РОМАН КОФМАН: «ЗВЕЗДНЫХ ЧАСОВ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ МНОГО»

«Сто лет назад в Кельне состоялся Нижнерейнский музыкальный праздник. И уже тогда «Девятая» Бетховена была включена в программу. То, что пресса писала тогда о дирижере Франке Вюльнере, без всяких исключений можно также процитировать еще раз относительно сегодняшнего украинского дирижера Романа Кофмана. И ему удалось вместе с симфоническим оркестром Украинской музыкальной академии им. Чайковского, состоящим исключительно из студентов, объединив «ощущения, размышления и искусство, направить их в исполнение высочайшей завершенности».

Из рецензии Ганса Элмара Баха, «Bonner Rundsсhau» (10.Х.2001г.)

Имя дирижера Романа Кофмана у знатоков и ценителей музыки уже давно ассоциируется со знаком творческого качества. Профессор консерватории, постоянный приглашенный дирижер симфонического оркестра Украинского телевидения и радио и Национального симфонического оркестра, руководитель Киевского камерного оркестра, работал в Корее, в Польше и многих других странах. Постоянно гастролирует, выступая на престижных сценах мира с музыкантами, имена которых давно уже вписаны во всемирный Золотой фонд. Идейный вдохновитель и организатор серии концертов «Роман Кофман собирает друзей», подаривших незабываемые часы общения с высоким искусством Музыки. Его время расписано, как у многих людей такого ранга, на годы вперед. Тем не менее вот уже 21 год он бессменный руководитель студенческого симфонического оркестра Киевской консерватории, теперь Музыкальной академии, который недавно был участником Бетховенского фестиваля в Бонне. Этот факт и послужил информационным поводом к нашей встрече, хотя я знаю и люблю семью Романа Исаковича с детства. Тогда будущий известный дирижер был великолепным скрипачом и работал в симфоническом оркестре с моей мамой, тоже скрипачкой. Коллеги его уважали за виртуозный профессионализм и любили за умение быть душой компании. Мама до сих пор бережно хранит его юморные стихи, написанные по поводам. А его жена — красавица Ирина была моим первым и любимым учителем музыки.

— Как случилось, что студенческий симфонический оркестр попал на подобный форум. Ваше имя сыграло роль?

— Нескромно так говорить, но зацепка была такова. Фестиваль, очень престижный, проходит в Бонне, на родине Бетховена. Устроители решили попробовать на каждый фестиваль приглашать какой-нибудь выдающийся молодежный коллектив, начали проводить маркетинг. И им попалась запись 5-й симфонии Сильвестрова в исполнении симфонического студенческого оркестра. Мне позвонил музыкальный редактор Dousche Welle, представился, мы не были знакомы. «Верно ли написано, что это студенческий оркестр?» — «Да, верно». — «Когда это было записано?» — «14 лет назад». — «Нас очень заинтересовала эта запись. Как послушать этот коллектив?»— «Только в Киеве». — «Мы прилетим». Я начал с того, что поставил запись, ведь пришли новые ребята, ушли старые. Нужно было создавать коллектив. Не предполагал пока даже делать открытые концерты. В январе на один день прилетел послушать нас представитель фестиваля, тот самый музыкальный редактор. Сыграли ему 5-ю симфонию Бетховена, он сказал, что оркестр поедет на фестиваль. И улетел. Через несколько дней позвонил — все утверждено. Dousche Welle —один из спонсоров фестиваля. Не только информационный, но и финансовый. Мы узнали тогда же, что наш концерт 8 октября. Одна просьба к нам была — играть не 5-ю симфонию Бетховена, а 9-ю. По всей житейской логике должно было отказаться, потому что 9-я симфония — одна из самых сложных партитур для симфонических оркестров, для дирижеров. Но я согласился.

— Вы авантюрист?

— Если подразумевать происхождение этого слова от «приключение», то да, безусловно. У нас оно имеет знак минус. Не знаю почему, сказал «да». И мы начали готовиться. Правда, поинтересовался, как мы доберемся. Ответ был — без проблем. Есть еще один спонсор — Lufthansa, который вас привезет и отвезет.

— Результат, судя по рецензиям в немецких газетах, известен. Ваша собственная оценка?

