СМЕЯТЬСЯ, ПРАВО, НЕ ГРЕШНО...

В Харькове существует такое явление, как театр Алексея Бойко. Он родился на ниспадающей волне студийного движения в середине 90-х годов. Алексей Бойко по профессии актер, работавший в Харьковском тюзе в те годы, когда театр этот, возглавляемый Александром Беляцким, был одним из самых популярных в городе, привлекая зрителя яркими, остро театральными постановками. Когда актер покидает коллектив, которому отдал часть своей жизни, это всегда вызвано либо крайними жизненными обстоятельствами, либо внутренним кризисом, необходимостью перемены сложившейся системы ценностей. Наряду с естественной текучестью кадров в театре существует такое понятие, как изнашиваемость актерского организма: смена масок, существование в чужих, а порой и чуждых, ситуациях и обстоятельствах, необходимость публичных откровений создают подчас непосильные психофизические нагрузки. Жизнь в мире иллюзий, где не срабатывают традиционные защитные механизмы, где отсутствует необходимое для душевного здоровья чувство безопасности, рано или поздно приводит к глубокой внутренней усталости, — возможно, именно об этом Алексей Бойко поставил свою «Чайку».

Уйдя из тюза, он открывает свой маленький театр, который можно назвать авторским театром, под патронатом Дома народного творчества, и с самого начала основной костяк небольшой труппы составляют актеры того же самого театра юного зрителя. По давно сложившейся традиции в детских театрах играют вдвое, а то и втрое больше, чем в академических, так какая же необходимость заставляет их вести параллельное существование в другом, негосударственном театре? Думается, что это возможность экспериментировать, искать новые выразительные средства, вести ту лабораторную работу, без которой душа актерская чахнет, как растение без влаги. Начнет Алексей с самой что ни на есть традиционной украинской классики — «Наталки Полтавки», чем вызовет немалое удивление в определенных театральных кругах. Это будет объясняться специфическими вкусами заказчика, давшего театру «крышу», чем угодно, но только не подлинным интересом молодого режиссера к собственным истокам. А он еще раз удивит всех, когда поставит спектакль по мотивам «Кайдашевой семьи» Карпенко-Карого с прекрасным комическим актером Валентином Морозовым в главной роли. Попытка вывести бытовую семейную драму на уровень высокой трагедии окажется, возможно, не во всем удачной, и все-таки спектакль сумеет разбудить интерес к родной классике, угасший либо на школьной скамье, либо никогда и не просыпавшийся.

Психологи утверждают, что стремление удивлять, эпатировать свойственно людям, часть души которых продолжает оставаться в детстве, и свидетельствует о дефиците внимания со стороны внешнего мира. «Вечная молодость» тех, кто работает в театре, не так уж безоблачна; именно актеры, ведущие публичный способ существования, испытывают дефицит внимания окружающих, которые навсегда становятся для них «публикой», в удвоенной степени. Чехов, написавший загадочную комедию «Чайка», знал это, хотя и не был сам актером, режиссер Алексей Бойко тоже знает это, и об этом он поставит свою «Чайку».

В афише Алексей Бойко представлен в трех творческих ипостасях: как автор идеи, как постановщик и как режиссер, поэтому целесообразно рассматривать созданное им с этих трех точек. Как автор идеи Бойко, подобно Александру Македонскому, решает жанровую загадку «Чайки» одним махом, превращая авторскую «комедию» в балаган. Это и яркие актерские гримы в стиле комедии делярте, и залихватское пение украинских песен, и Тригорин (Ю.Божко), променявший традиционную удочку на гитару, и, конечно же, чтение блоковских стихов «Балаганчик» и «Балаган». Выпадает из этой системы разве что Нина Заречная (Ольга Долонина — единственная нетюзовская актриса), существующая в ином романтически-приподнятом темпоритме. Персонажи в течение действия много и громко смеются, так что в финале, когда Дорн (А.Малый) сообщает Тригорину о самоубийстве Треплева, так и хочется услышать их смех, превращающий драму в фарс.

Как постановщик А.Бойко работает в структуре «бедного театра». Перед зрителями предстают актеры в буквальном смысле на голой сцене, так что единственное, чем они могут «взять», — это своими талантами, подлинностью переживаний, не нуждающимися в реквизите и прочих театральных аксессуарах. Эстетика «бедного театра», открывающая великолепные возможности для актерской работы, все же не должна вызывать ассоциаций со словом «убогий».

Если воспринимать режиссера как человека, работающего с актерами не только ради конечного результата, но и с «терапевтическими» целями, то необходимо отметить, что именно режиссерская работа — одна из самых серьезных удач спектакля. Тюзовские актеры, работающие в непривычных сценических условиях своего рода «театра в фойе», неотделенные от зрителя световой рампой, делают это не только с подкупающей внутренней дрожью, но и с полной самоотдачей. Особенно это касается Людмилы Винивитиной, играющей роль Аркадиной.

Об Аркадиной следует говорить особо, поскольку именно через нее проходит центральная магистраль замысла. Алексей Бойко пропускает все происходящее в пьесе через восприятие Аркадиной, фарсовое поведение ее свиты отражает смятение, царящие в ее внутреннем мире разлад и отсутствие душевного покоя. Людмила Винивитина умеет наполненно молчать, с самого начала приковывая этим внимание зрителя. К сожалению, это обаяние молчания в значительной степени пропадает, когда она вступает в диалог, и хотя некоторая визгливость интонаций может быть оправдана характером самого персонажа, все же актрисе есть над чем работать в дальнейшем. То же самое можно сказать и о Руслане Романове, играющем роль Треплева: если образ юноши, живущего в состоянии постоянного дискомфорта, в отсутствии материнской любви, подается актером достаточно убедительно, то стремительно повзрослевший Треплев, убивающий себя из-за отсутствия любви по большому счету, в спектакле так и не появился.

В заключение хочется все-таки спросить: почему же А.П.Чехов считал, что «Чайка» — это комедия? Спектакль «Театра Солнца» (как с несколько наивной претенциозностью назван театр Алексея Бойко в афише) не дает однозначного ответа, скорее уж он ставит свои, не менее сложные вопросы...