Тысяча уроков украинского Герцога. Анатолию Соловьяненко исполнилось бы 75...

На этой неделе почтили память Анатолия Борисовича Соловьяненко. Вечер, посвященный творчеству выдающегося певца, состоялся в Национальной опере Украины.

Сегодня все чаще обращаются к так называемым альтернативным историям: дескать, если бы в Украине не было... Анатолия Соловьяненко, в частности? Однако важнее осознать, почему она не уберегла своего золотого соловья. Не подарила ему, хоть как ни странно это звучит, возможность работать и таким образом не продлила его жизнь?

Интересна другая история: сколько людей пришли бы в Национальную оперу 25-го, если бы Анатолий Соловьяненко остался в этом мире? Появились бы тогда у Анатолия Борисовича ученики? Носил бы сейчас его имя театр, в котором он начинал свой творческий взлет?..

Анатолий Соловьяненко дебютировал на сцене Донецкой оперы — в роли Герцога в опере Джузеппе Верди «Риголетто». Когда артисты показали спектакль на гастролях в Испании, в одном из изданий появился материал «Шахтерский герцог» — государства Украина тогда еще не было. Этот сценический образ стал визиткой певца во всем мире.

Семья Соловьяненко была певучей. Уникальным тембром голоса отличался отец (шахтер с деда-прадеда) — у него был драматический тенор. Когда парень поделился с родными своими мечтами о карьере певца, глава семейства сказал: «Сначала овладей профессией, а потом пой». Попытка поступить в Ленинградскую консерваторию оказалась неудачной, оставалось одно — прислушаться к словам отца. Анатолий Соловьяненко стал студентом Донецкого политехнического института, а любимым делом занимался в художественной самодеятельности.

После одного из студенческих концертов 18-летний юноша получил приглашение учиться профессиональному пению у ведущего солиста Донецкого театра оперы и балета, заслуженного артиста РФ Александра Николаевича Коробейченко. «Из тебя может что-то получиться, но это будет стоить огромного труда», — сказал мастер, услышав пение Анатолия.

На Востоке говорят: «Трудно найти хорошего учителя. А хорошего ученика — еще труднее». Тандем Коробейченко — Соловьяненко (учитель — ученик) был уникальным сразу в нескольких смыслах. Ученики вообще обожали Александра Николаевича: он кроме того, что был исключительным оперным певцом, сам шил себе костюмы для спектаклей, ремонтировал обувь, делал бижутерию для всей театральной труппы. Практически на всех сценах мира, кроме Метрополитен-опера в Нью-Йорке, Анатолий Соловьяненко исполнял партию Герцога в костюмах, собственноручно сшитых его учителем...

У Анатолия Борисовича всю жизнь хранилась тетрадь с названием «Что нужно знать для хорошего пения», в которую он вносил заметки после каждого урока мастера. За десять лет — с 1952-го по 1962 год — у этого прекрасного педагога Анатолий Соловьяненко получил ровно тысячу уроков.

В архивах самого А.Коро­бейченко найдена такая запись: «Я многих научил петь, надеюсь, мои советы помогут им в благородном деле. Но об одном своем ученике хочу сказать особо — это Анатолий Соловьяненко. Я с ним занимался длительное время и чрезвычайно настойчиво, все, что умел и знал, я передал ему. Счастлив от того, что моя неистовость, любовь, трудолюбие, преданность пению передались ему и остаются в искусстве».

Тысяча уроков — много это или мало? Надежда Куделя, певица, отдавшая сцене Киевского оперного около 30 лет, партнерша Анатолия Соловьяненко в легендарной опере Ж.Бизе «Искатели жемчуга»: «В итальянских школах пения обучение продолжается от трех до пяти лет. Но многое зависит от таланта, способностей того, кто учится: кому-то могут не помочь даже десять тысяч уроков, а кто-то покорит мир после первой тысячи...» Я не могла не спросить Надежду Павловну, педагога Национального университета им. Драгоманова, об отношении Анатолия Борисовича к преподаванию. «Он никогда не обсуждал эту тему», — объяснила она.

Те же, кто знал, как часто Соловьяненко выступал на разных сценах мира, говорили: «С таким графиком он нередко по полгода не бывал в Киеве. Преподавание с такими перерывами несовместимо».

«Я раб своего голоса», — время от времени повторял Анатолий Борисович. На самом деле «рабство» было служением. «Почему я так часто пою бесплатно или за мизерную плату? Потому что знаю: на мои концерты приходят простые люди, которые не могут заплатить за билет много, у них нет таких денег, но они любят это искусство, и, думаю, благодаря им оно будет жить», — говорил Герцог. Он сосредоточился на концертной деятельности, а что касается ученика... Очевидно, ученик шел ему навстречу, но смерть мэтра сделала невозможным их сотрудничество. Кроме того, Анатолий Борисович, имея опыт работы с незаурядным педагогом, пожалуй, нередко себя спрашивал, сможет ли преподавать на уровне своего великого учителя. Бесспорно, он стремился поделиться всем, что умел, однако не торопился, чувствуя, что все настоящее приходит в свое время, он уважал себя, чувство собственного достоинства помогало ему жить без спешки.

