СМЕХ КАК СПОСОБ ПРОДЛЕНИЯ ЖИЗНИ

Не думаю, что многие телезрители посмотрели документальную ленту «Небилицы о Бориславе» режиссера Юрия Терещенко (сценарий С.Трымбача, операторы В.Филипов, В.Гуевский, Студия «1+1»), ведь показывали ее в полночь. («Именно тогда я и включаю телевизор, - приходилось слышать от знакомых, - ведь раньше там нечего смотреть».) Не будем останавливаться на этой проблеме - у каждого свои отношения с телевидением и каждый упорядочивает их так, как считает нужным. Да и речь не о нем, а о Бориславе Брондукове, а если так, то ни жалобы, ни стенания неуместны - необходимо признать здоровое отношение к действительности, воспринимая ее такой, какой она есть. Нет, это не покорность обстоятельствам, это умение ценить жизнь и радоваться ей. Согласитесь, при всей непритязательной простоте этой истины следовать ей очень трудно. Как часто ловишь себя на том, что виденное или слышанное вызывает протест, жажду оспаривать, ниспровергать, менять, переиначивать. А ведь есть юмор, без которого, наверно, человечество давно бы себя истребило.

Научить спокойному, мудрому восприятию действительности трудно, тем более что в нас заложено много критицизма. Главная черта таланта Борислава Брондукова и заключается в умении оставаться собой, не поддаваться ничьим влияниям. Вместе с тем не быть соглашателем. Кстати, как узнаем мы из упомянутого фильма, во времена застойные он позволял себе очень даже опасные выходки против власть имущих. Достаточно напомнить одну «небылицу»-быль, рассказанную в фильме Константином Степанковым, когда после вручения главного приза за лучшую мужскую роль на всесоюзном кинофестивале 1968 года на вопрос журналистов, что бы он хотел сыграть, он ответил: «Ленина», и после паузы: «В Театре сатиры...»

Неиссякаемый юмор сквозит не только в его киноролях, но и в каждом рассказе о нем - Ивана Гаврилюка, Леся Сердюка, Константина Степанкова, Ады Роговцевой, Неонилы Крюковой, Марички Миколайчук. Постоянное чувство юмора в жизни и в киноролях - в этом его неповторимость. И потом, при тотальном раздвоении личности, с упоением проанализированном литературой и искусством XX века, встретить в художнике неразрывность личности и творца - воистину что-то невероятное. Об уникальности Брондукова говорили все, кому с ним приходилось как-то соприкасаться в жизни, - говорили и с экрана, и на вечере. Виктор Гресь, например, вспомнил еще Семена Шкурата и Николая Яковченко, которые тоже были одарены таким талантом. С этим нельзя не согласиться, но в то суровое время, когда жил Шкурат, было не до комедий, и поэтому сегодняшний зритель знает его как страдающего отца из «Земли», как несознательного прогульщика из «Ивана», как сурового охотника из «Аэрограда». А комедийных ролей и не вспомнить. Яковченко же реализовал себя как актер театральный и стал человеком-легендой для тех, кто с ним имел возможность общаться непосредственно. К сожалению, этот кладезь юмора кино практически не задействовало. И как повезло нам, зрителям, что Брондуков реализовал себя именно в кино, что есть возможность - и не только для того, чтобы вспомнить уже виденное, а в качестве своего рода терапии - снова увидеть его экранных героев.

Да, есть категория актеров, лицедейство которых держится на крепчайшем профессионализме, - и это вызывает восхищение. Безукоризненное исполнение классического комедийного репертуара, в частности мольеровских персонажей, владение техникой смеха восхищают нас, зрителей. Но Брондуков остался равнодушен к сцене (об этом упомянул в ленте Лесь Сердюк). Ему изначально был близок кинематограф. Самим своим внешним обликом он как бы «отлит» природой для экрана (как в свое время Жан Габен). Ведь для кинематографа важны не так перевоплощение (хотя и оно тоже), как реальность и разнообразие жизни. Не так игра, как органичность (а в случае с Брондуковым - жизнь как бесконечная игра, которую, извините за каламбур, невозможно «сыграть», просто есть такой способ жизни, состояние души). А это создать искусственно, если не дано природой, невозможно. И, кстати, нельзя не напомнить влияние кинематографа на театр в обретении актерами естественности, особенно когда речь идет о малой сцене, когда актер - на расстоянии протянутой руки от зрителя.

