Улитка уползает на запад

Никогда не рецензировал еще не напечатанные тексты. Чтобы и без издательства, и без указания тиража, и без даты подписания в печать, и без предисловия... Короче говоря, без всего того, что делает текст произведением, пишущего человека — писателем, а читателя — потребителем. Не рецензировал и не хочется. Ведь что такое рецензия, если не навязывание своего видения? Видения в чем-то протокольного, в чем-то заранее провального, потому что жанрово лимитированного, а потому — вынужденного. Тем более если речь идет о текстах писателей, которых ты особенно, не побоюсь этого слова, ценишь.

Имею в виду только что написанный роман Сергея Жадана «Депеш мод», попавший ко мне на жесткий диск естественным путем, то есть по электронной почте, и за несколько часов запойного чтения без права на ужин безжалостно мной поглощенный. А потом было публичное чтение в Могилянке, где смешались в кучу удовлетворенно-восторженная реакция поклонников и сокрушенно-поучительные сетования противников-моралистов, к сожалению, увидевших в этом тексте лишь пейоратив, мизантропию, сатиру и стеб. Первые ничего не искали и нашли, а вторые настойчиво стремились найти, но не услышали. В конце концов, на то он и настоящий текст, чтобы вызывать диаметрально противоположные впечатления. У меня же — собственные счеты с романом «Депеш мод».

Действие произведения происходит в июньскую трехдневку далекого 1993 года. Сюжет схематически таков: трое друзей должны срочно найти четвертого, исчезнувшего в неизвестном направлении, и сообщить ему о самоубийстве отчима. Вася Карбюратор должен успеть на похороны. Но главное здесь не сюжет, ведь на самом деле не важно, успеет он или нет. Удовольствие рассеяно в самой форме текста, одновременно напоминающего то сон травокура, то плевок, то старую радиолу. Секрет романа — в артикуляции рассказчика, его убедительном продвижении сквозь себя и свою память. Это как у Джойса. Иногда мне кажется, что весь «Улисс» писался ради последней части — монолога Молли Блум. «Депеш мод» писался «по памяти», оказавшейся мстительной и пряной, словно запах купонокарбованца в руках студентика-ангела.

Снова мы получили текст о девяностых и из девяностых. Но все эти «портреты поколения» и «духи эпохи» — лишь на поверхности ландшафта. Несколько глубже — острое переживание живой жизни и ее странных проявлений, представленных в физиологизме речевых фигур, остроумных диалогах, галлюцинациях и откровениях. Еще глубже — вера, о которой так упорно молчали большевики (то есть большинство) и так ярко заговорил Жадан. Вера оппортунистическая и ревизионистская, нелинейная и неканоническая. Это не вера неофита и не вера фитотерапевта в целебность каждой былинки. Жаданова вера является то вопреки, то благодаря, то ради. Вопреки отчаянию и безысходности. Благодаря стоицизму и надежде. Ради чего-то невидимого и неуверенного, но жизненно важного. Ради желания не стать «пушечным мясом» эпохи, пройти через нее и оказаться в другом времени. Сохранить что-то очень важное внутри себя. Пожалуй, этого «ради» все-таки больше всего. Вера чистая, поскольку бескорыстная, стихийная и неадекватная, а потому — честная.

Более всего зачаровывает интонация — фирменный признак жадановского стиля. Причудливая смесь остроумия, скепсиса, горькой иронии, задиристости и мудрости. Именно интонация приводит в действие механизмы повествования, именно благодаря ей начинает жить текст. Жадану удается слишком легко поставить голос, так же легко, как это удалось Л.-Ф.Селину в «Путешествии на край ночи», Венедикту Ерофееву в «Москва—Петушки» или Кристиану Крахту в «Фазерланде». Это так же легко, как просто начать говорить, выпить стакан воды или выйти из дома. Но легкость — она либо есть, либо ее нет. «Просто учишься писать, учишься писать просто», — легче и не напишешь, глубже не скажешь. Жадан не знает «как». Он сначала делает шаг, как самурай, всегда выбирая смерть. Символическую или реальную — неважно. «Депеш мод» — это ода самоценности движения, «еще на несколько миллиметров, без какой-либо цели, без какого-либо желания, без какого-либо сомнения, без какой-либо надежды на успех». Независимо от того, что жизнь выбирает нас, хоть нам всегда кажется, что ее выбираем мы. Улитка уползает на запад.