лукьяненко и одноименным фильмом Бекмамбетова—Эрнста. Режиссеры-продюсеры многое изменили, и литератор, говорят, не посмел перечить (после таких-то гонораров вообще ни о чем не хочется спорить). Разве что о картине. Тем более что с Городецким—Хабенским мы точно еще раз встретимся… А если судить по рецептуре успеха, которую предпочли создатели теперь уже двух «Дозоров», то встреч таких может быть множество. Лишь бы зритель в кинотеатры пришел. А не придет — заставят, силой (не светлой, не темной) пиара.

Что за фильм «Дневной дозор»? Мейнстримный арт-хаус? Новорусское фэнтези? Мистика? Экшн? Триллер? Хоррор? Поверив массированной рекламе, собственным смутным воспоминаниям еще о «НД» да почерпнутыми из Сети отзывам чуть ли не 99% зрителей (профи в праздники, увы, мало трудились), и сама предполагала найти в премьере жанровый микс. Но судя по всему, «Дневной дозор» задумывался как пародия на Голливуд. Цитат предостаточно. «Индиана Джонс», даже «Маленький Будда»…

А что касается магистрального стержня, вокруг которого, по сути, строится фабула, то это, скорее, намек на знаменитую мистическую эпопею «Омэн». Сущий ангелочек в первой части «Дозора», 12-летний сын Городецкого Егор превратился в подобие Антихриста—Дэмьена. Причем даже внешне. Правда, отец родной (Хабенский) отнюдь не пытается удушить кровинку на первом попавшемся алтаре — он трогательно спасает отпрыска. А вместо «спасибо» мальчишка крадет у Городецкого Мел Судьбы… Такой вот лихо закрученный сюжет.

Другие «цитаты» из масскультовой киноклассики менее значимы. И примечательны разве тем, что едва ли составляют продуманную, неэклектичную и неизбыточную систему. Главный «темный» маг Завулон из игрока на игральных автоматах в предыдущей части фильма без каких-либо режиссерских пояснений и «переходных периодов» превратился в эдакого Дона Корлеоне. Правда, масштаб характера, сыгранного Виктором Вержбицким, снова не вполне соответствует масштабам супермага. Скорее, это мелкий бес. «Номер первый» в рядах Света, Гэсер—Владимир Меньшов, почему-то стал до боли напоминать московского мэра Лужкова. Или, в лучшем случае — добродушного полковника Колобка из сериала про Каменскую.

Неким «ответом Чемберлена» Северной Америке с ее Голливудом стала в «ДД» сцена разрушения Москвы во время войны магов и стартовавшего конца света. Помимо прочего здесь используют прямую цитату из спилберговской «Войны миров». Правда, за перепуганными москвичами охотятся не металлические инопланетные «куры», а колесо обзора, рухнувшее с Останкинской башни.

Винегрет цитат дополняют отсылки к кубриковскому «Сиянию». Безошибочно — благодаря несущим смерть шарам — узнается и фильм «Лангольеры». И, пожалуй, культовый ужастик «Фантазм», в годы появления в СССР первых видеосалонов, чуть не первым из «ужасов» добравшийся до «новой человеческой общности — советских людей».

Если перечисленных выше пародийных осколков покажется мало, прибавьте к списку демонстративно-безвкусную, зато надрывную любовную сцену а-ля «Голубая лагуна». Пылкая, но для зрителей целомудренная, «любовь» Антона и Светланы происходит на фоне тропических водопадов. Впрочем, по поводу «Лагуны» в свое время здорово посмеялись сами американцы, снявшие «Горячую жевательную резинку».

В принципе, «Дозор», как пародия на киномакулатуру и в самом деле мог бы оказаться забавным, смешным. Да и западноевропейская чертовщина в Россию, как известно, пришла посредством именно плутовского романа. Можно даже предположить, что за «травестийным» решением «ДД» — не только шаблоны постмодернизма, но и самая что ни на есть культурная российская традиция. Если бы… Если бы премьерный фильм не оказался излишне пафосным и смурным (как, собственно, и первая серия этой киноистории). Может, дело в излишней затянутости и слабой мотивированности сюжета? Ведь в результате форма, как предсказывал классик, почти убивает содержание. И даже самые остроумные цитаты уже не воспринимаются как остроумные. Наиболее удачной шуткой в «ДД» за два с лишним часа так и осталась фраза: «Что ж ты, маг — светлый, а пиво любишь темное?»

Наконец, «ДД» категорически нельзя смотреть, предварительно не ознакомившись с «ночной» частью истории (иначе вообще непонятно, о чем речь). Без приблизительного знания контекста действо местами выглядит бессмысленно: с бесконечными «совещаниями», героическими выездами бригад «горсвета» — все это может напомнить производственный роман.

