«Тени» исчезают в полночь

А что, если взять и… И «раздеть» главные фильмы украинского кино! «Тени забытых предков», «Белая птица с черной отметиной», «За двумя зайцами»… (Неплохой список…) То есть сохранить в них все, кроме одежд героев (или на свой страх и риск поменять оные). Все будет так... Да не так. «Микроклимат» внутри ветхого целлулоида изменится. Во веки веков незаменимой здесь окажется скромная и мало кем замечаемая титровая строчка: «художник по костюмам — Лидия Байкова». Женщине, «одевшей» киношедевры, исполнилось ровно сто лет. Никто, разумеется, об этой дате не вспомнил и вспоминать не собирается. А публикация в «ЗН», возможно, вообще первая и единственная об этом уникальном человеке, сделавшем для украинского кино гораздо больше, чем пятнадцать съездов киносоюза (плюс 150 пленумов), вместе взятых…

Не всё (не все) сканируется временем. Такова жизнь. Как лирично писал когда-то поэт Дементьев, «из памяти уходят имена, мелькают даты, дни, воспоминанья». За «мельканьем», естественно, суета сует и всяческая суета. Уж, казалось бы, такой «перераскрученный» брэнд укркино, как «Тени забытых предков», по всем параметрам мог стать информповодом хотя бы для одного из вечеров завершающегося фестиваля «Молодость»… Но не стал. И ладно. «Тени», кстати, ровно сорок лет назад начали победное контрнаступление по международным фестам. В 1965-м: премия Британской академии, кинопремия в Риме, еще кинопремия в Мар-дель-Плата (и много чего другого позолоченного). Осенью 1965-го (напомню тем, кто забыл) был организован теперь уже исторический просмотр и обсуждение «Теней» в кинотеатре «Украина». Это тот самый вечер, когда перед сеансом выступил Иван Дзюба, обратившись к присутствующим с сообщением о новой волне арестов интеллигенции. А Васыль Стус воскликнул: «Кто против возрождения сталинизма — прошу встать!» (встало ползала). Параджанов впоследствии лукавил, что о лучшей рекламе для картины чем политическая, ему даже не мечталось... Впрочем, «за сбычу мечт» с Параджанова, как известно, впоследствии и спросили по всем «статьям».

Спросить бы и теперь с кого-нибудь: почему это здесь, на родине, именно в год 40-летнего юбилея не найти ни единой качественной прокатной копии «Теней»? Картины, которую вспоминают всуе всякий раз, когда надо подогнать факты под рубрику «нам есть чем гордиться». Будто эти «Тени» исчезли в полночь (это, кстати, традиционное время демонстрации шедевра на отечественном ТВ). И это столь же дикая ситуация, как если бы на родине Феллини вдруг не оказалось достойных копий «Кабирии», а на вотчине Годара полгода искали и не нашли пригодную пленку «Пьеро». Просто беда с этими киноархивами… Что-то перекупили, что-то украли. А остатки, видимо, хранятся в Белых Столбах — в Подмосковье… В Подмосковье, кстати (так совпало), умерла и художница «Теней», Лидия Тихоновна Байкова. В Киеве она прожила много лет, здесь вышли на экраны ее главные картины... Но когда заболела, ухаживать за ней стало некому (жила одна, детей не было), уехала к близким в Россию…

Параджанову для «Теней» и не нужны были «спецкостюмы». В основе фильма — повесть Коцюбинского, а это гуцульский колорит. И вообще Параджанов ненавидел артистически-наносную «пургу» в ткани картины. Эта ткань, по его мнению, должна быть расшита только изыском оригинальных фантазий и непредсказуемой нитью самой природы, по-своему управлявшей сюжетным процессом и в тексте, и в фильме. А тусовочность, «кастинговость»… «Сойдутся эти дамы с маникюром, — говорил Параджанов, — а я одену их в гуцульские костюмы, а они будут стоять на морозе и петь «Сильва, ты меня не любишь!» Он это ненавидел. И стремился только к «настоящести». Для «Теней» требовалась только абсолютная правда фактуры. Лариса Кадочникова вспоминает, что и от художницы по костюмам, от Лидии Байковой, Параджанов тогда требовал именно точности и неискуственности одежд. И, погружаясь в «гуцульский национальный кутюр от…», Байкова иногда находила просто уникальные экспонаты. Она отправлялась в дальние гуцульские тупики, привозя оттуда именно то, что требовалось режиссеру, художнику картины и оператору Юрию Ильенко. Шить, изобретать, дорисовывать в этом случае не приходилось. Разве природу раскрасишь, перекроишь? «Для «Теней» использовали наряды из самых разных сел, — вспоминает Кадочникова. — Лидия Тихоновна точно знала, какой местности соответствует тот или иной узор вышивки. Она досконально изучила за это время Буковину — как свои пять пальцев. Ее обожал за это Параджанов.»

Обожал-то обожал, но будучи человеком язвительным, называл ее «моя Катафалочка». Она, в общем, не обижалась. Очень дружила с ним. Их роднило стремление к нестандартности, противостоявшей серости и суетности дней той их жизни. Однажды в знак любви и признательности она решила подарить Параджанову… целый шкаф! Сразу так, чтоб не мелочиться... Этот шкаф возвышался в ее небольшой квартире на улице Леонтовича, как реквизит из чеховского «Вишневого сада». Мебель удивительной красоты, а уж стоимости… Параджанов поначалу обрадовался, даже приценился. А потом почему-то сказал: «Знаете, Лидочка, это шкаф потрясающий. Но без вас он потеряет всякую цену. Поэтому пусть он останется у вас и будет бесценен».

