«УНИВЕРСИТЕТ» — ЭТО ДОЛЖНО ЗВУЧАТЬ ГОРДО!

Кто реформирует образование, тот реформирует общество.

Януш КОРЧАК

Переход от индустриального к информационному обществу обусловил превращение образования в мощный фактор социального престижа с теми издержками, которые неизбежно всплывают на волне моды. В резонансе с мощными реформистскими потоками, охватившими национальную систему высшей школы, в частности, в связи с появлением различных форм негосударственных учебных заведений, это привело к эффекту весьма ощутимой неоднородности вузов, имеющих формально один и тот же статус. Более того, вирус ложно понимаемой престижности очень быстро привел к мутациям «техникумов» в «институты», «институтов» — в «университеты» или «академии». Даже уникальная по своей истории Киево-Могилянская академия подстраховалась дополнительным университетским ярлыком.

Размытость формальной иерархии существующих в настоящее время высших учебных заведений, отсутствие объективного рейтингового кодекса, заметное смещение в область субъективных критериев отбора и уровня подготовки будущих специалистов, принципиальной задачей которых является обеспечение коммуникативного единства нации, требует ответа на ряд концептуальных вопросов, связанных с перспективным развитием различных векторов высшего образования и его вершины — университета.

Поэтому целесообразно обратиться к историческому становлению этого понятия, ведущего начало от создания Платоном первой академии, ориентированной на формирование на элитарном уровне из индивида подлинно развитой свободной личности. Античный период не закончился взятием Рима, ибо параллельно в Восточной Римской империи остались функционировать известные высшие школы в Константинополе, Александрии, Афинах, Антиохии, Анкаре, Эфесе, некоторые из которых сохранились и после отхода части византийских земель к арабам. Но в Западной Европе после ее захвата варварами практически исчезла грамотность и в дальнейшем пришлось заново возрождать всю просветительскую систему. Посему часто возникновение европейских университетов начинают рассматривать с раннего средневековья, приписывая державному гению Карла Великого выдвижение идеи всеобщего образования и свершение первой «культурной революции». Ведь более чем за десять лет до официального объявления созданной им в 800 г. грандиозной империи знаменитым капитулярием, названным Т.Грановским «великой хартией европейской цивилизации», он декларировал повсеместное создание монастырских школ. С принятием христианства по этому же пути пойдет и Киевская Русь, добившаяся поголовной грамотности населения.

Первый же университет в Западной Европе — Болонский, — с которого возникла эпидемия распространения высших школ как в Италии, так и за ее пределами, появился только в 1088 году. Речь шла прежде всего о восстановлении античных традиций в просвещении, начавшемся, конечно, с Эмилии-Романьи и ее центра, Болоньи, находящейся вблизи от Равенны, подхватившей после раздела Римской империи державный скипетр Рима. Сравнительно быстрое развитие городов способствовало созданию благоприятного климата для функционирования университетов как факторов формирования государственных структур и социальных институтов. Вот почему такое превалирующее значение имели гуманитарные факультеты, связанные, прежде всего, с юриспруденцией. Кроме этого, вплоть до изобретения книгопечатания именно университетская кафедра была зачастую единственным источником культурной информации, а библиотеки по сути являлись коллективной памятью многих поколений, создавая благоприятную среду для свободомыслия.

На виртуальном графике глоссарии средневековых университетов XII—XIII века дают почти вертикальный всплеск. Уже в Болонском университете к началу XIII века обучалось до 10 тысяч человек со всей Европы, а у знаменитого профессора Ацо будто было так много слушателей, что приходилось читать лекции на площади. Затем в одной только Италии высшие школы возникают как грибы после дождя: Модена (1182), Реджио (1188), Виченца (1204 ), Ареццо (1215), Падуя (1222), Неаполь (1224 ), Римская курия (1244 — 45), Сиена (1246), Пьяченца (1248). Несколько позже университеты появляются в Риме (1303), Перудже (1308), Тревизо (1318), Пизе (1348), Флоренции (1349). Достаточно высокой была концентрация университетских центров и на прилегающих к Италии землях, калькирующих территорию Священной Римской империи. Стараниями трех последовательно сменявших друг друга императоров Оттонов, последний из которых умер ровно тысячу лет назад, в 1002 г., идея возрождения античных имперских государств во многом поддерживалась, как и во времена Карла Великого, активным развитием просвещения на уровне монастырских школ. Особенно это касалось Германии и Франции, где в 1200 г. был основан Парижский университет с особым статусом независимости от духовных и светских властей, подтвержденным указом французского короля и буллой папы Иннокентия III. Точно так же в борьбе за автономию проходило становление в Англии Оксфордского, а с 1209 г. и отделившегося от него Кембриджского университетов. Наконец, к наиболее престижным, задававшим тон остальным университетам Европы следует также отнести Саламанкский, основанный в 1227 г.

Фактически средневековые университеты были профессиональными цехами зарождавшейся с началом развития капитализма интеллигенции, активно востребованной растущими городами. Это принципиально отличало их от фактически гуманитарных кружков античности, когда не существовало необходимости в массовой подготовке выпускников вследствие глобального доминирования сельского хозяйства. Городская же культурная среда, подпитывавшая новый тип высшей школы, не только формировалась в координатах разделения векторов светской и духовной власти, сформированной в рамках новой универсальной религии — христианства, но и становления производственных цехов.