Тем не менее «Дозоры» — «Дневной» и «Ночной» — действительно бесспорный феномен в новейшей истории российского кино, который обязательнейшим образом войдет в какие-нибудь учебники. Но феноменальность события — не в том, что и как снято бывшим производителем рекламных роликов Тимуром Бекмамбетовым. Речь — о наступательно-успешном освоении американской модели киномаркетинга. Едва ли не впервые вместе с «Дозорами» в Россию, а значит — и в сопредельные страны — бывшие советские республики, пришли алгоритмы технологий полноценной киноиндустрии. Появлению двухсерийной эпопеи, как известно, сопутствовала оглушительная рекламная кампания. Кроме того, под «Дозоры» изначально были созданы не просто постеры (Интернет наводнен кадрами отличного качества), а специальные компьютерные игры. Очередным пиар-прорывом стало якобы выдвижение «Дозора» на «Оскар» и шумиха вокруг покупки американцами прав на экранизацию. Резонансный имидж кинолент создавался (и создается) целенаправленно, поступательно, нагло.

В этом контексте, к слову, кажется подозрительным странное отсутствие негативных отзывов на «ДД» в Сети. С точки зрения социологии, подобная ситуация абсурдна. Определенный процент зрителей всегда настроен резко критично, когда заходит речь о блокбастерах или же о шедеврах Феллини. И нельзя ли предположить, что рекламной кампанией охвачен и определенный сегмент Интернета, где в ряде случаев под видом сообщений «простых» пользователей непосредственно на форумы сбрасывается целевая и полускрытая реклама «Дозора», в свою очередь способствующая определенному восприятию фильма другими субъектами коммуникации?

При наличии столь мощной индустрии поддержки, каковой стал для «Дозоров» Первый российский телеканал под худруководством Константина Эрнста (одного из сопродюсеров), создавать коммерчески успешное или, по крайней мере, выглядящее таковым кино впредь можно о чем угодно. Хоть о магах, хоть о герое-подводнике Маринеску. Фактический провал сценария и шероховатости режиссуры успешно скроет «дымовая завеса» мегапиара на Первом, где из каждой щели, из каждого кадра, из каждой межпрограммной заставки выскальзывают лица «Дозора» — с приклеенными бородами Дедов Морозов, с глянцевыми улыбками, с подмигиваниями: «Это провокация»…

И тем не менее пресловутая формула успеха нового русского «народного» (но не прямолинейно-патриотического, т.е. не «про войну с фашистами» или в Афганистане) художественного кино на сегодня нагляднее всего считывается именно на материале «Дозоров». Много крови (ради того, чтобы просто пощекотать нервы?), но Добро все равно торжествует. А Герой — «человек из толпы», а значит, в меру физически красив, не очень богат и, судя по динамике «Дозоров», от серии к серии все более косноязычен... И — никакой заумной «философии» (это же Первый!), поменьше даже поверхностных размышлений. Вместо «слов» более интеллектуальной части аудитории вполне в постмодернистском духе предлагается отгадывание «цитат» из других фильмов (если не разгадают, пусть думают, что все это Эрнст и придумал). «Ментальный вакуум» более массовой аудитории заполняют если не сцены драк и секса, то не в меньшей степени банальная реклама. В «Дозоре» на удивление навязчиво демонстрируются различные марки спиртных напитков, в первую очередь пиво, мобильные телефоны от определенного производителя и т.п. А в качестве заведомой «антирекламы» не без привкуса квасного патриотизма авторы фильма предлагают зрителю наблюдать за тем, с каким энтузиазмом отрицательные персонажи отплясывают под «украинские» песни Верки Сердючки.

Кино действительно «важнейшее из искусств». Особенно если им умеют политично и технологично распоряжаться. Но «НД» и «ДД» — примеры не «важнейшего», а совсем другой категории кинематографа, к искусству не имеющие прямого отношения. Яркие, безупречно технологичные, визуально привлекательные фильмы Бекмамбетова—Эрнста — специфическое ноу-хау именно российского кинопиарпроизводства, это — «тусовочное кино» с сонмом лиц, ставших «крепостными» Первого канала: что «Старые песни о главном», что «Новый русский проект», что «Первый скорый», что тебе два «Дозора»… Это кино амбициозных мальчиков, ранее с умным видом вещавших о Фассбиндере (в «Матадоре»), а потом осознавших: «мы и сами с усами…». Это кино методологии «снятых сливок», кино неизбывных «понтов» («Оскар», видите ли, пригрезился), после просмотра которого не скажу, что всем, но персонально мне хочется сказать то ли Эрнсту, то ли кому-то Иному: «Мне скучно, бес!»

Дословно

«Дневной дозор» — менее жесткая картина. Она понравится 99% женщин. Обычно, если люди могут сказать, о чем фильм, то это либо очень плохая картина, либо люди не понимают, о чем говорят. Но если рассуждать в этой системе ценностей, то это картина про любовь. «Дозоры» помогают артикулировать реальность. Люди ходят в кино, думая, что ходят развлекаться. На самом деле они ходят за квинтэссенциями опыта. Под видом развлечения картина продает людям определенные коды поведения…» (Константин Эрнст).