И другие режиссеры знали ей цену — Юрий Ильенко, Иван Миколайчук, Михаил Беликов. Для многих она была талисманом. Вроде чувствовали: позовешь Байкову — и фильм выстрелит! Виктор Иванов в 1962-м пригласил ее художником по костюмам на картину «За двумя зайцами». Классическая пьеса Старицкого и киевская тема… Наряды Байковой в знаменитой ленте персонально для меня — как отдельный «герой». Ах, какие франтовские «жилетки» Голохвастова (он их меняет как перчатки, хоть и гол как сокол). Или шляпки, рюшики, шлейфы и фантастическое свадебное платье Прони Прокоповны! А еще чепчик Сирчихи и очипок Лымерихи… Это уже почти одушевленные персонажи, как часть характера «хозяев-носителей». Кажется, те платья из «Зайцев» навсегда слились с киевским колоритом, с духом Подола XIX века, а также с криками, песнями, «лайками» и зазывалками тех улиц, базаров, лавок… Для «Белой птицы с черной отметиной» Байкова не сразу нашла эскиз костюма главной героини по имени Дана (в картине Ильенко ее играла именно Кадочникова). А у Байковой все начиналось с эскиза. Как с подступа к чему-то цельному и главному. Вдруг — озарение! Она увидела гуцулку Дану бабочкой среди зелени: сначала в желтом, а затем в розовом платье. Воздушную, порхающую, летящую на огонь... Ближе к финалу Байкова предлагает героине другой наряд — черное узкое платье (как бы сковав размах ее крыльев), затем и вовсе покрывает голову сельским платком… Штрихи и детали… Но за этим — часть философии фильма. Николай Мащенко пригласил Лидию Тихоновну в 1986-м на съемки 5-серийного телефильма «Путь к Софии». «Безумно тяжелая работа нас тогда ожидала, — недавно признался «ЗН» режиссер. — Была задействована огромная массовка: болгары, турки, итальянцы. А еще бои, пожары… Как-то в горах снимали один эпизод и синоптики не предупредили, что грядет невероятная снежная буря. По сюжету пришлось высоко в горах «зарыть» в снег несколько солдат. И уже начали было снимать, как началась злополучная метель. Темень, ветер! Просто конец света. Я приказал всем спуститься вниз с горы, а то не приведи Бог еще что случится… Часть массовки призыв услышала, а те, кто выше, остались под снегом. Тут и слышу отчаянный крик Лидии Тихоновны: «Немедленно назад, там наши под снегом!» И вот, представьте, она (уже в немолодом возрасте, ей тогда было за семьдесят) наперекор ветру и снегу снова поднимается в гору, находит забытых статистов и в прямом смысле спасает жизни людей. Затем они все вместе скатываются с горы снежными шарами… Зрелище было и тревожное, и незабываемое. А если учесть, как досконально следила Байкова за историческим соответствием каждого костюма… Конечно, цены таким людям нет. Да в общем-то, и профессионалов таких в нашем кино тоже уже нет. Жаль, что только в Голливуде вручают «Оскары» лучшим художникам по костюмам. Если бы у нас был свой «Оскар», то, уверен, все призы взяла бы одна Байкова».

А уж о том, как она умела и любила одеваться, можно говорить и говорить… Украшения предпочитала в основном из серебра. И каждый ее наряд был особенным. Другого такого платья в городе не сыскать. Киевляне иногда пялили глаза, когда появлялась на улице эта странная женщина: контраст с советским масспошивом казался разительным! Еще она обожала «коллекционировать» шубы. Будто в Киеве 12 месяцев подряд длилась зима. Однажды ей кто-то привез из Америки шубу из… гомодриллы (лохматая обезьяна). Она выходила в этой «волосатости» из дома, и это было нечто несусветное: длинные мокрые клочья обезьяньей шерсти казались диковинкой и вопиющим «антисоветским» эксклюзивом! (Байкова щеголяла в «наряде из джунглей» до тех пор пока Лариса Кадочникова не уговорила художницу эту шубу продать).

Милые фантасмагоричные советские киномодницы… Никто тогда не строил для них подиумов и никто в то время не додумался до времяпрепровождений в ночных клубах. Оставались регламентированные дома кино, где можно было бы похвастаться друг перед другом «обезьяньими» или другими нарядами. И еще сверкали они в этих красотах, как правило, на обложках «Советского экрана» или в комплекте открыток звезд кино в витринах киоска «Союзпечати», если на фестивали не звали.

Лидия Байкова, одевшая «Тени», «Птицу», «Зайцев» и многие другие эпохальные кинокартины, никогда и никем особо не поощрялась. Упоминаний о ней нет даже в нашей профильной справочной литературе (в том числе и в «Митцях України»). Только узкий круг старинных ее приятелей — Михаил Беликов, Николай Мащенко, Лариса Кадочникова — могут до утра рассказывать, как она коллекционировала старину, как любила рисовать, какой была гостеприимной… Но с тех пор как уехала в Москву — умирать, о ней ничего неведомо. Где, как, с кем провела свои последние дни? Неизвестно. Если кто знает — напишите…