Вместе с тем Анатолий Соловьяненко всегда оставался учеником: совершенствовался, интересовался разными аспектами жизни. С ним любили общаться — кроме эрудиции, он отличался интеллигентностью, добротой, скромностью и незаурядным талантом, до последнего дня оставался верным и близким другом своего учителя.

Соловьяненко пел и на стадионах, прежде всего о звездных украинских ночах, но при этом его слушали затаив дыхание, никто не отваживался подпевать великому артисту, как это нередко бывает на концертах поп-музыки. Да, Герцог исполнял и известные арии, романсы, и народные песни — украинские, итальянские, русские. Его понимали все — подростки и пенсионеры, рабочие, крестьяне, элитная публика. Искусство Соловьяненко было доступным и конструктивным, оно объединяло людей, причем как на советских территориях, так и на европейских.

Главный дирижер Донецкого оперного Василий Василенко: «Представляя искусство страны за рубежом, я неоднократно убеждался, что труд ведущих украинских артистов — это сейчас самая конвертируемая наша валюта. Сегодня артисты отечественной оперной сцены имеют чрезвычайно высокий и заслуженный рейтинг в мире».

Его основу заложил Анатолий Соловьяненко. Окончив Донецкий политехнический, получив диплом конструктора горных машин, в 1954 году он стал аспирантом и преподавателем кафедры начертательной геометрии. На одном из смотров художественной самодеятельности Донбасса, проходившем в Киеве, Анатолия Соловьяненко услышал директор Киевского оперного театра Виктор Гонтар. Анатолий Борисович исполнял арию Радомеса из «Аиды». Гонтар не скрывал своего восторга и на следующий день предложил молодому исполнителю попробовать спеть в сопровождении симфонического оркестра. Вечером того же дня Соловьяненко стал стажером театра. А через несколько дней его вызвали в Москву — принять участие в концерте, посвященном съезду профсоюзов СССР. Тогда же в Москве проходил отборочный тур молодых вокалистов для поездки в Италию. В комиссии заметили украинского тенора. Анатолий Соловьяненко вместе с Николаем Кондратюком и Владимиром Атлантовым поехали на стажировку в Италию. Соловьяненко был учеником итальянцев Барра и Пьяцца. Преподаватель начертательной геометрии пел в миланском Ла Скала... Стажировка длилась год и закончилась в 1963-м; 22 ноября этого года Соловьяненко дебютировал на сцене Киевской оперы партией того же Герцога в опере «Риголетто». За год судьба подарила ему первый международный успех: певец из СССР занял второе место на песенном телефестивале «Неаполь против всех». А в 1977 году он первым из советских теноров был приглашен в Метрополитен-опера.

По законам альтернативного жанра, стоит задать вопрос: «Если бы Соловьяненко остался за границей?.. Светлана Дмитриевна, его жена, рассказывает: «Мы жили несколько лет в Италии, США, и каждый раз я видела, что Анатолий скучает по отчему дому. Ему становилось тяжело на душе, и мы возвращались в Украину».

Анатолия Борисовича чрезвычайно любили в России. Мэр Москвы Юрий Лужков лично приглашал его на все правительственные концерты. Однажды он сказал: «Чего ты в Киеве? Видишь, сколько работы в Москве? Пиши заявление на квартиру...» По словам Светланы Дмитриевны, страшно нервничая, Анатолий Борисович тогда (в 1997-м) заявление написал. Когда же им позвонили, чтобы уточнить дату отъезда, Анатолий Соловьяненко отказался переезжать. Украину оставить он не мог... Одинаково сильно любил родителей, учителей, родину.

Сейчас, на фоне аудиовизуального «разнообразия», диски Анатолия Соловьяненко не так просто найти. Услышать его голос в партиях Ленского («Евгений Онегин» П.Чайковского), Андрея («Запорожец за Дунаем» С.Гулака-Артемовского), Надира («Искатели жемчуга» Ж.Бизе), Фауста (в одноименной опере Ш.Гуно) — настоящий праздник.

Вспоминаются слова выдающегося певца: «По-настоящему хозяйничать мы никогда не умели, а когда, в придачу к этому, потеряем еще и духовность, окажемся вообще на мели».

Кстати...

В советские времена он первым из деятелей культуры УССР был удостоен звания лауреата самой почетной — Ленинской премии. В Советском Союзе это звание получили только два беспартийных артиста: Аркадий Райкин и Анатолий Соловьяненко. А саму премию Анатолий Борисович отдал в Фонд мира. Его беспокоил вопрос сохранения своих лучших концертных выступлений — на собственные средства он делал аудиозаписи.