Брондуков - постоянно работающий актер, его естество - это стихия юмора, и поэтому он роли не исполняет, а самовыражается. Он был нарасхват, ведь такой актер - находка для кино, и режиссеры высокого ранга оценили его как самородка, как человека плоть от плоти народа. И кинематограф активно использовал и его фактурность, и его естественность, и его органичность. И как хорошо, что он был призван кинематографом.

Юмор, все признают, - в ментальности украинцев. И этим органичным чувством юмора были наделены многие талантливые актеры украинского театра. Но сейчас об этом качестве их таланта мы узнаем только из книг и воспоминаний. Брондуков запечатлен на кинопленке. И хотя его роли часто были эпизодическими, но силой выразительности не уступали главным. Достаточно вспомнить его персонажей из «Афони», из «Осеннего марафона», которые сделали его знаменитым. Он был как бы выхвачен из жизни, и воображение зрителя могло легко дорисовать характер, судьбу сыгранных им персонажей.

Но Брондуков, как известно, не только комедийный актер. И здесь просто нельзя не сказать о том самом таланте перевоплощения. Иначе чем объяснить такую широту диапазона - от бытовой комедии «Афоня» до высокой трагедийности «Каменного креста». Надо еще раз отдать должное проницательности Леонида Осыки, который разглядел в нем актера трагедийного, способного концентрировать в себе психологическое напряжение. Состояние, переживаемое злодием («вор» в случае с экранизацией прозы Стефаника как-то не звучит) под стать состоянию крупной личности. Здесь и осознание обреченности, и раскаяние, и жажда понимания и прощения. Его герой - воплощение притчи о спасении души. В современном варианте. Варианте чисто кинематографическом, когда реальность человеческого переживания - в глазах, выражении лица. Спасибо за то, что есть такая возможность - крупный план.

Кажется, без каких-либо трудностей актер вовлекает в орбиту своих страстей или в орбиту легкомысленной беззаботности. Диапазон между этими полюсами огромный.

«Небылицы о Бориславе» - фильм динамичный, рассказы лаконичные, экранное время летит быстро, как и жизнь. Не случайно Константин Степанков об этой быстротечности упоминает. При большом количестве монтажных склеек (кроме живых рассказов здесь много фрагментов из фильмов) «Небылицы» воспринимаются как единое целое, как орнамент, где все согласованно, а вместе - рисунок. Имели кинематографисты и хорошую возможность сочетать жизненные ситуации с экранными, как бы показывая эту нерасчлененность.

И наконец - о Кате Брондуковой, жене актера. Она тоже актриса - в фильме есть несколько крошечных эпизодов с ее участием. Но я не об этом, а об удивительной молодости этой женщины. Она собой как бы подтверждает истину - смех продлевает жизнь. А не смеяться возле Брондукова нельзя. «Борислав Николаевич - яркая индивидуальность. У нас дома театр с утра до вечера», - говорит она в кадре. Представьте, жить в таком пространстве смеха, жизнелюбия. Отступает самая опасная болезнь - а ей приходится выхаживать своего мужа после тяжелой болезни и сохранять при этом стойкость духа и морально поддерживать любимого человека. И, как узнали участники вечера, на помощь приходило много людей, от хирурга высокого класса до руководителей Комитета по туризму. Жертвенность и доброта отзываются на его талант. Актерский и человеческий. И, наверное, права Ада Роговцева: он действительно талисман, который своей доброй энергией хранит нас...