ТРЕВОЖНЫЙ МЕСЯЦ ЛЕОНИДА ОСЫКИ

Нам не дано предугадать… Когда Леонид Осыка в середине 70-х делал фильм под названием «Тревожный месяц вересень», он вряд ли мог предположить, что уйдет в мир иной именно в сентябре. Но так случилось — в минувшее воскресенье его сердце, измученное долголетней болезнью, остановилось. Огромная потеря, хотя, увы, давно предсказуемая. Все последние годы Осыка был прикован к постели, и только неистовая, фантастическая любовь жены Светланы удерживала его на этом свете. Теперь все, черта перейдена.

Да, мы уже свыклись с мыслью, что он одной ногой уже где-то там, за горизонтом этой жизни. Но тем не менее знали: он есть. Безмолвный, бессловесный. Свой последний фильм, «Гетманские клейноды», он снял в 93-м году. И замолчал. Так трагично совпало это с едва ли не полной остановкой сердца нашего кино. «Шестидесятник» Осыка был одним из его символов, режиссером-поэтом. Его немота стала живым укором. Не потому ли на него, уже не работающего, посыпались звания, премии: народный артист, лауреат Шевченковской премии… За три дня до смерти мужа Светлана приняла еще одну Государственную — имени Александра Довженко. Хотя государству режиссер Осыка не нужен, кинематографисты для него уже давно покойники. Не потому ли так много смертных или посмертных наград — Иван Миколайчук, Вилен Калюта, Леонид Осыка… На смертном одре или под могильной плитой мы почему-то жутко нравимся власть имущим. Кто там следующий?

Умирать ему не в диковинку. В полтора года, в сорок первом, он умер первый раз. Бомбы и пули, бездыханный маленький Леня уже на столе, кто-то мастерил гробик. По рассказу сестры, Нины Михайловны, пришла какая-то бабка, сказала, что у него «детская болезнь», и накрыла черным платком. Внезапно он стал оживать и плакать. Страшно подумать, сколько одаренных детей не воскресло тогда.

Дети войны… Осыки жили в те годы в Фастове. Бой, они прячутся в окопе, из которого немец отстреливается из пулемета. Пороховые газы, запомнила сестра, жгли лица, и Ленечка горько плакал. А потом на них поехал танк. Не доехал, слава Богу. И облавы, и голод, и холод. Война пропитала сознание насквозь. Тело тоже. Если вы в детстве плакали, мечтая о кусочке хлеба, вы знаете, что это такое. Если в лютый мороз вы на санках тащили выварку, наполненную водой из далекого колодца, как пятилетний Леня, вы это вспомните тоже.

С войны вернулся Михаил Осыка, отец, и это было по тем временам неслыханное счастье. Жили в Киеве, на Соломянке. Вечерами семья собиралась вместе, вслух читали Тараса Шевченко, «Катерину». Все плакали, а Леня рисовал «москаля на коні». Не из тех ли вечеров неистребимая любовь к украинской литературной классике, которую он неоднократно переносил на экран?

Потом было Одесское художественно-театральное училище и обретение профессии художника-гримера-портретиста. Отсюда, наверное, неизменное внимание Осыки к жизни человеческого лица на экране, умение оценить актерский потенциал прежде всего по работе на крупном плане. Он ведь открыл для кино не одного актера — Бориса Хмельницкого, Антонину Лефтий, Сергея Романюка и многих других, а некоторых перестроил на иной лад. Ярчайший пример — Константин Степанков, который в «Каменном кресте» («Камінному хресті») раскрылся как актер выдающегося таланта перевоплощения, способного открыть в герое поистине шекспировские глубины.

После ВГИКа Осыка приезжает в родной Киев. В середине 60-х киностудия имени Довженко несколько неожиданно превратилась в кузницу ярчайших индивидуальностей. Ренессанс, воистину возрожденческие коллизии, живо напомнившие легендарные 20-е годы. И то же ощущение, что творишь нечто абсолютно новое, уникальное, то, что двигает человека, нацию, человечество к новым вершинам. Наиболее полно и всесторонне это ощущение выражал Сергей Параджанов, именно он приучал своих соратников по искусству чувствовать себя гениями. Иван Драч как-то рассказал о съемках «Каменного креста» — молоденький, маленького роста Осыка напоминал ему Наполеона. Он и вправду был им в кино, выигрывая одно сражение за другим: «Входящая в море» («Та, що входить в море»), «Кто вернется — долюбит», «Захар Беркут», «Тревожный месяц...».

О «Каменном кресте» и говорить нечего: абсолютный шедевр украинского и мирового кино, снятый по рассказам гениального Василя Стефаника и повествующий о сшибке старого патриархального и нарождающегося личностного сознания. Вот только большой окружающий мир не узнал о выдающемся фильме, его просто никуда ни на какой фестиваль не послали. А вскоре и вовсе начались известные преследования украинского поэтического кино. Главной причиной, думается, была неподконтрольность поэтического, ассоциативного мышления, наличие в нем скрытых ходов и намеков. А уж этого власть у нас не любила никогда — ни теперь, ни тем более раньше.

Во времена перестройки Осыка воспрянул было духом, чему в немалой степени способствовала большая, искренняя, по-настоящему высокая любовь (его супруга, актриса Светлана Князева, станет к тому же и ангелом-хранителем, пронесшим его над множеством бездн). Лучший из его последних фильмов — «Войдите, страждущие!» — о хрупкости естественного, во многом еще патриархального мира под напором наглой, бесцеремонной цивилизации. Похоже, «шестидесятник» Осыка нутром чуял опасность, которую источал новый тип человеческого общежития.

Прощайте, дорогой Леонид Михайлович! Вы ушли в мир классики, в мир, который неподвластен людскому суду. Но будем помнить Вас живым, абсолютно земным и сложным человеком. Экран не гаснет, и Ваша душа будет, словно звезда, светить нам всеми терниями быта и бытия.