СТЕПАН ТУРЧАК — IN MEMORIA

Прошлое на каждом шагу вторгается в нашу сегодняшнюю жизнь, ее по-своему комментируя, старые сюжеты неожиданно обретают актуальность, память культуры складывается из таинственного переплетения событий, фактов, судеб. На киевских стендах вновь появились так хорошо знакомые нам афиши Театра на Таганке - родного дома незабываемого Владимира Высоцкого. На этот раз его коллеги и друзья приехали к нам специально, чтобы поговорить о нем, вернуть его образ и отметить ту дату, дожить до которой ему не пришлось.

До этой же даты - своего шестидесятилетия - не дожил другой юбиляр нынешнего года, музыкант милостью Божией, выдающийся украинский дирижер Степан Турчак. Кажется, уже немало сделано и еще планируется осуществить для увековечивания его памяти. Но почему тогда не только меня не оставляет чувство, что чего-то самого главного и куда более важного, чем любые парадные акции, все же недостает? «Дни человека, как трава, как цвет полевой. Так он цветет. Пройдет над ним ветер, и нет его, и место его уже не узнает его». Неужели это уже произошло? И эти грустные строки 102-го псалма невольно придут на ум тем, кто захочет отыскать след любимого музыканта в стенах Национальной оперы Украины? Где же искать этот след - на могиле, где бронзовая фигура в полный рост больше напоминает о полученных при жизни почетных титулах и званиях, чем о живом человеке? На страницах так и не написанной книги воспоминаний? В немногих сохранившихся записях на пластинки или технически несовершенных трансляционных записях Украинского радио?

Турчак не был художником-мыслителем, эрудированным интеллектуалом, бравирующим обширными познаниями. Но был он словно самой музыкой, которая жила в нем, наполняла все его существо. Идеал совершенного музыкального звучания он чувствовал до мельчайших подробностей, требуя от музыкантов его реализации в каждом исполняемом произведении с жесткой настойчивостью, которая так не соответствовала его скорее мягкой натуре лирика. В своих человеческих качествах он был подвержен обычным слабостям - не ссорился с властями, любил почести и славу, не гнушался жизненных удобств и удовольствий. Но когда дело касалось музыки, тут он становился требователен, беспощаден к себе и другим.

Турчак ярко проявил себя как симфонический дирижер, однако главной его любовью, его средой и стихией был и оставался театр. В спектакле, каждый раз заново творимом на публике через контакт дирижера с оркестром, певцами, сценическим действием, раскрывались лучшие стороны таланта Турчака - его пылкая эмоциональность, зажигательный темперамент, ощущение пластики переплетающихся звуковых линий, постоянно меняющихся красок, динамичного движения музыкальных образов. И еще одна специфически национальная общеславянская черта делала Степана Турчака идеальным оперным дирижером. Сущность искусства музыки была для него заключена прежде всего в неповторимой природе человеческого голоса. Он мог бы сказать, что для него музыка - это пение и то, что поется. Он был незаменимым учителем и наставником для певцов, с которыми умел и любил работать. Поэтому наиболее близкими ему композиторами были те, кто в своем искусстве исходил от мелодии, певческого начала, пения, пронизывающего все пласты звучания. Из оперных творцов это Чайковский, Верди, Пуччини. В музыке симфонической - Брамс, Рахманинов.

Мое первое знакомство с Турчаком состоялось в самом начале его блистательной карьеры. И в первый же вечер он был настолько поглощен Шестой симфонией Чайковского, которую готовил к исполнению, что не мог говорить ни о чем другом. После этого было множество концертов, спектаклей, на которых довелось присутствовать, о которых читать в прессе, слышать отзывы коллег. Была я не единожды свидетельницей способности Турчака захватывать в плен публику, вызывая в зале небывалый энтузиазм и особую атмосферу праздника высокого искусства.