— На душе очень хорошо. В рецензиях нет даже налета фестивального телячьего восторга. Успех этот — художественный успех, а не политический. Оркестр нашей академии в составе 91 человека играл после выступления оркестров Венской филармонии, Пражской, Кельнского радио, Гамбургского, Штутгардского, квартета имени Бородина, лондонского камерного хора и т.д. Упомянутые коллективы сыграли предыдущие 8 симфоний. В заключение мы сыграли 9-ю симфонию Бетховена совместно с двумя хорами — Боннским филармоническим и Боннской оперы.

—Ребята пережили такой звездный час. Мы прекрасно знаем положение и перспективы музыкантов в нашей стране. Что вы как педагог можете сказать по этому поводу?

—Увы, звездных часов не может быть много. Как-то перекладывая книги в своем книжном шкафу, наткнулся на «Повесть о жизни» Паустовского, которую читал очень давно. Открылась страница о том, как в юности ранней ему довелось ночевать в стогу сена. Он описывает, как лежал, вдыхая ароматы, было очень светло, возвышенно и грустно от того, что не с кем было разделить это ощущение. Грусть была светлая, автор знал, что еще будут такие ночи ведь ему лишь 17 лет, дожил до семидясяти, но так и не пришлось это повторить. Я оценил этот абзац. Звездные часы потому и звездные, а не земные. Земных много, а звездных мало. Конечно, для наших студентов это был звездный час. Самооценка и гордость за качество, которое они выдали, играя в Бонне для избранной публики, серьезной, знающей. Эти молодые люди, в общем-то, пасынки в своей стране. Если происшедшее не сыграет практическую роль в их жизни, все равно ощущение причастности к высокому, настоящему будет согревать их и поможет выжить. У человека должно быть представление об идеале. Если этого нет, человек не живет, какой бы пост он ни занимал и сколько бы у него ни было комнат в квартире.

— Вы много ездите по миру, работаете с разными музыкантами. Существуют ли приоритеты в выборе программ и их участников?

— Приоритет только один — уровень. Люблю талантливых людей, молодых, если они талантливы. Дружеские привязанности не влияют на выбор. Круг солистов, с которыми работаю, очень широк. Были бы финансовые возможности, сделал бы фестиваль «Кофман и его друзья-2» — не все друзья участвовали в первом фестивале. Сделал бы еще один фестиваль — «Свои среди чужих». Я встречаю на концертах разных стран мира ребят, которые вышли отсюда. Алешу Гринчука, например, не знают на территории СНГ, но он первый гобой Европы. Они согласны приехать за небольшой гонорар.

— Каким образом вы выбираете программу?

— В 1974 году Гидон Кремер сказал, что выбор программы —70% удачи концерта. Это близко к истине. Старался не играть то, что требуют, но не интересно мне. Я первым в Украине смог организовать авторский концерт Альфреда Шнитке, первый полный авторский концерт Гии Канчели, к тому же это был первый авторский концерт в его жизни. Я был первым исполнителем Сильвестрова, после чего меня приглашали в ЦК КПУ, но я, обнаглев, отвечал, что не член партии и меня никто не имеет права вызывать. Хотите поговорить — можем сделать это у меня дома или в кафе.

— Долго потом не выходили на сцену?

— До последнего десятилетия очень редко выходил на сцену. 20 лет не имел своего оркестра.

— У вас плотное расписание. Какие ближайшие планы в Украине?

— Есть рутинные планы — регулярные выступления с Киевским камерным оркестром в филармонии. Есть планы очень интересные, но они под угрозой. Меня пригласили на фестиваль «Гранди мистецтва». На него приглашен самый знаменитый кларнетист мира Жора Файдман, с которым мы работали в Лейпциге. Это уникальный артист, его заполучить очень трудно. Сейчас этот фестиваль испытывает финансовые трудности. Дай Бог, вырулит — я вас приглашаю на праздник музыки. Затем в цикле «Все симфонии Бетховена», который осуществляет оркестр филармонии в этом сезоне, 28 декабря буду играть 2-ю и 6-ю симфонии. Симфонического оркестра у меня на родине нет. Но я не горюю. Сейчас предстоит концерт в Берне (Швейцария) с Бернским оркестром, это мой 62-й оркестр. В основном, приглашаю вас на свои концерты где-то в других местах.

— Что сейчас происходит с нашей музыкальной школой, считавшейся до недавнего времени одной из лучших в мире?

