СКЕПСИС ПО-ИСПАНСКИ

На экранах киевского Дома кино недавно бурно стартовал традиционный нон-стоп международный кинофестиваль «в рассрочку» — показы национальной кинопродукции из различных стран, которые представлены в Украине на дипломатическом уровне. С начала октября, даже внакладку, прошли Дни швейцарского (с 4-го по 8-е) и испанского (с 7-го по 10-е) кино. Остановлюсь на последней.

Как и прежде, составители исходили, очевидно, из принципа жанрового разнообразия в отборе картин. Занятную смесь мистического триллера и социальной сатиры явил собой «День зверя» (1995) Алекса де ла Иглесиа. Некий профессор теологии, кумекая над библейскими письменами, выясняет, что 25 декабря 1995 года, аккурат на Рождество Христово, в мир должен прийти младенец-антихрист, призванный погубить всю эту благодать. Вознамерившись предотвратить конец света, профессор с помощью модного телеастролога и звероподобного громилы-рокера, на манер антиволхвов, ищет новорожденного, чтобы изничтожить его. Бороться с сатаной можно только его же средствами — такова логика их действий. А попутно выясняется, что и спасать-то особо нечего: уж больно современный город смахивает на преисподнюю. Однако — ура! — младенец убит, и мы спасены.

События картины Хайме Чаварри «Это называется любовью» (1989) несравненно более оптимистичны, но общественная среда снова не радует. Сюжет относится к 1937—1945 гг., т.е. к раннему периоду такой уютненькой на фоне мировой бойни диктатуры Франко. На подмостках мадридского театра варьете складывается непревзойденное в любви и народной песне трио: интеллигентный концертмейстер Хуан плюс поющие дуэтом и в розницу обольстительные и беспутные Дора и Марио. Хуан любит Дору, но раньше грешил по-голубому с Марио. Дора любит Хуана, а иногда и других — по соображениям личной выгоды. Марио любит любовью брата обоих, а в альтернативной версии — первого встречного понравившегося парнишку. Только не перепутайте, кто с кем, ведь именно это и называется любовью. Жаль, что фашистский режим, лицемерно третирующий гомосексуализм, разрушает тройственный союз. Тем не менее лента щедро одарила всех присутствующих национальным мелосом и хореографической грацией, что, вне сомнений, выпрямило не одну согбенную украинскую спину в публике.

Среднее поколение классиков испанского кино было представлено ранним фильмом Карлоса Сауры «Охота» (1965, приз МКФ в Западном Берлине). Именно эта работа принесла режиссеру мировую известность. Здесь нам предстояло наблюдать за пароксизмами сознания уже совсем зрелого «франкизма». Группа вполне нормальных и благопристойных граждан выезжает на пленер пострелять зайцев. Азарт, доводящий до автоматизма массовое уничтожение зверьков, активизирует в охотниках дремлющие в них комплексы и страсти. Охота завершается взаимоотстрелом. Саура, начинавший как фотограф, тут демонстрирует высочайший класс черно-белой фотографики, а также — подверженность в те годы влиянию французских мастеров, в частности Алена Рене.

От самых молодых корифеев в программу был делегирован Педро Альмодовар, и тоже своим ранним опусом «Что я сделала, чтобы заслужить это?» (1984). В шаблонном мадридском муравейнике, типа наших Березняков, прозябает затюканная бытом Глория (отличная работа Кармен Мауры). Еще не старая, еще сексапильная, крепкая телом и духом женщина работает уборщицей в спортзале и буквально тянет на своем горбу все свое странноватое семейство. Старуха-мать коллекционирует собранные на улице палки. Хамоватый, но фригидный муж наделен бессмысленным талантом идеально подделывать чужие почерки. Один из двух сыновей-подростков связан с наркотиками, другой — с педофилами. И соседи под стать: ангелоподобная девчушка, «ответившая» даром телекинеза на диктатуру матери; проститутка, добрая душа, старательно тешащая любые извращения клиентуры, и проч. В общем — обычная продукция города-молоха, перерабатывающего естественного человека в односторонне отмеченных уродцев, размужчиненных мужчин и лишенных детства детей. Энергичная Глория — одинокий оплот здоровой воли к жизни, но и ей в этаком окружении не долго ходить в белом. В очередной сваре она ненароком убивает мужа. Преступление сокрыто, но семейство рассыпалось. Побалансировав на перилах балкона, Глория — наша последняя надежда — остается жить в условиях, навязанных ей городской цивилизацией. Но пусть теперь не вопрошает невесть кого, за что ей это досталось. Ибо жить — уже значит «заслуживать». Контрастом фильму Альмодовара стала картина «Никто не вспомнит нас после смерти» (1995) Аугустино Диаса Ианеса. Героиню этой безалаберной, на мой взгляд, окрошки жанров (от гангстерского до мелодрамы) тоже зовут Глорией, но она совершенно бесславна — алкоголичка, воровка и проститутка. Фильм почему-то акцентирует ее специализацию в оральных сферах, но тошно вовсе не от того, что «дело Моники» живет и побеждает, а от невыразимо фальшивой дидактики, присобаченной чуть ли не к каждому из продемонстрированных грехов. Итак, в Испании, как и на соседнем полуострове, есть все. Даже плохое кино. Но есть и специфика.

«...Вот что я советую вашей милости: раз вы считаете, что в этом деле необходимо биться лбом и что без этого никак нельзя обойтись... не довольно ли будет с вашей милости биться головой о воду или другие предметы помягче, вроде ваты, а уж я скажу сеньоре Дульсинее, что ваша милость билась лбом об острие скалы, твердое, как алмаз», — предложил Санчо Панса.

Но Дон Кихот возразил: «...Все, что я проделываю, не в шутку, а всерьез, ибо иначе я нарушил бы законы рыцарства, запрещающие нам ложь... А разве делать одну вещь вместо другой не то же самое, что лгать? Вот почему удары головой о камни должны быть подлинными, крепкими и полновесными...» Судя по проблематике испанских фильмов, совсем не зря в рыцаре Печального Образа жителями тех мест опознан носитель национального духа. А родословную Пансы стоит перепроверить. Возможно, он наш земляк.