Татаро-монгольское нашествие с 40-х годов XIII века несколько затормозило первичный шквал образования европейских университетов, новый пик возникновения которых приходится на середину следующего века. При этом обескровленные Столетней войной (1337—1453 гг.) Англия и Франция оказываются несколько на периферии этого процесса, уступая лидерство Центральной Европе, особенно Германии. Последняя входила в состав Священной Римской империи, включавшей не только немецкие земли, но и чешские. Смещение ренессансных тенденций на Восток Европы при отсутствии сильной централизованной власти, обусловившей, в частности, раздробление Германии на множество самостоятельных княжеств, нуждавшихся в поддержании престижа, обусловило высокую кучность вновь образованных университетов: Пражского (1348), Краковского (1364), Венского и Женевского (1365), Гейдельбергского (1386), Кельнского (1388), Будского (1389), Эрфуртского (1390), Лейпцигского (1409), Ростокского (1419).

Следующий этап развития просвещения наблюдается с изобретением Гуттенбергом в середине XV в. книгопечатания, многократным тиражированием способствовавшим распространению знаний и расширению интеллектуального кругозора личности. На карту университетских городов Европы накладываются плотной сеткой центры типографской печати и практически сразу — очаги библиотек нового типа, в частности, таких известных, как флорентийская, основанная в 1441 г. Козимо Медичи, и Ватиканская, созданная девятью годами позже папой Николаем V.

К 1500 году в Европе существовало уже 80 университетов.

Именно в это время университеты постепенно освобождаются от цеховой структуры — ведь в средние века термин «universitas» означал не столько совокупность наук, сколько всякую корпорацию людей, объединенных общими интересами и независимым правовым статусом. С этого времени начнет формироваться современное представление об университете как об академическом учебном заведении, аккумулирующем в своем ведомстве фундаментальные науки различных направлений в противоположность «институтам», ориентированным на узкую специализацию. Однако последние образуются только в XIХ веке. А до этого, начиная с XV столетия, будет происходить отмирание схоластических направлений университетского образования и постепенное, особенно в век Просвещения, привлечение новейших достижений естествознания. При этом не только возникают новые университеты — в Мадриде (1508), Кенигсберге (1544), Вильнюсе (1579), Эдинбурге (1583), Галле (1694), Геттингене (1737), Москве (1755), Штутгарте (1781), Дерпте — Тарту (1802), Казани (1804), Харькове (1805), Берлине (1810), Варшаве (1818), Санкт-Петербурге (1819), Киеве (1834), Бухаресте (1864), — но и изменяется их структура, ориентированная на практические нужды общества. Одной из жертв этих процессов стала и Киево-Могилянская академия, возникшая в 1632 году на базе ранее существовавших школ Киево-Богоявленского братства и Киево-Печерской лавры первоначально как коллегия, а в 1701 г. получившая свой окончательный статус. С присоединением Украины к России она фактически была обескровлена, хотя и выполнила свою миссию первого учебного заведения не только на украинских, но и российских землях, подготовив несколько поколений элитарных кадров.

Вместе с тем активное развитие мануфактурного производства, банковского дела и торговли вызвало явный крен высших школ в прагматику. К концу ХХ века мировоззрение многих ученых, казалось бы, наиболее подготовленных к восприятию всей совокупной человеческой мудрости, оказалось все чаще ограниченным сферой узкоспециальных знаний. Научно-технический авангардизм тяжестью своих доспехов стал заслонять человеческий облик общества, лишая культуру прежних приоритетов.

Именно на этом фоне в разных странах Европы периодически возникают концепции «идеального университета». При этом даже в Англии, где научно-техническая революция ранее, чем на континенте, вступила в промышленный этап своего развития и где впервые в аудитории приходит экспериментальная наука, университеты стремились сохранить разумный баланс между локковским «культом ученого джентльмена» и смитовским «культом практического человека». Была создана вилка «Оксфорд» — «Кембридж»: в первом готовилась национальная управленческая элита, а во втором — престижные научные кадры. Современники не видели в этом противоречий и стали весь комплекс называть «Оксридж». В целом заложенный еще во времена античности в основание высшей школы девиз Диогена «Ищу человека!» был пронесен через века как в постулировании свободомыслия, которое удалось сохранить даже в период средневековья, так и в отстаивании самой идеи гармоничного развития личности — университеты никогда полностью не подчиняли ренессансный идеал Человека имиджу научного исследователя.

К ХIХ веку выкристаллизовались две принципиальные концепции высшего образования — по Гумбольдту и по Ньюмену. В первую естественно вписывались классические представления об университетах как источниках глобального гуманитарного образования, вторая учитывала реалии развивающегося индустриального общества и его потребности в конкретных специалистах. В зависимости от национальных платформ эти концепции превратились в четыре основных типа университетов — английский, немецкий, французский и американский. При этом первые два придерживались традиций фундаментального образования, опирающегося как на общественные, так и естественные науки. Правда, в Германии научные исследования были в большей степени отделены от процесса образования, нежели в Англии. Университеты Франции делали основной акцент на подготовке государственных деятелей. Американские ж придерживались прагматической ориентации на подготовку специалистов в конкретных областях. Университеты Российской империи пошли в основном по немецкому пути.

В конце второго тысячелетия уникальные возможности Интернета по созданию всемирного банка информации, сделав доступ к знаниям поистине универсальным, принципиально расширили возможности дистанционного обучения, позволив реализовать сложившуюся еще в средние века одну из краеугольных университетских заповедей — наука не знает границ. Вместе с тем на долю университетского образования выпали новые испытания — ведь на уровне конкуренции печатных и электронных источников информации происходит стремительное падение интереса к углубленному книжному чтению и замена собственного осознанного восприятия на уровне интеллектуальных и психологических нюансов суррогатным сиюминутным клипом. Нагнетание ужаса уничтожения духовного начала, наверное, испытал каждый, прочитав роман Рея Бредбери «451 градус по Фаренгейту». Но именно сейчас идея университетского образования как отражение универсальности мира Вселенной с ее комплементарностью двух компонент «Universum» — «Universitas» — должна спасти мир.