—Сферу обучения, образования нужно резко отделить от востребованности. Первое зависит от структуры музыкального образования, от наличия квалифицированных педагогов и талантливых детишек. Бытование музыки, и вообще культуры, в нашем обществе резко отделено и зависит от общего уровня. Искусство никому не принадлежит, живет само по себе или в себе. Но общий уровень культуры очень влияет на эту вторую сферу, в которой подготовленному музыканту и жить дальше. Первая в порядке. Конечно, уходят имена, люди, происходят волнообразные приливы, но законы остаются. Игра студенческого оркестра в Бонне свидетельствует о том, что они подготовлены своими педагогами, и никакой дирижер без этого ничего бы не сделал. Трагедии нет. Что касается второй сферы — трагедии тоже нет, но драма налицо. Что такое культура? Есть городская культура, есть сельская, а есть еще пригородная культура — гигантская область. Когда появились спидолы, кассетные проигрыватели, человек заходил в вагон электрички и включал на полную мощность, чтобы все знали, что у него это есть. До сих пор есть такие люди — это наши вкусы, наше телевидение, тексты, дикторы, видеоряд. Это громкоговоритель на Крещатике, горланящий на полную мощность. И городские начальники думают, что делают город культурнее. На самом деле тут жилые дома, в которых живут люди. Площадь Незалежности, в которой соединилось убожество замысла с убожеством исполнения. Это образец пригородной культуры. Был Скрябин, был Рахманинов и была «У самовара я и моя Маша» — это нормально. Причем «маш» было больше, чем Скрябиных. «Самовары» и «маши» были в подсознании общества. Сейчас нет этажей в творчестве. Каждый старается, как может, и каждый устанавливает собственную культурную планку. Недавно читал книжечку о Раневской, она сказала: «Лучше сто раз сказать «жопа», чем один раз — «духовность». Что это такое вообще?.. А состояние оркестров катастрофическое.

— Для мужчины главное — работа. Что для вас тыл?

— Ну, то же, что и на фронте. Тыл у меня замечательный. Когда говорят, что у мужчины главное — работа, то надо, чтобы он вовремя ел, имел выглаженную сорочку, чтобы ждали ласковые женские руки. У меня странным образом совместилось все перечисленное с профессиональным тылом, вернее — авангардом. Моя жена — крупнейший музыкант, у которого я учился. Она дирижером стала раньше, чем я, получивший дирижерский диплом в 35 лет. Я учился у Саблиной Ирины Николаевны и продолжаю учиться. Это образец для подражания. Счастье, когда под словом «тыл» можно подразумевать не только быт.

— Существует ли в семье династия?

— Нет. Я первый музыкант в семье и моя жена — тоже. Дочь у нас получилась замечательным музыкантом. И зять музыкант, в семье 4 дирижера. По плотности дирижеров у нас первое место. Но внук уже категорически отказался от занятий музыкой, три раза пошел и сказал: «Мечтаю все музыкальные инструменты собрать вместе и разломать». На этом его музыкальная карьера закончилась.

— Роман Исакович, а как же стихи?

— Музыка мое хобби. Настоящее дело — литература. Стихи начал писать в 7 лет. Первое стихотворение было посвящено освобождению Киева от немецких захватчиков. Ранний период был патриотический. У меня очень много стихотворений о Сталине, Красной Армии. Он закончился в девять лет. Всегда получал большее удовольствие от занятий литературой, чем музыкой, ведь это первородное творчество.

— Прочтете что-нибудь?

— Я вам лучше книжку подарю.

И я выбрала вот это стихотворение, остальные, если захотите, можно прочесть в книге Романа Кофмана «Лицо Земли», в которую вошли стихи разных лет. Правда, это не единственная его книжка.

«— Что же, мама, вы вся седая,

Жили правильно, несудимы…

— Ах, сынок, не боюсь суда я,

Твои победы — мои седины.

— Что же, мама, глаза увяли,

что волосы так полезли?

— Ах, сынок, ты поймешь едва ли.

Твое здоровье — мои болезни.

— Что же сморщилось ваше тело?

Изменяли друзья? Мужчины?

— Нет, сыночек, не в этом дело.

Твои улыбки — мои морщины.

— Что же, мама, за жизнь такая?

В сердце боль, под глазами — сыро?

— Ждет и радость меня большая:

Умереть на руках у сына».