Хотя Турчака смело можно назвать баловнем судьбы, далеко не все на его пути было усеяно розами. Он рано получил власть, которой не всегда умел нужным образом распорядиться. Это порождало осложнения в отношениях с коллективом любимого им Киевского театра оперы и балета им.Т.Шевченко (ныне Национальной оперы Украины) и даже заставило его на некоторое время оставить театр и перейти в Государственный симфонический оркестр, вернувшись на то место, откуда он начинал свой путь сначала как ассистент прославленного Натана Рахлина, а после отъезда последнего из Киева - сразу как главный дирижер оркестра.

Когда театр снова открыл перед ним свои двери, Турчак сумел полностью восстановить и умножить свой авторитет благодаря успехам зарубежных гастролей, где украинского дирижера и руководимый им коллектив ждал подлинный триумф. Свою зрелость и огромный талант он, в частности, доказал в непростом соревновании с великим музыкантом старшего поколения Константином Симеоновым. В свое время Симеонов поставил один из самых выдающихся спектаклей киевской оперы - «Катерину Измайлову» Д.Шостаковича. Присутствовавший на премьере в 1964 году композитор оценил постановку киевлян как лучшую интерпретацию своей партитуры и порекомендовал К.Симеонова, киевский оркестр, хор, группу солистов для записи фонограммы фильма, поставленного на основе его оперы с Галиной Вишневской в главной роли. При подготовке зарубежных гастролей театра 1974 года К.Симеонова, тогда уже покинувшего Киев и переехавшего на работу в Ленинград, пригласили восстановить спектакль с обновленным составом исполнителей. В партии Катерины с большим успехом выступила тогда совсем молодая Евдокия Колесник, поразившая лирической проникновенностью, хрупкостью, трагической жертвенностью созданного ею образа. Спектакль был принят на ура, отмечен Государственной премией Украины им.Т.Шевченко.

После возвращения Симеонова в Ленинград музыкальное руководство «Катериной Измайловой» переходит Степану Турчаку, а на главную партию он назначает певицу совсем другой индивидуальности и характера голоса, чем Е.Колесник, - Гизелу Циполу. В результате рождается совершенно новая, не повторяющая прежнюю интерпретация произведения. Если Симеонов строил свое прочтение на резких контрастах высокой лирики и гротеска, драматической экспрессии и обнаженной сатиры, то Турчак все подчинил возникающей при первых же звуках атмосфере трагической обреченности. Разреженный воздух трагедии вызвал укрупнение образа, аскетизм звуковой палитры. Используя богатые краски своего мощного голоса, прибегая к затемненному сумрачному звучанию низкого регистра и приберегая светлую окраску звука для проникновенных моментов любовных признаний, Ципола создала в ансамбле с дирижером сильный, неукротимый характер героини, которая сознательно объявила вызов своему окружению и собственной судьбе.

Режиссер незабываемой киевской «Катерины Измайловой» Ирина Александровна Молостова рассказала о восприятии исполнительской версии С.Турчака за рубежом: «Я вспоминаю гастроли на майском Висбаденском фестивале в 1982 году. Выступление Циполы в партии Катерины было подобно разрыву бомбы. Что творилось в зале - вам передать невозможно. Триумф?! - это не то слово, которым можно описать происходившее. Такого слова просто нет». Рассказала Ирина Александровна об успехе спектакля во время гастролей в Берлине, Дрездене, в других городах и странах. А закончила рассказ грустной нотой: «К сожалению, Ципола - певица с таким огромным потенциалом, таким голосом покинула театр преждевременно. Она сделала очень много. Но могла бы сделать намного больше».

Намного больше мог бы сделать и Степан Турчак, если бы смерть не забрала его в самом расцвете сил, на вершине зрелости его уникального таланта. А что можем и должны сделать для него мы? Быть может, хотя бы вспомнить о том, что его «Катерина Измайлова» была записана на пластинки, что выпущены они были небольшим тиражом и в широкую продажу в Украине не поступали. А ведь как важно было бы их раздобыть и перевести на компакт-диски. И как хотелось бы, чтобы компакт-диски с другими записями Турчака продавались и в наших магазинах, и в стенах его театра, с которым он пережил их общие звездные часы и откуда Украина провожала своего великого музыканта в его последний путь.