Цветок твоей памяти. В тени «Фанфана-Тюльпана»

Есть фильмы, которые чутко улавливают дух времени, а есть те, что этот дух создают, наполняя эпоху живым, неповторимым, навсегда запоминающимся ароматом. Такой картиной навечно останется «Фанфан- Тюльпан» режиссера Кристиана-Жака. Возможно, совпадение, а возможно, и Божий промысел, что совпали во времени три «инфповода» — 55-летие со дня выхода на экраны самой картины, 85-летие со дня рождения Жерара Филипа и 80-летие по-прежнему обворожительной Джины Лоллобриджиды.

Почему история бесшабашного французского солдата Фанфана, покорителя женских сердец, блестящего фехтовальщика и великолепного наезд­ника в свое время произвела на зрителей ошеломляющее впечатление? Репертуар советских кинотеатров тех лет был не слишком богат. Фильмы о преданных делу рабочих и колхозниках, отважных разведчиках и «девушках с характером» редко соседствовали с «трофейными» картинами, где героини в роскошных бальных платьях, спускаясь по парадным лестницам огромных голливудских студий, спешили навстречу мужественным возлюбленным под звуки чарующей музыки.

И вот «Фанфан»… Люди шли в кино на полную приключений историю любви, но чувствовали, что за очаровательной улыбкой Жерара Филипа и соблазнительным обликом юной Джины Лоллобриджиды угадывается нечто большее — дарящая силу легкость свободы, которая пронизывала фильм от первого до последнего кадра. В этом пьянящем воздухе галльской свободы таким естественным было право выбора и отсутствие запретов, задорное фрондерство героя, его независимый нрав и вера в собственные силы. Образ гордого и благородного Фанфана позволял зрителям ощутить ценность человеческой личности, недаром сам Филип говорил о своем герое: «Он — человек, сам творящий собственную судьбу. Не события управляют им, а он воздействует на события».

Сегодня может показаться, что восприятие «Фанфана» зрителями тогда было не совсем адекватно — ведь это всего лишь легкая комедия! Но вот свидетельство современника: «Люди на фильме «Большой вальс» плакали о другой жизни, которая, пусть в кино, все же была» (Виктор Астафьев). Смеясь над приключениями пылкого повесы и незадачливых царедворцев, люди оттаивали, постепенно возвращаясь к «другой», нормальной жизни, где царило ощущение непрерывности и легкости бытия. «Фанфан-Тюльпан» ошеломлял естественностью, непринужденностью интонации — диалогов, режиссуры и актерской игры. Такого жизнерадостного фильма еще не было на советских экранах. Буйство жизни, упоение ею — в любви и в бою — все было внове для зрителей, как, собственно, и жанр картины: в те годы у нас не видели ироничных комедий с элементами исторического вымысла, фильмов «плаща и шпаги».

Ну а французы, как известно, были мастерами ироничной комедии! Они умели и приготовить изысканное кинолакомство, и изящно подать его, так что советские зрители не только увидели «мороженое в рубиновом стаканчике», но и попробовали его на вкус. Это было восхитительно! Собственная история для французов была реальностью. Она была открытой для вымысла. Они посмеивались над ней, над героями фильма, над зрителями и самими собой и делали это с трогательной любовью и веселым озорством. Прежде всего это была игра, доставлявшая всем большое удовольствие.

И публика фильм обожала. Надо полагать, советские чиновники не ожидали такого эффекта от бесхитростной авантюрной комедии. Вслед за королем из «Фанфана» им впору было воскликнуть: «Наш враг нам изменил!»

«Придет время, и мы будем гордиться, что были современниками «Фанфана» — под этими словами одного из французских актеров могли бы подписаться зрители многих стран. На Каннском фестивале Кристиан-Жак был награжден призом «За лучшую режиссуру». Где же, как не на главном кинособытии года — в Каннах, родном городе Жерара Филипа, должен был получить награду фильм «Фанфан-Тюльпан»?

Но в чем же секрет неувядающей прелести «Фанфана»? Одним обаянием и мужской неотразимостью Жерара Филипа это не объяснить. Образ, созданный актером, был вызван из глубин народной памяти и стал одним из культурных символов Франции. Неукротимый вольтерьянский дух живет во многих персонажах Филипа в театре и кино. Но храбрый и дерзкий весельчак Фанфан — плоть от плоти народной смеховой культуры, самой сущности свободолюбивой Франции.

Можно сказать, что и Джина Лоллобриджида предстает в «Фанфане» живым экранным воплощением Италии — чувственной, страстной, исполненной любви. Для нашего зрителя это было откровением. Героини западных фильмов чаще всего были олицетворением некоего идеала, красавицами, чья любовь была наградой главного героя. А любовь Аделины была такой земной, понятной и желанной. В ней не было недоступности холодной Дивы, она пленяла манящим обещанием счастья, откровенно-лукавой любовной игрой и, конечно, ослепительной красотой.

Современные кинозвезды, обладая прекрасной внешностью и талантом, чаще всего пребывают в некоем ограниченном пространстве. Их персонажи существуют в вакууме своих историй, оживая лишь на короткое время — между начальными и финальными титрами, не неся в созданном образе ничего, кроме более или менее ярких черт своего амплуа или типажа, обогащенных физической привлекательностью исполнителя. В «том кино» звездами становились лишь те, кого по-настоящему любила камера. Актер дарил образу свою физическую оболочку, а камера преображала его внешние данные, «вытаскивая» наружу его естество, порою скрытое в жизни. На экране возникало нечто неуловимое и неповторимое — сплав выписанного в сценарии образа, актерского таланта исполнителя, его человеческой сущности и культурной памяти. Все великие актеры обладали способностью воплощать особенности культуры, к которой они принадлежали. Они становились ее символами, значительно расширяя пространство своего существования, которое насыщалось культурными ассоциациями, реминисценциями, скрытыми значениями. Эта богатая, изобилующая оттенками звездная аура существовала лишь на экране. Но это и есть магия кино. Именно поэтому, когда вспоминаешь имя Жерара Филипа, в памяти мгновенно всплывает образ Фанфана — теперь они неразделимы.

Такого особого слияния с персонажем, за которым угадываются прочные культурные связи, увы, нет в современном мультикультурном кинематографе-конвейере. И не потому ли римейк фильма (реж. Жерар Кравчик, в роли Фанфана — Венсан Перес, Аделины — Пенелопа Крус, 2003) лишен легкости, изящества и остроумия первоисточника. В этой по-своему привлекательной картине — но всего лишь одной из многих — нет того озорного холодка свободы, обаяния юности и жажды жизни, которые были присущи фильму Кристиана-Жака и делали его неповторимым.

Юбилеи — лишь повод еще раз обратиться к тому, о чем мы никогда не забывали. Жерар Филип, Джина Лоллобриджида, Франция, любовь и праздник, который всегда...